Дольше, чем ход письменной истории человечества, чем существование человечества. Поэтому — совершенное проклятие. Выполнение условий казалось вполне возможным. Надеялся, что смогу сохранить свою душу и нравственность. Просто оставить все как есть и извлекать пользу.

Но нет — на моей территории не так уж много трагедий.

Даже если бы я решил переступить через себя и научиться наслаждаться убийством невинных, должен быть честен: в «Сломанном Клыке» мало душ. Если я заберу их разом, их семьи покинут мои владения. Никого не окажется рядом. Очень расчетливое и умное проклятие. Двадцать тысяч четыреста девяносто шесть лет.

Прошло всего сто лет, а я уже устал от тишины, магии, подарков, доброты, великодушия, чести и от себя. Вцепившись в перила, думаю, может, перекинуться через них. Ребячество, глупая драма без зрителей, и что еще хуже, это не будет иметь ни малейшего значения.

Лампа скрежещет позади меня, непрерывно вращаясь. Ее жар опаляет — чувствую его. Но мое тело не прерывает свет. Я нематериален.

Души на пляже не подозревают, что я наблюдаю за ними. Желаю их. Замышляю что-то против них. Невежественные, все до единого — они танцуют, колеблются. Они достаточно далеко, поэтому я не могу наслаждаться их музыкой или подслушивать разговоры.

Сейчас я ненавижу их больше всего на свете. И я безмерно счастлив, что она думает обо мне. Мне не потребовалось много времени, чтобы передумать. Совершить то, чего я поклялся никогда не реализовывать. Всего сто, но это ерунда перед перспективой провести еще двадцать тысяч четыреста девяносто шесть лет?

Глава 7

Уилла

Звук вечеринки настиг меня раньше, чем я дошла. Музыка разносилась вдоль пляжа, люди смеялись. Кто-то подбросил в костер еще одно полено и искры взметнулись в небо. Пепел относило к воде, а затем он исчезал в темноте.

За волнами в тумане виднелся Джексон-рок. Не было видно даже силуэта маяка, лишь луч света пробивался сквозь завесу. Сосны казались мазками, выступающими из тумана; утесы, возвышались из пустоты.

Прозвучавший сигнал маяка промчался сквозь темноту и дымку. Как будто живой, он мог провести меня по световому мосту к тайнам острова. Портовые колокола зазвонили, как церковные в день свадьбы. Простояв минуту, я заворожено смотрела на гавань, словно не видела ее прежде.

Я ни о чем не думала, мысли мои были чисты. Вдруг я осознала, что в руках болтается упаковка из шести банок пива, а до меня доносится запах камней и воды. На минуту мне показалось, что все в порядке. Нет ни вины, злости или страха.

Потом что-то блеснуло на островном утесе. Воображение разыгралось — я подумала о мистере Грее. Моя фантазия пыталась приобрести форму — то, что я видела на Джексон-рок рыбача в одиночестве. Эти мысли напомнили мне о вине, страхе и злости. Вот что привело меня на берег. Я стиснула зубы: посещение вечеринки для меня приравнивалось к войне. Я собиралась пить, смеяться и танцевать. Подпаливать пальцы об маленьких моллюсков и пареную кукурузу. А если кому-то потребуются деньги, чтобы сходить в магазин, они у меня есть. Если Сет захочет спрятаться ото всех с одеялом в пещере, я готова.

Обогнув костер, я подняла руку в тот момент, когда Кейт Тумбс прервала поцелуй. Она была влюблена и висела на Бейли. Ее тонкие волосы обрамляли лицо, отражая огонь.

Вместо того чтобы помахать в ответ, она улыбнулась. Что-то шепнула Бейли, и та посмотрела на меня.

— Ну смотрите, кто нас осчастливил, — крикнула Бейли.

Я оттолкнулась и протиснулась сквозь толпу, чтобы добраться до нее.

— Отец еще дома? — спросила она, когда я подошла ближе.

— Угу, иногда по утрам.

— Все в порядке?

Пожав плечами, я сказала:

— Прекрасно. Ты же знаешь его.

Кейт попыталась освободить для меня место, что было очень мило, но ничего не вышло.

С тех пор как вместо скамеек мы использовала коряги, выброшенные на берег, их всегда мог кто-нибудь взять. Подтащив одну из таких, я поставила ее так, чтобы можно было повернуться спиной к огню, а лицом к ним и морю, где за нами клубился туман.

Сев, я жестом указал на Бейли и сказала:

— Я злюсь, потому что ты заморочила мне голову.

Бейли поняла меня, в отличии от Кейт. Девушка напрягалась, а Бейли пнула мой ботинок.

— Хорошо. Когда?

Я понизила голос:

— Сегодня я покинула порт одна.

— Да?

— Ага.

Я кивнула, а мой взгляд скользнул мимо них, к тени острова вдалеке. Вспышка и сияние исчезли.

— Так вот, вытаскиваю я приманки с дальней стороны Джексон-рок. Занимаюсь своим делами, так сказать.

Бейли ухмыльнулась.

— Угу.

— Поднимаю голову и бах. Здравствуйте, мистер Грей, наблюдающий за мной.

Заливаясь смехом, Бейли наклонилась к Кейт. Сплетя их пальцы вместе, она устроилась поудобнее. Но для начала она снова пнула мой ботинок.

— О, Диксон, да иди ты. Если у тебя галлюцинации, это твоя проблема.

Где-то внутри часть меня испытала облегчение. Сказания не реальны — просто я сумасшедшая, раз решила, что видела духа. Услышав это от Бейли, мне стало легче. Но другая часть меня все еще уговаривала обратить внимание на Джексон-рок. Я считала, что пока играет музыка и горит костер, я могу игнорировать это ощущение.

— Мой дядя видел леди Грей, — сказала Кейт.

Бейли удивленно посмотрела на нее.

— Безумный дядя Джон?

— Нет, дядя Джон клянется, что корабль-призрак, путешествующий во времени, перевернул его лодку.

Такая, с одной стороны, абсурдная, а с другой, правдивая ситуация, что я рассмеялась.

— А это еще что?

Кейт пожала плечами.

— Не помню, это название фильма или государственной программы. Проект Манхэттен? Филадельфийский Эксперимент? Они изобрели корабль-невидимку, исчезающий во времени.

— Я почти уверена, что что-то из этого фильм. — Развеселившись, я подняла руки и выругалась. — Не мне судить.

Кейт выпятила нижнюю губу и сдула челку с лица.

— Во всяком случае, об этом рассказывает дядя Джон. А двоюродный дедушка Далтон — вот он один их тех, кто видел леди Грэй.

— Подожди, это тот динозавр? — спросила Бейли.

Затем, не веря своим ушам, она повернулась ко мне:

— Ему тысяча лет уже!

— Девяносто восемь.

— Без разницы. Он древнее мумий.

— Хэй, это моя семья, Бейли, — одернула Кейт, но тут же закатила глаза и улыбнулась.

В ответ Бейли сморщила нос. Я отвернулась, чтобы дать им немного времени. Во всяком случае, столько, сколько они могли получить, целуясь на пляже среди всех, кого мы знали.

Прежде чем они смогли бы забыть, что я здесь, я прочистила горло:

— Значит, тебе есть что еще рассказать об этой истории?

Кейт разгладила свою вязаную шапочку.

— Нет, прости. То есть да, но он так бубнит.

— И пахнет ромом, — добавила Бейли.

— А кто нет? — спросила я и встала.

Раскачивая банки пива, я стояла рядом с ними, пока они не махнули в сторону толпы.

— Ребята, вы видели Сета?

— Не думаю, что он здесь, — ответила Бейли.

Она нахмурилась, и я тоже. Сет любил вечеринки и находится в центре внимания. Он выбирал музыку и приносил ребятам новые напитки. Окружая себя людьми, поддерживал свой авторитет. После тусовки Сет всегда в первую очередь навещал всех, кого знал. А я всегда была последней, к кому он приходил. Мне нравилась тишина. Мне нравились простор, пространство и море вокруг.

Я встала и кивнула в сторону костра.

— Хочу прогуляться.

Оставив Бейли и Кейт, я пошла на звук альт-рока, задерживаясь там и сям, чтобы переброситься парой фразочек с людьми. В основном «Как дела, как поживаешь?», такие вот коротенькие диалоги. У всех в «Сломанном Клыке» все замечательно, и никто не видел Сета.

До меня донесся приятный запах. Брезент над ямой, где располагались морепродукты, был все еще натянут. Я раздумывала, возможно ли добраться до них, но так, чтобы никто не заметил.