Скользнув взглядом по гомонящей в зале ожидания толпе, я вздрогнул, словно через меня прошла волна эфира. Но, конечно, никто бы не позволил себе ударить ментальным заклинанием здесь, под присмотром десятка стражников. Дело было вовсе не в магии. У стены за столиком заполняла стопку бланков связи женщина. Знакомая мне темноволосая женщина. Та, которую я когда-то называл любимой. Аори. Выходит, за эти четыре года она добралась-таки до столицы…

Растянутое время в Сах позволяет обдумать многое. Спустя секунду я уже развернулся и стремительно двинулся к выходу, под начавший накрапывать мелкий дождь. Прошлое должно оставаться в прошлом. Я не желал, чтобы Аори даже заметила меня. И дело не в том, что на мне старый камзол, не в том, что я не надел ни одной награды. Да, когда-то в бесконечно тянувшиеся дни моего лечения какие только мысли и желания не приходили в голову, как только я не представлял нашу встречу, но всё это давно осталось позади. Так же, как сейчас шпиль Сигнальной и темноволосая женщина в ярко освещённом зале. Но даже если бы там не оказалось Аори, нечего зря тратить деньги. Кому, как не директору училища, выдавать окончательный вердикт, разрешая или запрещая отпуска своим ученикам? Так пусть же он первым, в нарушение всех правил, увидит и саму заявку.

В том потрясении, что я испытал в Сигнальном шпиле, нашёлся и положительный момент. В приёмную Повелителя я пришёл уже подготовленным к тому, что всё здесь пойдёт совсем не так, как я представлял в риольских горах.

Да я и сам слегка изменил свои планы. Камзол отпарен и приведён в порядок. Как я и хотел, полувоенного кроя. Вот только ни лент для повседневной формы, ни самих наград, ни даже нововведённых колодок для отставников я на него не прикрепил. Решил, что это ни к чему. Своё имя можно доказать и без того, чтобы сверкать наградами, – одним лишь наградным листом или номером ордена. И, как ни смешно, я оказался единственным в своём роде.

Здесь, в здании Канцелярии Гардара и без меня нашлось, кому сверкать лентами, наградами и символами стихий. Напротив, на фоне снующих по коридорам служащих и чиновников, которые гордились каждой своей отметкой, я выделялся. Конечно, по большей части вокруг мелькали знаки училищ, академий и университетов, какие-то памятные знаки и медали гражданской службы. Я угадывал хорошо, если один из десяти, да и то только потому, что в детстве мне отец указывал их на горожанах во время праздников. Так что мои армейские награды, конечно, выделялись бы цветами лент, но в глаза на фоне здешнего изобилия это точно не бросалось бы.

Здесь хватало и армейцев, мечущихся из кабинета в кабинет, немало нашлось и других просителей в форме, большая часть которых, правда, отсеивалась ещё в первой приёмной. Меня в ней окинули взглядом, безразличным и усталым, несмотря на всего один час, прошедший с начала работы Канцелярии, и уточнили:

– Кто вы и по какому вопросу желаете записаться в очередь на рассмотрение дел личной Канцелярией Повелителя Рагнидиса?

– Аор де Ранид. Личный вопрос к Повелителю.

Взгляд мужчины за столом чуть просветлел:

– Ваши документы, пожалуйста.

Вместе с приставкой «де» мне был выдан небольшой свиток, который я десятки раз видел на иллюстрациях в мемуарах и не меньшее число раз воображал в пору детства и юности. А к свитку и его печатям прилагался перстень, который я первый раз надел на палец в присутствии легата Хтарона. Сейчас же, стоило мне приложить его к печати, как она на миг осветилась внутренним светом, который словно всплыл из её глубины. Это вполне удовлетворило чиновника, и он кивнул:

– Проходите в правую дверь.

Коротко кивнув, я принял от него свиток и шагнул направо. Но это оказалась лишь первая преграда. К тому же и часы, которые Рагнидис выделял на личные вопросы, оказались ограничены. Ну, глупо было бы думать, что Повелитель и впрямь целый день, с утра до самой ночи, только и делает, что выслушивает посетителей. Хорошо, что он вообще вернулся к традиции личных вопросов. Судя по разговорам, что велись вокруг меня десятками так же ожидающих очереди людей, долгие месяцы, пока шла война с Зелоном и разбирались с её последствиями, Повелитель оказался недоступен для всех. Все такие вопросы разбирались только его канцелярией. Не хочешь? Жди. Некоторые и ждали до сих пор, надеясь, что сам Рагнидис разберётся в их прошениях лучше, чем чиновники его службы.

Но таких набралось в последней приёмной не так уж и много. Большая часть отсеивалась на предыдущих этапах, на очередных чиновниках, что работали как сито, разделяя вопросы и предлагая решить проблемы, не доводя до личных встреч. Мало кто настаивал именно на личной встрече, довольствуясь тем, что его, наконец, услышали и приняли во внимание. А из тех, кто настаивал, ещё меньше могли доказать её необходимость. Достаточно сказать, что одного именования «де» для этого оказалось недостаточно, и мне пришлось использовать право орденоносца Звезды Артилиса на личный вопрос.

Вообще, изначально при создании награды предполагалось, что это право лично поговорить с Императором. Однако все не только знали, но и привыкли уже за многие десятки лет, что тот всячески избегает дворца и бумажной работы, инкогнито путешествуя по стране и на месте разбираясь с теми проблемами, которые видит своими глазами. Лишь во время войны с Зелоном стало известно, что и это ему надоело, и он давно окунулся в сражения с тёмными.

Поэтому все обращения тех, кто имел право на встречу с Императором, решались именно в недрах Канцелярии. И Рагнидис – это самое большее, на что мог рассчитывать очутившийся в переплетениях здешних коридоров. Больше меня беспокоило, что я потратил два часа на то, чтобы только добраться до этой приёмной. И один час из выделяемых Повелителем на личные просьбы уже истёк. Нас же здесь всё ещё оставалось два десятка человек. Если я верно понимал реплики тех, кто находился здесь с самого утра, то принять всех Рагнидис не успеет.

Ну что ж… Я лишь пожал плечами, принимая это как неизбежный и ожидаемый провал в первой попытке, и, обратившись в Сах, вывесил перед собой для разбора плетение из тех, что готовил к своей новой службе. Первые десять минут всё шло своим чередом, но стоило мне наполнить маной первую руну для проверки баланса, как сидящий за конторкой рявкнул так, что я едва не дрогнул даже в трансе:

– Отставить! Запрещено! Использование плетений в здании запрещено!

Полыхнувшая аура чиновника, безразлично озиравшего нас до этого момента, доказывала, что он явно находится здесь не для того, чтобы пресекать громкие разговоры и призывать соблюдать очередь. Искатель? Не вижу короткого посоха его ранга, но глупо ведь скрывать свою ауру и оставить его на столе? Судя по Звезде разрушения, я верно угадал уровень его силы.

Развёл руками, показывая пустые ладони и впитывая ману в резерв. Слова искателя звучали сухо:

– Вас же ознакомили с правилами. Нарушение наказывается лишением места в очереди.

Неприятно, но сегодня я и так уже вряд ли попаду к директору. И всё же я примиряюще уточнил:

– Виноват, лэр. Но всё строго согласно правилам, лэр. Никаких цельных структур, хотел только сбалансировать кусок блока по руне.

Помедлив, сияющая в моих глазах силой Звезда, предназначенная для взлома защит мага, потухла, а аура искателя свернулась, снова исчезая.

– Хорошо. Будем считать это недоразумением. Но прошу избегать подобных экспериментов в этом здании, а тем более в этой приёмной.

Кивнул, соглашаясь. По пути сюда я прошёл несколько проверок, но всё же требование разумно. К чему позволять использовать магию в ожидании приёма? К чему боевые заклинания просителю? Ведь ни одна проверка не может определить сумасшедшего.

Не имея возможности занять время привычным делом, я принялся оглядывать своих соседей, стараясь, чтобы моё любопытство не стало назойливым и неприятным. На меня и так косились после произошедшего. В этом Сах тоже отлично помогал: короткий взгляд позволял на самом деле осмотреть человека с ног до головы.