Ну, нет, если Ирина ему не симпатична, то за услугу придётся платить его назойливостью. И так он то и дело попадался Юле при выходе из комнаты, как будто караулил, непонятно, в какое время он работал. Как объяснить, в чём её интерес? А если даже Ирина нравится, всё равно подозрительно Юлино вмешательство. Проще самой зеркало купить.

«А это идея!» Мигом нашла в интернет-магазине стоячее зеркало в полный рост в винтажном стиле, оплатила и заказала доставку на сегодня. Опять поздно придётся вылазку планировать. «Блиин… Не подумала…», — быстро вернулась на сайт магазина и добавила к заказу мощный фонарь. Пришлось выходить на менеджера, чтобы двух курьеров не прислали.

***

— Савелий! — как всегда, домовой сразу откликнулся на зов. — А давай-ка, попьём с тобой вместе чайку? По-семейному. Тебе можно?

Савелий мгновенно сбросил невозмутимость и просиял:

— Можно, вестимо! Сколь раз мечтал посидеть рядком с Лизаветою за самоварчиком.

Домовой тут же нырнул в невидимость, и через минуту комнатный столик уже покрывала белоснежная скатерть, а на ней красовались две фарфоровые чашки с блюдечками.

— Самовара не надо сегодня! — успела попросить Юля до следующего исчезновения Савелия.

— Как же так, столько лет рядом жить, и чайку вместе не попить? — спросила Юля, после того, как чай был разлит по чашкам, а Савелий сидел рядом с ней на высокой подушке.

— Лизавета добрыя были и заботливыя, но хозяйка ж. Мне хорошо при ей жилось. Уютно.

— А с другими домовыми ты дружил?

— Ватажились помаленьку. Я над ими старшой был. Опосля́ уж все сравнялися. Социялизьм за стенáми-то, понахваталися. Да хозяев у них не было. Сичас-то хоромы у всех такие искус…тенные стали, не дышат, а душат… Чай, не хотят они в дому-то жить. Из своей зоны почитай не выходють.

Наконец, разговор зашёл на особо волнующую тему:

— Савелий, где ты всё это хранишь? И как ты настолько быстро всё делаешь?

— Я ж тоже чудодей, тóка в другом диа…пазони. Не могу растолковать… У меня свой скрыт в иноя времени. Свои чудодейския умности. И личныя апартаменты уютныя. Я ведь тож инóдни почиваю. Ишшо повинность — дом блюсти.

— Ну вот, я бегаю по всяким таинственным мирам, а тут под боком — такое любопытное местечко, оказывается! — засмеялась Юля. — Можно посмотреть, как ты живёшь?

— Зазвать тебя не могу, даже ежели весьма пожелаю… — Савелий явно испытывал сожаление, — людя́м туда ход заказан. Зато я сам в любой момент в квартере. Слышу зов человека.

— А какую-нибудь мою вещь можешь у себя сохранить? Никак не придумаю, где секретный тайник сделать.

— И то! В моих апартаментах и запрячу.

Юля достала коробку, вынула оттуда альбом, подержала в руках задумчиво и всё-таки оставила его у себя, остальное подала Савелию:

— Дневник пока у меня полежит, чтобы тебя не дёргать. Читать ещё много. Вот и не нужен мне Елизаветин тайник, раз ты у меня есть. Спасибо, тебе, Савелий. Неоценимый ты друг! Как я без тебя раньше жить могла?

Впервые диалог с Савелием был таким продолжительным, как сегодня. Вот что значит — почаёвничать!

***

За день девушка основательно успела приготовиться к новому походу в теневую Москву. Сама себе она казалась намного умнее, чем была до первых необдуманных вылазок, а теперь с нетерпением дожидалась покупку. И одежду, и обувь продумала. Даже попросила у Савелия немного воды и еды на дорогу, ведь неизвестно, что там, в зазеркалье. Вдруг придётся задержаться. Конкретную экскурсию по достопримечательностям Юля не планировала, неизвестно всё ж, куда переместит зеркало. Ну, ничего, сориентируется. Главное на этот раз не путешествие, а испытание нового способа перемещения. Домовой приготовил ей берестяной туесок с припасами. «Ну, Савелий, горазд на выдумки! Такую музейную редкость и запросто брать на прогулку! Вдруг потеряется».

Когда зеркало было получено и установлено, ни соседи, ни какие-нибудь обязательства уже не мешали с толком использовать остаток второго дня отпуска и проверить последний вид перехода.

Сосредоточившись и послав нужную «мыслеформу», девушка через мгновение увидела, что её отражения на поверхности зеркала больше нет! Значит, никакую «Ялю́» она там не встретит и шишек на лоб не набьёт! Даже комната не отражалась — контур зеркала сейчас был обычным входом в небольшое помещение, полностью скрытое в густой тени. Включив фонарь, под направленным светом Юля увидела близко расположенные стены маленькой комнатушки из гладкого камня, направо открытый проём выхода, что там дальше — видно не было.

Вдруг неожиданно появился Савелий:

— Она съехала!

— Ирина? Ну, наконец-то! Завтра пойдём? Нет, давай сегодня, что-то мне неспокойно, а ещё для похода за зеркало нужно мел раздобыть, чуйка подсказывает, — Юля закрыла проход, — пошли!

Как раз сегодня утром она тренировалась проходить сквозь свою дверь. Снова зашла в невидимость и оказалась в коридоре, не открывая двери.

Так же просто пронзила Елизаветину дверь. Ощущения при переходе были интересными — как будто девушка прислонялась к субстанции типа густого киселя, которая при выходе из него разрывалась подобно натянутой на лицо пищевой плёнке, только без хлопка и быстрее.

Савелий уже ждал девушку и вопросительно на неё посмотрел. Юля оглянулась по сторонам, почувствовав сожаление, что сейчас нет того очарования старины, которое было при Елизавете. Нет картин, большинство которых она не успела рассмотреть, нет уникальной лампы с приятным абажуром, даже свет был тогда успокаивающе-располагающий. Сейчас обстановка была ничем не примечательной.

Она закрыла глаза и вытянула руки, как в прошлый раз, постаравшись выбросить из головы все мысли, на мгновение отвлеклась, поняв, что снимаются и защита, и невидимость. Вот руки слегка дёрнулись в направлении правого угла, но тут же их повело налево. Юля уже смотрела, и на её глазах в метре от пола появилась висящая в воздухе невысокая коробка размером и формой, как пачка бумаги для принтера.

«Ожидала, что она тяжелее!», — снимая коробку, подумала девушка, успев ощутить ребром ладони невидимую полку, и как та пропала, стоило лишь приподнять груз. Положила находку перед ожидавшим Савелием. Значит, такой тайник в руки не даётся. Но теперь у неё есть тайничок понадёжнее!

— Я сейчас ещё одно место проверю, пока тебя не будет, — снова сосредоточилась и расслабила сознание.

И снова руки, повинуясь памяти Елизаветы, будто самостоятельные, вытянулись, растопырили пальцы и развернулись в сторону правого угла, указывая направление на новый тайник, но… он не проявился. Вместо кровати, которая была прежде, на том же месте стоял диванчик, загораживая тайник, требовалось его отодвинуть.

Юля потянула на себя угол диванчика, массивное основание которого едва поддалось, а потом перелезла через диванную спинку к стене, в образовавшееся отверстие. Подняла с пола зелёную жестяную коробку. Это оказалась упаковка для килограмма чая, высокая, вполне современно выглядела, как для бутылки коллекционного алкоголя объёмом около литра. И вес соответствовал. Юля в детстве коллекционировала жестяные чайные коробочки, но такой огромной ни разу не встречала. Рисунок не оставлял сомнений, что в ней когда-то был чай, индийский зелёный. Белая наклейка с датой «1989» подтверждала, что Елизавета не только на пенсии отсиживалась!

Едва успела передать тяжёлую коробку Савелию, как полыхнула тревога: сюда идут! Сердце заколотилось, а лицо бросило в жар, она не успевала ни вылезти, ни спрятаться в таком смятении! Послышался звук проворачиваемого в двери ключа. Вспомнив последнее умение, Юля прижалась к стенке и просочилась… в шкаф с висящей одеждой. Уфф… могло быть хуже. От вещей шёл несвежий запах… Девушка прислушалась — тихо, но стать невидимой не помешало бы. И дверцу шкафа открывать было не обязательно. «Чудеса рулят!»

Выбравшись из западни, она снова едва не ударилась в панику — на диванчике спал человек, последний командированный, который всего пару раз участвовал в кухонных посиделках. Ощутимо пахнуло алкогольным амбре. Вспомнив, что находится в невидимости, Юля чуть не выдала себя вздохом облегчения. На цыпочках направилась к двери, чтобы пройти сквозь неё.