— Брат мой, прощай! — и отвернулся.

Бидж смотрел, как они уходят, и думал: «Я дал ему шанс, а он им не воспользовался. Я еще могу позвать его. Стоит мне только сказать: „Это тот самый человек“, и я получу тысячу долларов».

Он со злостью смотрел, как индейцы садятся на своих лошадей, и продолжал мысленно спорить сам с собой: «Он спас тогда мне жизнь, но за это заплачено карабинами».

Слова сами складывались на его губах, но он не издал ни звука.

Наконец Бидж вздохнул и сказал:

— Тот молодой человек, которого я знал, наверное, давно умер. Человек, рисковавший так, как он, долго не проживет.

— Волосы на рукавах его рубахи… это?.. — спросил Мэйсон.

— Индейские скальпы, и он добыл их сам.

— Значит, на свете действительно было два человека с таким родимым пятном, — решительно произнес Мэйсон. — Мой брат Чарльз никогда не стал бы дикарем. А я так надеялся! Был так уверен.

Индейцы, ведя за собой пони, почти достигли желтых холмов.

— Странно! — размышлял вслух Френсис Мэйсон. — Наряду с этими чудовищными обычаями дикарь, только потому, что на нем боевая рубаха, следует правилу прощать того, кто причинил ему зло. Так сказать, индейская версия золотого правила христиан.

— Этот человек родился в лагере шайенов, — резко сказал Бидж, — и никогда не слыхал про золотое правило.

Наконец оба индейца исчезли за холмами.

Когда Бидж, слегка прихрамывая, шел за лошадьми, своей и чужака, он наконец понял, почему ничего не сказал, чтобы заработать сребреники Иуды.

«Мы следуем разным правилам, старый боевой вождь и я, — думал Бидж. — Он избрал индейский путь… а я, клянусь Богом, я ж все-таки цивилизованный человек!»