— Это радует, — сказал Ипай Владимир. — Если я Господь Бог Саваоф, то от мертвого осла уши они получат, а не жир с почки.

— Какой жир? — спросила Кубито-тян.

И связь снова прервалась.

47. Человек за углом 

Ипай Владимир подходил к перекрестку, а кто-то стоял за углом.

Его тень лежала поперек тротуара, головой в прибордюрных кустах.

Наверное, это был человек длинной тени.

Ипай Владимир остановился, не приближаясь. Наступать на тень было нельзя, да и просто перешагнуть было чревато. Человек мог обидеться. «Я бы на его месте обиделся», — подумал Ипай Владимир, представив себя на месте человека длинной тени.

Он осторожно шагнул вперед. Человек за углом был неподвижен.

«Может, он уйдет, нельзя же все время стоять»,— подумал Ипай Владимир.

Человек зашевелился — какой-то поворот корпуса, какое-то движение руки, — но не уходил.

«Ну и что, — подумал Ипай Владимир, — разве я не апостол Петр? И не Господь Бог Саваоф?»

И, шагнув вперед, он наступил на зловредную тень — тень преткновения, смачно шаркнув ногой, а потом еще плюнул.

И пошел, не оборачиваясь.

— Что за дела, чувак? — сзади раздался голос.

Пришлось обернуться. Тот, кто остался сзади — хозяин тени — никак не был похож на майора-фрилансера. Просто какой-то мужик стоял, курил.

— Никаких дел, — сказал Ипай Владимир.

— Мне, если что, эти твои телодвижения пофиг, — сказал курильщик.

48. Пять фратеров

Утром пришел фебель, с ним два милиционера с длинными бумерангами на поясе.

— Объявляется карантин по форме Эф 8, — сказал фебель. — Полное разделение карантинных классов. Собирайтесь, вас проводят в места временного размещения.

— Почему нас не предупредили по SMS? — спросил Кумбу-отец.

— Потому, — сказал фебель.

— Но мы — семейная ячейка.

— Не имеет значения, — сказал фебель. — Хотя супруги пока могут остаться. А достигший совершеннолетия отпрыск пойдет с нами.

Ипай Владимир пошел.

На улице было больше людей, чем обычно. И какие-то не те были люди, вынутые из своих квартир в неурочное время. Они шли группами по пять или больше человек в сопровождении полицейских или милиционеров.

Сам Ипай Владимир тоже был не тот — сам не свой, не успевший даже позавтракать. В его группе было одиннадцать человек Ипай.

— Куда идем, народы? — спросил один.

Никто не ответил.

«А ведь я Господь Бог Саваоф и апостол Петр, — подумал Ипай Владимир, — годится ли мне, чтобы меня куда-то вели, как скотину?»

— Послушайте, командир, — обратился он к сопровождающему милиционеру. — Обязательно ли мне так срочно идти туда, куда вы меня ведете? А то я зашел бы в эту столовую на углу и позавтракал бы.

— Не возражаю, — равнодушно кивнул милиционер. — А потом можете присоединиться к любой Ипай-группе.

— Я тоже хочу есть, — сказал кто-то. «И я, и я», — раздались голоса.

Набралось человек пять желающих — пять фратеров — и пошли вместе.

49. Покатил в «Коридоры» 

В тесном зале уже расположилось несколько человек Кумбу. Можно было назвать их товарищами по несчастью, если бы они были Ипай, а не Кумбу.

Кумбу-мест для них не хватило, и один, самый толстый, сидел за Ипай-столиком.

От него вкусно пахло кислыми щами с говядиной.

— Вы не могли бы пересесть за другой столик? — обратился к нему Ипай номер один (то есть первый, вошедший в помещение).

— Отскочь на дистанцию, тля, — рявкнул толстый и, подняв за спинку свой стул, сделал длинный выпад в сторону номер первого.

— И нечего разносить здесь заразу, — пробурчал кто-то из его компании. Другие Кумбу были согласны. Вооружившись стульями, они вытеснили на улицу номер первого, номер второго и номер третьего (а четвертый и пятый не успели войти).

Оказавшись на улице, пять фратеров пошли до следующей точки питания. Ипай Владимир пошел вместе со всеми, но по дороге отстал и дворами вышел на другую улицу. Здесь было тихо. Никто никого никуда не вел.

Владимир набрал Кубито-тян, но доступ к услугам связи был ограничен. Взял самокат на ближайшей точке и покатил в «Коридоры». В режиме ручной навигации, чтобы не светиться в мейнстриме.

 50. Я буду тебя ждать

В «Коридорах» Ипай Владимир связался с Кубито-тян по местной связи. Связь работала.

— Я тут горшки обжигаю, — сказала Кубито-тян. — Поднимайся сюда. Комната 47, четвертый этаж.

В комнате была она одна со своими горшками. Пахло глиной и чем-то еще, наверное краской.

— С утра ничего не ел, — сказал Ипай Владимир, — а на улицах не знаю что творится.

— Пойдем, я тебя покормлю. — Она сняла передник и косынку, стала мыть руки. Как хирург после операции.

Поднялись по лестнице — никаких лифтов — на шестой этаж. Тут было кафе.

Сели за столик для супружеских пар.

Ипай Владимир взял много еды и ел с жадностью.

— Что-то случилось? — спросила Кубито-тян.

— Конец света, — сказал Ипай Владимир. — Досюда еще не дошло?

— У тебя все конец света.

— Сейчас близко к тому. Фейс пока не сканируют, но если уж такие дела, неплохо было б устроиться так, чтобы нас в случае чего не разводили по разным углам.

— По разным столикам, — уточнила Кубито-тян.

— И по столикам.

— Я правильно понимаю, что ты делаешь мне предложение?

— Сделал бы, только после этой таблетки от Кумбу-сана есть ли смысл?

— Не так много эта таблетка меняет.

— Что-то все же меняет, — возразил Ипай Владимир.

— Но не так много, не переживай. Будем завтракать вместе и все такое, ты же этого хотел?

Ипай Владимир кивнул.

— Вместе будем обжигать посуду, а потом ты уйдешь на войну, а я буду тебя ждать.

— Я узнавал, — сказал Ипай Владимир. — Нас могут зарегистрировать без предварительной записи. И свидетелей приводить не нужно.

51. Конец света

— Надо идти, — сказал Ипай Владимир. — Здесь сейчас тоже начнется.

Он глядел в окно. На площадь перед зданием выруливал полицейский автобус.

— Отсюда можно выбраться каким-нибудь черным ходом?

Шли по длинному коридору с поворотами. Дойдя до конца, вышли на темную, без окон, лестницу и стали спускаться. Лампы зажигались перед ними, а за спиной гасли.

Последняя на пути лампа не загорелась, и в это время наверху зажегся свет. Кто-то спускался следом.

Дверь, отмеченная зеленым плафоном «ВЫХОД», не открывалась. Ипай Владимир дернул несколько раз за ручку — без результата.

— Тут кнопочка есть, — сказал спустившийся и посветил фонариком.

И вышли.

На свету они разглядели друг друга — Ипай Кирилл и Ипай Владимир.

— Привет, фро, — сказал Ипай Кирилл.

— Привет, — сказал Ипай Владимир.

— Куда намылились? — спросил Ипай Кирилл.

— Решили расписаться, — сказала Кубито-тян, а Ипай Владимир промолчал.

— Почему не со мной? — поинтересовался Ипай Кирилл.

— Потому, — сказала Кубито-тян.

— Я буду страдать, — сказал Ипай Кирилл. — А вообще могу быть у вас свидетелем, а потом зайдем куда-нибудь, отметим.

— Свидетелей вроде не требуется, — сказал Ипай Владимир.

— Кто-нибудь, кстати, просек, что происходит? — помедлив, спросил Ипай Кирилл.

— Конец света, — сказал Ипай Владимир.

52. Хотели на самокатах

Хотели на самокатах, но точка во дворе временно прекратила обслуживание. Пошли пешком.

Шли дворами, пока можно было.

Во дворах было тихо.

А с ближней улицы доносился шум. Бил барабан. Завывали джиджериду и вувузелы.

У детской площадки стоял одинокий фебель, призванный разруливать социальную дистанцию на этом сложном участке. В руках он держал длинную палку с губкой на конце или чем-то вроде.

— Ипай — налево, Кубито — направо, — сказал фебель, преградив им путь своей палкой.