Брендан наклонился и с любопытством стал рассматривать усеянный небольшими фиолетовыми цветками стебель. Это был какой-то вид дикой орхидеи.

Брендан расплылся в улыбке. Эта орхидея напомнила ему одну девушку.

Брендан сорвал цветок и выпрямился.

Он бродил по лугу, улыбаясь, как идиот, и собирая в охапку жимолость, маки, колокольчики, желтые ирисы, до тех пор, пока совсем не стемнело.

Когда Генриетта вернулась в свою комнату, чтобы переодеться к ужину, ее встретил остро-сладкий аромат жимолости. На столике у камина стоял огромный букет полевых цветов. Она наклонилась над ними, чтобы вдохнуть пьянящий аромат.

Почувствовав острый уколов подбородок, она вскрикнула и отпрянула. Ее укусило какое-то гадкое насекомое.

– С вами все в порядке, мисс? – спросила встревоженная горничная Пенни, влетевшая в комнату.

Генриетта кивнула, прижимая пальцами место укуса.

– Дайте мне взглянуть. – Пенни отвела руку Генриетты и охнула. – О Боже! Ну и вид у вас!

Генриетта бросилась к ночному столику посмотрела на себя в зеркало. Место укуса покраснело и распухло.

– Черт возьми, – пробормотала Генриетта. Пенни неодобрительно взглянула на госпожу.

– Я принесу холодную воду, чтобы сделать примочку. Это снимет воспаление. Не следовало ставить такие цветы в комнате. Они всегда кишат жучками. Но джентльмен так настаивал. Сказал, что они напоминают ему о вас.

– Какой джентльмен? – Как это похоже на майора Бонневиля – взять и послать букет, кишащий насекомыми.

– Капитан с золотыми вoлocами, – хихикнула Пенни. – Он такой красивый. Жаль, что такой глупый. – Генриетта не успела объяснить, что Брендан вовсе не такой тупой, каким его все считают, поскольку именно в этот момент Эстелла ворвалась в комнату.

Увидев подбородок Генриетты, она испуганно взвизгнула:

– Боже! Что случилось?

Генриетта махнула рукой в сторону букета из полевых цветов.

– Что-то меня укусило.

– Нужно избавиться от него, – сухо заметила Пенни и направилась к столику, на котором стоял букет.

– Нет! – крикнула Генриетта так резко, что Пенни и Эстелла от неожиданности вздрогнули. – Он мне нравится, – объяснила Генриетта, краснея.

Самое странное заключалось в том, что букет Генриетте действительно нравился. Даже несмотря на то что в нем нашло пристанище по меньшей мере одно злобное насекомое. Но этот букет подарил Брендан, и от одной этой мысли Генриетте делалось тепло и хорошо, как будто она гуляла под солнцем без шляпки.

– Тогда я пойду принесу холодную воду, – сказала Пенни и вышла.

Эстелла устроилась на диване и принялась угощаться анисовыми леденцами из эмалированного блюда, стоявшего на столе.

– Знаешь, – сказала она, поглядывая на подбородок Генриетты, – люди будут удивляться, что это с тобой произошло.

– Тогда я скажу им, что произошло.

– Но они не будут спрашивать тебя. Они просто будут удивляться. И вообще, что тут делают эти цветы?

– Видимо, их принес Брен... капитан Кинкейд.

– Ну по крайней мере это более уместный подарок, чем та ужасная золотая статуя.

– Он ее не посылал, – заметила Генриетта.

Эстелла пожала плечами и положила в рот еще одну конфетку.

– Я позволила Баклуорту поцеловать меня, – сообщила она с таким беспечным видом, будто речь шла о том, что модно в нынешнем сезоне.

Генриетта, ошеломленная известием, упала на стул.

– Что? – воззрилась она на Эстеллу.

– Теперь, когда он поцеловал меня, целовать Абигайль ему будет намного приятнее. Я имею в виду, ей-то как раз хочется, чтобы он ее целовал. – Эстелла сморщила свой дерзкий носик. – Надеюсь, ей понравится, когда это произойдет. Мне это напомнило слизняков, а еще он так смешно пыхтел. Но Абигайль это должно понравиться. Великолепная идея, правда?

– А что, если твой поцелуй только разожжет его страсть? – Генриетта прикусила губу. Она-то знала, что все обычно не так просто.

– Я не целовала его. Я позволила ему поцеловать меня. – Ну, это другое дело. За последние дни Генриетта научилась видеть в этом различие.

– Ты рассказала ему о его последнем задании?

– Да. Но он не слишком-то обрадовался, услышав, что должен пройти еще через одно испытание, прежде чем сможет взять меня в свою постель.

– В постель? Да что же ты сказала бедняге?

– Я сказала, что, если он все еще будет желать меня после двух недель, проведенных исключительно в обществе мисс Бекфорд, я обручусь с ним. А всем известно, что, как только происходит обручение, пара может спать вместе.

– Это еще неизвестно. – Голос Генриетты прозвучал как-то неубедительно. Кто она такая, чтобы читать лекции о том, как должна вести себя молодая леди? После того как она убежала из дома и вступила в такие близкие отношения с Бренданом, она нарушила почти все правила.

И это было совсем не так неприятно, как могло показаться.

Но сейчас ей следовало думать о кузине. Всего одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять – Эстелла может быть великолепной светской львицей. Но она еще слишком юная, а потому ветреная.

– Дорогая, – взмолилась Генриетта, – как мы вызволим тебя из этой затруднительной ситуации, если у Абигайль ничего не получится?

Эстелла сосредоточенно нахмурилась. Молчание длилось несколько минут, слышно было только, как постукивает анисовая карамелька о зубы Эстеллы.

– Кузина, – произнесла наконец она, – я позволила Баклуорту поцеловать себя, и он прикоснулся ко мне здесь и здесь. – Эстелла указала на щеку и плечо. – Но это не вызвало у меня никаких чувств, кроме желания убежать. Ничего.

– Но это же был Спенсер Баклуорт, – попыталась успокоить кузину Генриетта.

– А что, если со мной что-то не так? Что, если ни с одним мужчиной я не почувствую... – Эстелла осеклась.

– Где-то там, – мечтательным тоном проговорила Генриетта, – существует красивый, умный, любящий мужчина, который будет твоим. Я обещаю.

– Тот, кто придумал так рассадить гостей, не имеет ни малейшего понятия о приличиях, – пробормотала за ужином тетя Филиппа в свой бокал с кларетом.

Генриетта сидела, низко наклонив голову, чтобы никто не смог заметить укуса, след от которого стал лишь немного меньше. К счастью, в комнате было довольно темно, поскольку она освещалась всего одной хрустальной люстрой.

– Леди Мастерсон, – продолжала тетя Филиппа, – никогда бы и не подумала поместить меня напротив такого грубого и невоспитанного человека. – Она бросила недовольный взгляд на Брендана. Тот улыбнулся ей в ответ.

Забывшись на мгновение, Генриетта тоже улыбнулась Брендану. В элегантном вечернем костюме он совсем не выглядел грубым и невоспитанным.

Брендан пристально посмотрел на Генриетту и, заметив пятнышко на подбородке, нахмурился. Генриетта прикрыла рукой место укуса и, покраснев, отвернулась и вновь посмотрела на тетю Филиппу. Это желание хорошо выглядеть ради него начинало ее беспокоить.

Понизив голос почти до шепота, Генриетта осмелилась сказать:

– Я не уверена, что капитан Кинкейд полностью заслуживает ваше неодобрение, тетя. В конце концов, нет никаких доказательств того, что именно он прислал эту... статую.

– Чепуха! – резко возразила тетя Филиппа. – Он послал ее. Такой грубый и отвратительный подарок. И он бы продолжал волочиться за тобой, если бы я не присматривала за тобой как следует.

Генриетта стыдливо потупила глаза.

– Он просто охотник за состоянием, это ясно как день, – продолжала тетя Филиппа, нервно покручивая свое кольцо с рубином. Выглядела она так, будто хотела обойти стол, схватить Брендана за воротник и выкинуть его на конюшенный двор. Но ей пришлось довольствоваться еще одним глотком кларета.

– Но, тетя, – проговорила Генриетта, – у меня нет никакого состояния. К тому же, говорят, капитан Кинкейд и сам довольно состоятельный.

Тетя Филиппа проигнорировала замечание Генриетты и одарила Брендана еще одним леденящим душу взглядом. Он, казалось, не замечал этого, поскольку был занят разговором с мисс Тиллингем.