ПАЯСИ (ПАЯСИСУТТАНТА)
Так я слышал:
Однажды достопочтенный Кашьяпа-царевич(1) странствовал по стране Кошале с большой общиной монахов, круглым счетом с пятьюстами монахов, и пришел в город кошальцев, называемый Сетавия. И там, в Сетавие, достопочтенный Кашьяпа-царевич остановился к северу от самой Сетавии, в роще шимшаповых деревьев.
А в то время процветающей Сетавией, где было вдоволь травы, дров и воды, вдоволь зерна, распоряжался князь(2) Паяси, как царской вотчиной, данной ему царем Прасенаджитом кошальским-данной по-царски, в полное владение.
И в то время князь Паяси придерживался такого дурного воззрения: "Нет-де того света(3), нет самородных существ, нет плода и последствия дурных и добрых дел".
И прослышали сетавийские брахманы-домовладыки: "Говорят, что шраман Кашьяпа-царевич, ученик шрамана Готамы(4), странствуя по Кошале с большой общиной монахов, круглым счетом с пятьюстами монахов посетил Сетавию и остановился к северу от Сетавии в роще шимшаповых деревьев. И про этого почтенного Кашьяпу-царевича распространилась такая добрая слава-он умен, разумен, проницателен, много знает, красно говорит, удачно отвечает, зрелый человек и святой. Право, хорошо встречаться с подобными святыми людьми". И вот сетавийские брахманы-домовладыки вышли Сетавии, собравшись вместе и сообща, и направились к северу, в рощу шимшаповых деревьев.
А в то время князь Паяси предавался дневному отдыху на крыше своего дворца. И увидал князь Паяси, что сетавийские брахманы-домовладыки вышли из Сетавии, собравшись вместе и сообща, и направились к северу, в рощу шимшаповых деревьев. Увидав это, он обратился к колесничему.
-Что это, колесничий, сетавийские брахманы-домовладыки вышли из Сетавии, собравшись вместе и сообща, и направились к северу, в сторону рощи шимшаповых деревьев?
- Есть такой шраман Кашьяпа-царевич, ученик шрамана Готамы. Странствуя по Кошале с большой общиной монахов, круглым счетом с пятьюстами монахов, он посетил Сетавию и остановился к северу от Сетавии в роще шимшаповых деревьев. И про этого почтенного Кашьяпу-царевича распространилась такая добрая слава-он умен, разумен, проницателен, много знает, красно говорит, удачно отвечает, зрелый человек и святой. Вот они и идут, чтобы встретиться с почтенным Кашьяпой-царевичем.
- Тогда ты, колесничий, подойди к сетавийским брахманам-домовладыкам; подойдя к сетавийским бархманам-домовладыкам, скажи им, что князь Паяси вот как говорит: "Подождите, почтенные. Князь Паяси тоже хочет встретиться со шраманом Кашьяпой-царевичем. Прежде когда-то шраман Кашьяпа-царевич так наставлял глупых и неразумных сетавийских брахманов-домовладык, что есть-де тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел. Но ведь нет, колесничий, того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых. дел".
- Да почтенный, - ответил тот колесничий князю Паяси; подошел он к сетавийским брахманам; подойдя к сетавийским брахманам, он сказал:
- Князь Паяси вот что говорит: "Подождите, почтенные, князь Паяси тоже хочет встретиться со шраманом Кашьяпой-царевичем".
И вот князь Паяси в окружении сетавийских брах-манов-домовладык пришел к достопочтенному Кашьяпе-царевичу. Придя, он обменялся с достопочтенным Кашьяпой-царевичем учтивыми, дружественными словами приветствия и сел подле него. А из сетавийских брахманов-домовладык иные поздоровались с достопочтенным Кашьяпой-царевичем и сели подле, иные обменялись с достопочтенным Кашьяпой-царевичем учтивыми, дружественными словами приветствия и сели подле, иные сложили на груди ладони, приветствуя его, и сели подле, иные назвали свое имя и готру и сели подле, иные молча сели подле. И сидя подле достопочтенного Кашьяпы-царевича, князь Паяси сказал ему:
- Я, уважаемый Кашьяпа, так считаю и так утверждаю: нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- Не видал я и не слыхал, князь, тех, кто так считал бы и так утверждал. Как же можно так утверждать, что-де нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел? Я уж тебя, князь, порасспрошу в ответ, а ты мне говори, как считаешь правильным. Как ты полагаешь, князь, вот солнце и луна - они на этом свете или на том, и боги они или люди?
- Солнце и луна, уважаемый Кашьяпа, - на том свете, не на этом, и они боги, а не люди.
- Так что из такого соображения, князь, выходит, что есть тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел.
- Хоть почтенный Кашьяпа и говорит так, я продолжаю думать, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- И у тебя есть какое-то соображение, князь, из которого выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел?
- Есть, уважаемый Кашьяпа.
- И какое же оно, князь?
- Вот есть у меня, уважаемый Кашьяпа, друзья-приятели или кровные родственники-убийцы, воры, прелюбодеи, лгуны, клеветники, грубияны, пустословы, жадные, исполненные вражды и ложных воззрений(5). Иной раз случается, что они занемогут, занедужат и сделаются тяжко больны. Когда я уверен, что им уж от этой болезни не оправиться, я к ним иду и говорю: "Есть шраманы и брахманы, которые так считают и так утверждают: Все те, кто убийцы, воры, прелюбодеи, лгуны, клеветники, грубияны, пустословы, жадные, исполнены вражды и ложных воззрений-те после смерти, после распада тела попадут в дурной удел, в преисподнюю, в кромешную, в ад. И вы, почтенные, - как раз убийцы, воры, прелюбодеи, лгуны, клеветники, грубияны, пустословы, жадные, исполнены вражды и ложных воззрений. Если утверждение тех шраманов и брахманов истинно, то вы, почтенные, после смерти, распада тела попадете в дурной удел, в преисподнюю, в кромешную, в ад. Если вы и в самом деле попадете после смерти, после распада тела в дурной удел, в преисподнюю, в кромешную, в ад, то навестите меня и дайте знать: есть-де тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел. Я на вас, почтенные, надеюсь, я вам доверяю, что вы видели, почтенные, то все равно, что я сам видел, так то и должно быть". Они мне обещают, да не приходят потом и знать не дают, и вестника не шлют. Вот то соображение, уважаемый Кашьяпа, из которого у меня выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
