Джордж Гордон Байрон Душа моя мрачна… © ООО «Издательство АСТ», 2023 Из сборника «Часы досуга» К Д… Когда я прижимал тебя к груди своей, Любви и счастья полн и примирен с судьбою, Я думал: только смерть нас разлучит с тобою; Но вот разлучены мы завистью людей! Пускай тебя навек, прелестное созданье, Отторгла злоба их от сердца моего; Но, верь, им не изгнать твой образ из него, Пока не пал твой друг под бременем страданья! И если мертвецы приют покинут свой И к вечной жизни прах из тленья возродится, Опять чело мое на грудь твою склонится: Нет рая для меня, где нет тебя со мной! Перевод А. Плещеева К Э… Пускай глупцы с неодобреньем Над нашей дружбою острят. Почту я доблесть уваженьем Скорей, чем пышность и разврат! И если так судьба решила, Что я рожден тебя знатней, — Не в знатном роде, друг мой, сила, Ценнее клад в груди твоей. Союз живой для нас приятен, Он не унизит честь мою; Хоть мой достойный друг не знатен, Не меньше я его люблю. Перевод С. Ильина Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чаворт Бесплодные места, где был я сердцем молод, Анслейские холмы! Бушуя, вас одел косматой тенью холод Бунтующей зимы. Нет прежних светлых мест, где сердце так любило Часами отдыхать, Вам небом для меня в улыбке Мэри милой Уже не заблистать. Перевод А. Блока На смерть кузины автора, дорогой его сердцу Стих ветерок… не тронет тишь ночную; Зефир в лесах не шевелит листы; Я на могилу вновь иду родную; Я Маргарите вновь несу цветы… Там прах ее печальный холодеет, А жизнь давно ль ключом кипела в ней… Царь тьмы теперь добычею владеет, Ничто его не избежит когтей. Когда б знавал царь грозный сожаленье, Когда б решенье рок менял свое, Печальное здесь не звучало б пенье, И муза здесь не славила б ее… Не нужно слез. Ее душа святая В сиянье дня небесного парит, И ангелы ее по стогнам рая Ведут туда, где радость лишь царит. Судить ли нам благое Провиденье? Роптать ли нам в безумии своем? Нет, никогда! Прочь, дерзкое сомненье, Я в прах готов упасть перед Творцом! Но образ жив ее души кристальной, Не умерли прелестные черты, Она – родник моей слезы хрустальной, О ней мои все лучшия мечты… Перевод С. Ильина
При виде издали деревни и школы в Гарроу-на-Холме Oh mihi praeteritos referat si Juppiter annos! О детства картины! С любовью и мукой Вас вижу, и с нынешним горько сравнить Былое! Здесь ум озарился наукой, Здесь дружба зажглась, чтоб недолгою быть; Здесь образы ваши мне вызвать приятно, Товарищи-други веселья и бед; Здесь память о вас восстает благодатно И в сердце живет, хоть надежды уж нет. Вот горы, где спортом мы тешились славно, Река, где мы плавали, луг, где дрались; Вот школа, куда колокольчик исправно Сзывал нас, чтоб вновь мы за книжки взялись. Вот место, где я, по часам размышляя, На камне могильном сидел вечерком; Вот горка, где я, вкруг погоста гуляя, Следил за прощальным заката лучом. Вот вновь эта зала, народом обильна, Где я, в роли Занги, Алонзо топтал, Где хлопали мне так усердно, так сильно, Что Моссопа славу затмить я мечтал. Здесь, бешеный Лир, дочерей проклиная, Гремел я, утратив рассудок и трон; И горд был, в своем самомненьи мечтая, Что Гаррик великий во мне повторен. Сны юности, как мне вас жаль! Вы бесценны! Увянет ли память о милых годах? Покинут я, грустен; но вы незабвенны: Пусть радости ваши цветут хоть в мечтах. Я памятью к Иде взываю всё чаще; Пусть тени грядущего Рок развернет — Темно впереди; но тем ярче, тем слаще Луч прошлого в сердце печальном блеснет. Но если б средь лет, уносящих стремленьем, Рок новую радость узнать мне судил, — Ее испытав, я скажу с умиленьем: «Так было в те дни, как ребенком я был». Перевод Н. Холодковского К Мэри, при получении ее портрета Твоей красы здесь отблеск смутный, — Хотя художник мастер был, — Из сердца гонит страх минутный, Велит, чтоб верил я и жил. Для золотых кудрей, волною Над белым вьющихся челом, Для щечек, созданных красою, Для уст, – я стал красы рабом. Твой взор, – о нет! Лазурно-влажный Блеск этих ласковых очей Попытке мастера отважной Недостижим в красе своей. Я вижу цвет их несравненный, Но где тот луч, что, неги полн, Мне в них сиял мечтой блаженной, Как свет луны в лазури волн? Портрет безжизненный, безгласный, Ты больше всех живых мне мил Красавиц, – кроме той, прекрасной, Кем мне на грудь положен был. Даря тебя, она скорбела, Измены страх ее терзал, — Напрасно: дар ее всецело Моим всем чувствам стражем стал. В потоке дней и лет, чаруя, Пусть он бодрит мечты мои, И в смертный час отдам ему я Последний, нежный взор любви! вернутьсяО, если бы Юпитер вернул мне ушедшие годы! Вергилий (лат.) |
