Марианна встала и, заглянув еще раз в бумаги, заговорила громким ясным голосом, обращаясь ко всем сидящим в зале заседаний. Она говорила, что если здание - голова школы, то футбольное поле - ее сердце. Элизабет строчила в блокноте, стараясь не пропустить ни одного веского довода, которые приводила Марианна Уэст. Кажется, она и правда понимает что к чему. Это, должно быть, отец посвятил ее во все тонкости.

И мало-помалу Элизабет вопреки себе стала восхищаться тем изяществом, с каким Марианна распутывала это непростое дело. И она записала в блокноте: "Мисс Уэст умно и убедительно отстаивала интересы школы".

Наконец объявили перерыв и суд удалился в совещательную комнату для принятия решения, а в душе у Лиз зародилось сомнение, так ли уж она права, что подозревает Марианну Уэст. Увидев в коридоре отца, она бросилась к нему, но, заметив, что рука его лежит на плече Марианны, застыла на месте. На виду у всех! Что же это такое творится!

А Нед Уэйкфилд подвел к дочери Марианну и представил их друг другу. Элизабет от растерянности как язык проглотила. К счастью, Марианна ничего не заметила. Она улыбалась налево и направо, довольная произведенным ее речью впечатлением. Потом взглянула на Элизабет и сказала:

- Нед говорил, что у него дочери-красавицы. Но я и думать не могла...

Элизабет вспыхнула, Марианна явно говорит искренне, она даже могла бы понравиться Лиз. От этой мысли она совсем расстроилась - это ведь предательство по отношению к маме.

Судебный пристав выглянул в коридор и объявил, что судья готов обнародовать решение. Все поспешили обратно в зал, заняли свои места и, ожидая решения, затаили дыхание.

Сначала шли малопонятные юридические термины, но последние слова судьи прозвучали громко и ясно: "Джорджу Фаулеру и Генри Пэтмену в иске отказать. Собственность по решению суда передается в аренду школьному городскому совету".

Раздались радостные выкрики и восклицания, и никто уже не слышал пристава, призывавшего к порядку. И, наверное, только одна Элизабет заметила, как Фаулер и Пэтмен с кислыми физиономиями в сопровождении своего эскорта гуськом покинули зал заседаний.

Мистер Купер и тренер Шульц отвезли Элизабет обратно в школу, а там ее торжественно встретили и повели по коридорам Кен Мэтьюз и вся футбольная команда.

- Все о'кэй! - кричала она. - Мы победили!

Потом ее подняли на руки и пронесли так по парадной лестнице, затем через всю школу и обратно по пандусу в столовую.

Позже, когда она сидела в редакции и писала статью, в комнату то и дело кто-нибудь забегал и спрашивал:

- Это твой отец нас спас?

- Он тоже там был, но выступала в нашу защиту Марианна Уэст.

Мистер Коллинз пробежал глазами ее статью и удовлетворенно кивнул:

- Хорошо, Элизабет, вполне объективно.

Лиз вздохнула. Сама она не была уверена, что, несмотря ни на что, сумела остаться беспристрастной.

По дороге домой к Элизабет снова вернулось мрачное настроение. Разве могла она быть счастливой, если отец хочет оставить их ради другой женщины.

А дома мама сказала ей:

- Лиз, дорогая, помоги мне накрыть на стол. Достань хорошие тарелки, серебро. У нас сегодня гости.

- Гости?

- Да. И потом всем уже надоело, что нас с папой никогда не бывает дома вечером. Сегодня мы ужинаем все вместе.

- Мамочка, как здорово! - радостно воскликнула Элизабет, обнимая мать и чмокая ее в щеку. - А кто еще будет?

- Марианна Уэст! - ответила мать с улыбкой. - И еще...

Она не успела договорить, потому что Элизабет ее перебила:

- Марианна Уэст?!

- Да! И отец хочет объявить о чем-то очень важном!

- О чем-то очень важном - про Марианну Уэст?

- Да!

Джессика не успела ничего сообразить, как очутилась в комнате Элизабет, куда та ее затащила, плотно прикрыв за собой дверь.

- Лиз, в чем дело?

- Конец света, Джес! Марианна Уэст сегодня ужинает у нас, и папа собирается объявить о чем-то. Как ты думаешь, что бы все это значило?

- Я так и знала, что этим кончится! - воскликнула Джессика и, упав на постель, расплакалась. - Они собираются объявить, что разводятся! Я этого не перенесу!

- Этого не может быть. Отец никогда бы не стал устраивать такое представление, - сказала Элизабет, но в голосе у нее уверенности не было. Какая разница, стал бы или нет. Ведь он же любит Марианну Уэст!

- Я в этом сомневаюсь.

На лестнице вдруг послышались шаги Стивена. Джессика распахнула дверь.

- Стив, а мы и не знали, что ты сегодня приедешь домой. Входи скорее! У нас несчастье! Папа влюбился в Марианну Уэст!

- Что-о? - вытаращил глаза Стивен.

- И сегодня за ужином, кажется, объявит об этом, - сказала Элизабет. - Мы точно не знаем, что он собирается объявить. Но, судя по обстоятельствам, наверное, что-нибудь ужасное.

- Кошмар! - сказал он и с размаху плюхнулся в кресло. - Ведь я пригласил на ужин Патрицию Мартин! Поэтому и приехал сегодня. Не можем же мы и ее в это впутывать!

- Сегодня самый отвратительный день в моей жизни, - всхлипнула Джессика и выбежала из комнаты.

Переодеваясь к ужину, и сестры и Стивен готовились к самому худшему.

А в это время Элис Уэйкфилд хлопотала на кухне. Она приготовила на ужин утку с яблоками, спаржу в сметане и фруктовое мороженое. Сестры слышали, как она напевает внизу.

- Нет, я этого не выдержу, - шептала Джессика.

Стивен спустился вниз вместе с Элизабет и Джессикой. Вид у него был как у побитой собаки. Он звонил Патриции, хотел отложить ее приход, но не застал дома. Теперь ей предстоит узнать, что и в других семьях не все хорошо.

Их план перехватить отца внизу и как-нибудь предотвратить катастрофу тоже не увенчался успехом. Когда они появились в гостиной, Марианна была уже там, на ней был светло-голубой костюм, в руке бокал с белым вином. Она выглядела счастливой.

А рядом стояли Нед и Элис Уэйкфилд, они тоже пили вино, и все трое чему-то смеялись.

Потом пришла застенчивая, робкая Патриция Мартин.

- Здравствуй, Патриция, - тепло встретила ее миссис Уэйкфилд.

- Добрый вечер, Патриция, - приветствовал ее Нед Уэйкфилд.

Все были так милы и приветливы, что сестры думали, их сейчас стошнит.

И тут мистер Уэйкфилд поднял бокал.