От такой несправедливости он начал требовать главного управляющего, но его не поняли и через некоторое время, обрядив в хламиду с длинными, фиксирующими движения рукавами, посадили в белый экипаж и отвезли сюда. Так он оказался в компании сумасшедших.

Как он не пытался объяснить кто он и откуда, его никто не понимал, а как потом догадался никто и не хотел понимать.

Правда, однажды пришли люди со странными приспособлениями. Светили яркой лампой в глаза, тыкали в лицо короткой «палкой» с круглым набалдашником. Покружились вокруг него и через некоторое время ушли, приговаривая все время непонятное слово «телевидение».

Он пытался считать дни, но потерялся на пятом. Словно попал в петлю времени, где из раза в раз повторялся один и тот же страшный день.

В одном Ламерт оказался прав: он познал нечто совершенно новое, а именно — абсолютное одиночество и полное отчаяние.

Но вот сегодняшнее утро выдалось совершенно необычное и по-настоящему сумасшедшее. Солнце, так давно не показывающееся из-за облаков, казалось, совсем забывшее про это страшное место, наконец выглянуло, показав свой ясный лик миру Терры.

Персонал, быстро раздав лекарства после завтрака, разогнал всех больных по палатам и привязал к кроватям. В проем открытой двери, со своей, так удачно расположенной койки, он за долгое время с интересом наблюдал за мечущимся в панике лекарями и персоналом. Они рылись в журналах, бегали по коридору с бумагами в руках и орали друг на друга. Как понял Нейдан приехал кто-то очень важный. Уж это в любом из миров похоже.

Но лекарства начали действовать и любопытство несколько поблекло. Нейдан повернул голову к окну и прикрыв глаза, начал наблюдать за косяком гусей, летящих в чистой лазури неба. Казалось, он вдыхает прозрачную сладость осеннего воздуха, слышит их грустные протяжные крики, чувствует скользящие тени облаков по лицу, и глаза его полнились слезами. Может от солнца, а может от воспоминаний.

Неожиданно шум возник прямо у входа в их палату и Нейдан, обернувшись, с отстраненным удивлением узнал в посетителе Ламерта. Он был одет по местной моде, сосредоточен и строг. Рядом с ним стояли люди в белых халатах, не такие, как персонал этой унылой обители. Спокойные лица, облеченные некой властью, уверенные, снисходительно-брезгливые и совершенно равнодушные.

Ламерт указал на него, и тут же ставшая подобострастной, лекарка быстро и аккуратно отвязала его от скрипучей койки.

Нейдан медленно сел и размяв руки, поднялся с постели. Ламерт накрыл его какой-то теплой и даже на вид мягкой одеждой, приобнял за плечи и молча вывел из кабинета, а потом и из больницы. Остальные люди шли поодаль на приличном расстоянии, даже не пытаясь приблизиться. Из чего бывший волшебник сделал вывод, что Ламерт тут пользуется непререкаемым авторитетом. Он молча сунул Нейдану небольшую коробку и открыв ее, старик с удивлением обнаружил на дне все его потерянные сокровища, что отобрали у него там, под землёй.

Выйдя из дверей страшной лечебницы Нейдан окунулся в солнце, услышал крики гусей и наконец вдохнул сладкий воздух свободы.

— Сожалею что так вышло, но прийти раньше не получилось, — вполголоса объяснил Ламерт на айнише.

— Мы возвращаемся? — в голосе бывшего волшебника сквозила надежда.

Ламерт задумчиво посмотрел в конец аллеи, где за забором стоял его «Ленд Ровер» и с сожалением качнул головой.

— Пока нет. Но ты теперь будешь под моей опекой. Выучишь язык, будешь жить в горах у моря, тебе понравится, я уверен. Просто, как говорят здесь: первый блин вышел комом.

Нейдан закусил губы от отчаяния, но все же кивнул. Ему дали второй шанс. А могли бы и не давать. Он не должен обижаться. Теперь, он постарается принимать мир с позиции смирения и постоянной новизны момента.

Медленно шагая к машине Ламерта, Нейдан неожиданно понял, что, единожды познав тягости заключения, начинаешь ценить абсолютно обыденные вещи, такие как солнце, ветер или косяк улетающих вдаль гусей.

Эпилог

День только перевалил за середину, но было довольно сумрачно. С моря надвигалась гроза. Небо на западе разрывалось от вспышек молний и тяжелые тучи, похожие на верхушки Северных Гор быстро и неотвратимо наползали на Озерный Лес. В воздухе пахло озоном, водяными кувшинками, горячей пылью, поднятой с каменных дорожек заброшенного острова.

На фоне сумрачного неба, великолепным белым изваянием возвышался замок Лейфор семьи Рейоренов. Будто растущий из скалы, он поражал воображение воздушными анфиладами, беседками, небольшими замками, словно игрушечными, разбросанными по уступам белого камня. Так же как на картине в поместье за океаном. Только еще лучше!

Тайрен настоял на том, чтобы попасть на остров не порталом, а именно своим ходом. Они уверенно отказались от сопровождения, решив побыть только вдвоём. Так что многочисленную свиту оставили в поместье Дайана Лейва, с радостью предоставившего им весь первый этаж своего большого поместья. Тайрен сам правил небольшой лодкой с парусом, а достигнув берега, спрятал ее в прибрежных зарослях плакучника*. Обратно обещали вернуться исключительно порталом.

— Пойдем скорее наверх, поищем укрытие от дождя, — предложил Тайрен, подхватывая Иэнель под руку, отвлекая от созерцания великолепия башен и портиков. Даже сейчас, заброшенный и почти лишенный зелени, остров поражал красотой и превосходной техникой строительства древних мастеров.

— Но тут же недалеко! — Иэнель махнула рукой в сторону первого строения.

— Это только кажется, а на самом деле идти и идти. Все дело в размерах, поспеши и ты все поймешь.

Словно в подтверждение его слов со стороны моря дохнуло соленым ветром, полыхнула зарница, а через некоторое время послышался грохот раскатов грома. Пока глухого, низко-рокочущего

— У нас от силы пара нодов.

Тайрен потянул за руку и Иэнель уже в серьез обеспокоенная, стала поспешать за ним.

Она удивлялась, как еще небольшой животик уже сейчас сделал ее куда менее поворотливой и неуклюжей. Она сама себе напоминала утку, смешно ковыляющую к воде. Аналогия почему-то развеселила, она шла и глупо улыбалась. Тайрен понимающе фыркнул и приобняв, поддержал под руку. Идти стало легче.

Когда до укрытия оставалось совсем немного, и спешка стала не нужна, остановились передохнуть недалеко от небольшой ротонды, любуясь на буйство стихии. Причудливые облака «наковальней» зависли над островом. Низ их был насыщенного темно-синего оттенка, а верхушки утопали в розовато-молочных отблесках солнца. Ветер рвал редкие зеленые побеги с ветвей, пронзительно шелестел ветками, вздымал прошлогодние листья и нес их по голой земле.

— Странно, везде уже всё распустилось, а тут словно… — Иэнель не могла подобрать нужного слова. Вроде и обидеть Тайрена не хотелось, но и правда слишком очевидна, чтобы о ней молчать.

«— …Спит», — сказал старческий трескучий голос совсем рядом.

Тайрен вздрогнул, тут же оттеснил Иэнель за спину, потянулся к ножу на поясе.

Позади них, опираясь на кривую, вытертую до блеска палку, стоял старичок-айн. Лукаво повернув голову на бок, он добродушно улыбался им из-под широкополой шляпы и был похож на старый гриб. Лицо, словно сморщенное яблочко, однако, лучилось ясностью взгляда синих глаз и доброй улыбкой.

— Говорю, замерло туточки всё, спит, — повторил он, словно для неразумных.

— Ты кто, дедушка? — ласково спросил Тайрен, пряча нож обратно.

— Дык, Пафнутий я, старожил местный. Никто туточки не живет уж поди вёсен десять. Офлейф ентот, безобразник, токмо валандался, так и его недавнось приструнил Эндвид, лорд-то наш.

— Понятно, — протянул Тайрен, хитро щурясь на старичка. Ох не простой дедок. Только показывать этого не хочет, — Так что же ты дедушка, тут один-одинёшинек живешь? — улыбнулся Тайрен.

— А я тут и не живу, так инспектирую иногда, — приосанился дед, козыряя умным словцом.

Посмотрел на небо и вздохнув, указал палкой на черные тучи, уже вплотную подобравшиеся к острову.