Энния молода и прекрасна. Еще живы в нем воспоминания о том, как он страстно желал ее, сходя с ума от вожделения. Но так было, пока он не увидел танцующую Венеру. Макрон застонал от отчаяния. Испуганная Энния кинулась к нему, приложила ко лбу нежную ладонь.

– Да ты весь горишь! – вскрикнула она. – Я послала за врачом, он скоро будет. Выпей пока подогретого вина, станет легче.

Она ласково и настойчиво уложила его, сняла сандалии и заботливо укутала покрывалом. Он слабо сопротивлялся, ссылаясь на жару, но она не обращала внимания на жалобы. Макрон и не заметил, как провалился в сон.

Что-то будто толкнуло его в бок. Он вскочил. В кубикуле было темно, Энния дремала рядом на ложе, по-детски прижав к груди подушку, будто куколку. Пора было идти к Юнии.

Головная боль отступила, жар прошел за время целительного сна. Рядом на столике стояла чаша со льдом, растаявшие кусочки которого плавали в мутной воде. Видимо, Энния, когда он спал, прикладывала холод к его пылающему лбу. Он с жалостью посмотрел на ее нежное усталое личико – веки трепетали, будто крылья бабочки. Какой сон видит она?

Ему вспомнилось лицо Юнии, когда она в Мизене стояла рядом с Калигулой, принимающим поздравления. Тиберий еще был жив. Вспомнилась и страшная клятва, которую он презрел, охваченный любовью, ради которой убил цезаря. Надежда заставила его нарушить обет. Нельзя было этого делать.

Он еще раз вгляделся в лицо жены. Он виноват перед ней. Она искренне любит его, а он предал ее чувства ради обманчивых обещаний Клавдиллы. Как он мог поверить ее признаниям? Она всегда использовала его, чтобы возвысить Калигулу. Гай любим ею до умопомрачения, и ни до кого ей нет дела. Она уберет и его, Невия, с дороги, когда придет время. Фабий стал первым препятствием на пути, когда, охваченный страстью, попытался настаивать на ее разводе. Помнится, Тиберий тоже просил ее об этом. Всем ее божественная красота затуманила разум, всех обманула она, очаровав нежным голосом сирены. И если он не победит себя, то и его ожидает участь Фабия и Тиберия. Она скрывает от него правду о том, кто отец ребенка, лишь потому, что это – Гай Цезарь. Иначе давно б созналась и ушла от Калигулы, если так сильно любит Невия, как уверяет.

Макрон вдруг заметил, как слезинка покатилась по щеке Эннии. Тревожный сон видит она. Он осторожно коснулся радужной капельки и попробовал на вкус. Соленая, как морская вода. «Прости, Энния! – подумал он. – Я скоро вернусь к тебе и уже никогда не покину. Вот только закончу все дела».

Посланный Клавдиллой человек уже нетерпеливо топтался у бокового входа. Без лишних предисловий он пошел перед носилками, шепотом разъясняя дорогу рабам. Место, куда он завел их, было незнакомо Макрону. Носилки остановились около небольшого домика с маленьким садом. В стороне слышалось журчание воды, и Невий догадался, что неподалеку общественный фонтан. В какой части Субуры они находятся? В темноте невозможно было разглядеть даже очертания соседних домов.

Маленькая дверь приоткрылась, и тонкая ручка поманила префекта внутрь. Неожиданно он заколебался, охваченный недобрым предчувствием, но мужская гордость не дала ему сделать шаг назад, и он смело ступил за порог в темноту. Ароматный дым окутал его, и появившиеся из тумана две женские руки обвились змеями вокруг его мощной шеи. Жаркие поцелуи загорелись на губах, пробуждая вожделение.

Закружилась голова, помутился рассудок, дикое желание захлестнуло, подобно мощной волне, и, уже не отдавая себе отчета в своих действиях, Макрон подхватил хрупкую девушку на руки и нетерпеливо прильнул губами к ее тонкой шейке.

Мелодичным смехом откликнулась она на его ласки, и ее нетерпеливые пальчики потянули за ткань туники. Лопнул шнурок фалеры на панцире, затем другая укатилась в темноту, и латы со звоном упали на мозаичный пол. Ловкими движениями она избавила его от остальной одежды, и он, не в силах сдерживаться, прислонился к мраморной колонне и овладел девушкой, держа ее на руках.

Дальше все было для него как во сне. Она увлекла его на широкое ложе, страстные ласки сменялись сладким вином, которым она щедро поила его из своих нежных уст. Он совсем опьянел и перестал соображать, где находится и сколько времени пролетело. Разум отказывался подчиняться, и ни одного вопроса он так и не успел ей задать до тех пор, пока с ранним криком петуха она вдруг не исчезла, подобно легкой дымке сновиденья, а служанка едва ли не силой вытолкала его прочь.

Макрон пришел в себя уже дома. Испуганная Энния тормошила его, прикладывая что-то холодное ко лбу.

– Где ты был? Что с тобой случилось? – сквозь пелену до него долетали ее слова.

Он встряхнул головой и огляделся с изумлением. Совершенно нагой, он возлежал на ложе у себя дома. Сильная пощечина наконец привела его в чувство.

Плачущая Энния стояла рядом и от возмущения топала ногами.

– Где ты был? – без конца повторяла она все тот же вопрос.

Макрон с глупым видом пожал плечами. Что уж тут сказать? Он и не помнил, как очутился дома, да еще и в таком виде.

– Развратник! – кричала Невия. – Твои волосы совсем белы, а ты бегаешь по лупанарам. У тебя нет сил и времени уделить час жене, но зато на гетер ты тратишь его уйму.

– Успокойся, Энния, – сказал он. Лицо жены было словно в тумане. Из-за проклятых благовоний опять началась резкая боль в висках. – Успокойся, – повторил он, взмолившись богам, чтобы Энния исчезла и оставила его одного.

Видимо, кто-то из небожителей внял его немым мольбам, и разъяренная жена, кинув в него тунику, испачканную ярким кармином, ту, в которой он уехал вечером, в слезах убежала.

Устремив глаза в потолок, Макрон попытался привести в порядок мысли. Много странностей было в их последних свиданиях с Клавдиллой. Будто подменили ее! Она никогда не вела себя так развратно, никогда не любила тяжелых ароматов Индии и никогда еще не исчезала, не промолвив и слова. Префект претория терялся в догадках. На ум приходила ее единственная подобная выходка, когда в Капуе она переоделась негритянкой. Но она объяснила это тем, что должна была тайком уйти из дома Клавдия и пройти неузнанной мимо его стражи.

К чему она дразнит его? Боится, чтоб не затаил зла? Или опасается, что Гай заметит ее отсутствие на супружеском ложе ночью?

Кинула ему, точно подачку, эти краткие свидания, даже не объяснившись. Знала, что он прибежит, будто собачонка за лакомством.

Со стоном он поднялся – виски ломило, и все плыло в воспаленных глазах. Но Макрон справился с болью. Он потребовал одеть его и подать коня. Что ж, он сам явится в Палатинский дворец и потребует дать ответы на все вопросы, что остались незаданными.

Клавдилла нежилась на мраморной скамье под раскидистым платаном. Рядом, поглаживая округлившийся животик, сидела Агриппинилла, а Ливилла собирала в букет ароматные лилии. Виниций нараспев декламировал Катулла, миловидный Ганимед, без конца перебивая его, хвастался драгоценными перстнями, приобретенными по дороге в палатинский сад. Лициний, по обыкновению, уже навеселе, передразнивал Виниция, изображая любовь к мраморной Психее.

Макрон уже издалека услышал мелодичный женский смех. Все, завидев его на дорожке, сразу же приумолкли.

– Приветствуем! – угодливо послышалось со всех сторон.

– Префект претория принес с собой тучи! – насмешливо произнесла Ливилла. – Смотрите, какой он хмурый.

Макрон смешался – он не ожидал найти Юнию в окружении шумной компании.

– Присаживайся рядом, – приветливо сказала Клавдилла с улыбкой. – Виниций неподражаем, когда читает стихи. Мы так долго просили его об этом. Ты помешал… – добавила она с легким укором. – Какие новости с форума?

– Квириты обсуждают предстоящие торжества по случаю твоего дня рождения, императрица. Форум гудит небывалыми слухами, будто зрелища в амфитеатре будут еще роскошнее, чем на Аполлоновых играх.

– Мой супруг умеет поддержать любопытство римлян и удивить их.