После восхода деловито и решительно Ами вылетела из дома. На плече у неё было средство для изменения её жизни к лучшему – сумка с красками, клеем и ветошью. И ощущение, что починить и исправить можно всё что угодно, обрисовать это, представив в любом свете, в любых красках.

Нынешний рассвет, при всём его великолепии переходов из фиолетового в розовый и жёлтый и обратно, с чудесным освежающим ветерком, несущим пушистые серо‑фиолетовые облака, мог бы быть и самым унылым зрелищем на материке. И даже эти прекрасные горы, на которые она обернулась посмотреть перед тем, как отправиться на рабочее место, могут стать обыденностью и надоесть. Невероятно.Вот бы проверить, возможно ли это и через какое время произойдёт.

Зайдя в участок, Ами в очередной раз отметила, что и строительная глина в полутёмном помещении прекрасна. Изумительный мягкий коричневый цвет, пересекаемый желтовато‑фиолетовыми лучами света из окон. Красота кругом! Наше окружение – неисчерпаемый источник прекрасного, если ты не загнала себя до потери стабильно хорошего самочувствия и не забила ум тяжёлыми мыслями, то будешь вполне в состоянии это увидеть.

– Ами. Что это у тебя? – прервал её мысли уже какое‑то время наблюдавший за ней Майло.

– Что?! – подпрыгнула Ами. – Гнилые болотники! Умеешь ты подкрасться…

– Умею. – с гордостью плутовски усмехнулся начальник. – Лучший в этом деле среди прочих праймских университетских. И кто‑то недавно говорил, что скрытность – это не моё.

– Беру свои слова обратно! Твоё к тому же ещё и злопамятность. Я всё забываю, что ты, как и все местные главы подразделений, учился в Прайме. А так и не скажешь. Город не оставил в тебе видимых следов.

– Да. Он меня особо не впечатлил. Так что у тебя в коробках?

– А ты с какой целью интересуешься?

– Должен же я знать, что проносят в мой участок.

– …местные служаки. Доверять мне тут никогда не будут, да?

– Мы доверяем тебе архив. – широко улыбнулся Майло.

– Обифрительно. – фыркнула Ами. – И то не весь! Некто обещал мне предоставить оригинал странных записей для изучения.

– Решила брать измором?

– С тобой по‑другому не получается… Клянусь, я не выпущу свиток из рук и не спущу с него глаз, пока он будет у меня.

– Ами. Эти записки были изучены вдоль и поперёк уже всеми. Включая ОСД.

– Майло, я не собираюсь делать какое‑то великое открытие здесь… Мне это нужно лично для себя. Это – уникальная возможность для пополнения моей коллекции странных штук, начатой с исследовательских заметок матери. Где я ещё смогу достать подобные материалы? Учитывая опять же то, что это хобби, а не профессия. Не лишай меня хоть какого‑то бонуса от нынешней нудной работы.

Начальник вздохнул и возвёл очи долу.

– Ладно. Заходи, как надумаешь взять. Но образец получишь только на один рабочий свет, глаз с него не спускать, в конце сдашь. И проследи, чтобы это сильно не отвлекало тебя от твоей основной работы.

– Конечно. Не выпущу. Даже в туалет буду с ним ходить… Нет. Без его использования не по назначению. Да. К тому же если даже он пропадёт, ты точно будешь знать, чьих рук это дело. А по твоему предыдущему вопросу и про основную работу… У меня в ящичке клей и краски. И ветошки.

Главный Участковый удивлённо приподнял бровь.

– Клей?

– Починить разбитые таблички.

– А краски зачем?

Ами вздохнула и сделала легкомысленное лицо.

– Хотела свою каморку разрисовать облаками, холмами, грибами и кустами кофе, чтобы не так тоскливо во тьме было… – беззаботно заявила она, мечтательно глядя на коробочку в своих руках. – А то скоро уже начну окно прогрызать на улицу.

– Экое свободолюбие. – недоверчиво покачал головой Майло.

– Да. Я к маленькой каморке не приучена… Вот, разрисую свой кабинет, потом и за твой возьмусь! – зловеще ухмыльнулась секретара. – Надо и тебе привыкать, что снаружи жизнь есть.

– Тогда тут слишком мало краски… – не повёлся начальник. – Давай посмотрим, может, там у тебя можно протереть пару окон так, чтобы это не повредило документам.

Амелия завистливо нахмурилась.

– Я всё забываю, что вы можете протирать окна в котти в любом месте по желанию… А что, и в моей каморке можно было?

– Ну… вообще‑то, нет. Это же по большей части техническое помещение, у него свои требования по уровню нагрева и освещённости. Тут приоритет отдаётся комфорту документов. Но чего не сделаешь, чтобы прекратить горестные стенания изнемогающей работницы. Пойдём.

Секретара заинтриговано проследовала за начальником. Тот снял печать с двери, прошёл внутрь каморки и остановился у дальней стены, внимательно приглядываясь. Ами зашла следом и опустилась на стул, поставив ящик рядом со столом, на котором лежали осколки табличек.

Майло отошёл от стены и подошёл к той обратно несколько раз, что‑то отмеряя руками и мысленно прикидывая.

– Охохо… ну, вот здесь, мне кажется, можно протереть чуть пошире, но под углом, чтобы не нагревало таблички… Сейчас попробую.

Он приложил к стене руки и когда убрал их, прозрачное пятно, сквозь которое в помещение пробивались тусклые лучики света, стало чуть шире.

– Думаю, больше тут ничего сделать нельзя. Сейчас разницы не видно, но в яркий свет ты её заметишь.

– Спасибо. Всё, что вы, омилльские, делаете, для меня просто чудо какое‑то. И повод для зависти.

– Обычная бытовая ведьмия и этап строительства котти. – пожал плечами Майло. – Своё я возводил сам. Сначала выкладывается глина. На каркас из временных подпорок. Потом в нужном месте вылепливается дверной проём – подпирается чем‑нибудь, пока не застынет… потом в нужных местах протирают окна. Кто‑то любит больше света, кого‑то излишняя яркость и нагрев помещения раздражает, все ищут оптимум для себя…

– Да, да. Я читала об этом… Будь моя воля и способности, я бы сделала себе целиком прозрачное котти.

– И спеклась бы в яркий день. Твои страдания были бы на твоей совести. А вот документам через такое проходить точно нельзя. Они становятся хрупкими, а записи – менее чёткими.

Он выдохнул, задумчиво почесал лоб и продолжил.

– Ведьмы Финиана могут позволить некоторые излишества в виде огромных окон, у них в архивах закрытые стеллажи и температура держится такой, как её попросили быть, несмотря на любые погодные условия, у нас открытый стеллаж здесь из‑за того, что мало места. И не такой избыток ведических сил, чтобы поддерживать свой климат здесь. Ведьмоогонь даёт здесь постоянное контролируемое по уровню освещение и не печёт макушку и архивы с вещдоками. Для тех, кто умеет им пользоваться.

– Ага.

Глумливый омиллец озорно улыбнулся. Ему явно нравилось подтрунивать над кантинкой. Что, впрочем, было взаимно.

В поддразнивании и подначивании кантинским не было равных. Это была не просто национальная черта, это был своего рода спорт. И даже скромная и забитая по меркам своего городка, ненавидящая подколки и этот вид пассивной агрессии Ами обладала этим свойством. Куда деваться, если растёшь где‑то, за столь много циклов ты всё равно пропитываешься характером этого места и своего окружения.

И Ами вложила в короткий ответ столько яда, сколько могла. Она демонстративно сердито бухнула сложенные руки на стол и голову на них.

– Я был уверен, что ты зажигаешь фонарь. – примирительно поднял руки Майло. – Приходи за вещдоком. Только обязательно верни к концу света, хорошо? Этого рабочего света. И не замажь красками.

Секретара состроила саркастическую гримаску.

– Хорошо! Уж постараюсь как‑нибудь ничего не испортить. Хотя где мне, кантинской растяпе, с этим справиться.

– О том я и говорю. – Майло иронически указал взглядом на осколки табличек. – И попроси кого‑нибудь из ребят зажигать тебе светильник. Заодно подадут тебе дополнительные идеи для рисунков.