Алиса отключилась мгновенно; дыхание поднимало ее грудь и грудь Тесака в едином слаженном ритме. Она спала, и ей снился сон.

Ей снилась исполинская тень, нависшая над ней. На ее глазах тень эта разделилась натрое. Потом послышался скрежет, как будто по земле протащили что-то тяжелое. Потом тьма заговорила.

– Мы не можем, – сказал первый голос.

– В каком смысле – не можем? Они же прямо перед нами, – произнес второй голос.

– Мы не можем; они не нарушили правил, – встрял третий.

– Ни единого, – скорбно подтвердил первый голос, и Алиса увидела, как тень качнулась из стороны в сторону, словно бы говоря «нет».

– В каждом магазине осталось золото, – проговорила третья тень. – И они даже не пили из фонтана.

– Но я голоден, – возмутилась вторая. – Путешественников тут не было целую вечность.

– Ну, это его рук дело, не так ли? – проворчала первая. – Сжигает все, что видит…

– Все равно тут одни кожа да кости, – сказала третья тень. – Только силы зря потратишь, жуя да глотая.

– Ну, этот вот тощий, – заметила вторая тень, и у Алисы возникло странное чувство, что она указывает на нее. – Но другой выглядит здоровехоньким, в нем много мяса.

– Мы не можем, – повторила первая тень, и на сей раз она была категорична. – Есть правила, и мы должны их соблюдать. Или ты хочешь, чтобы она разозлилась?

– Нет, – голос второй тени прозвучал мрачно и испуганно.

Затем тени отодвинулись, но их сменила другая – гигантский черный призрак с крыльями, заслонившими небо. Резко похолодало, а потом вдруг ночь наполнилась пламенем, пламенем, озарившим небеса, так что луна стала ярче солнца. Огонь словно обрел собственный голос; его рычание и шипение переходило в восторженный вой – и он жег, жег и жег.

А под воем скрывалось еще что-то – нечто, исполненное жуткого, опасного ликования.

– Алиса. Не забывай меня.

Глаза ее распахнулись. Над горами сияло солнце. Все было тихо и спокойно. И никого рядом, кроме Тесака – и эха голоса Бармаглота в голове.

– Я собираюсь забыть тебя, – негромко и яростно заявила Алиса. – И забуду!

Наверное, ей показалось, что из глубины мешка, из склянки, спрятанной в кармане старых штанов, плотно скатанных и засунутых под кучу новых припасов, раздался короткий смешок. Да, наверное, показалось, и не было никакого хихиканья – лишь отзвуки кошмара, сожженного рассветом.

Тесак проснулся вместе с Алисой. Она поняла это по тому, как напряглось его тело – он был настороже, пускай и не двигался. Она пошевелилась, собираясь вставать, и он убрал руку, обнимавшую ее талию.

Они молча скатали одеяла и вскинули мешки на плечи. Покончив с делами, Алиса спросила:

– Тес, ты слышал их ночью?

– Нет, – ответил он. – Но я вижу их следы.

И он указал на траву, примятую огромными ногами… и еще чем-то. Чем-то, что волочилось за этими ногами, оставляя за собой длинную борозду. Чем-то, что могло быть молотом или дубинкой.

Трава была примята совсем рядом с тем местом, где лежали Алиса с Тесаком, как будто неизвестные существа топтались над ними ночью.

– Кто это был? – спросила Алиса.

Тесак беспечно пожал плечами, но Алиса понимала, что он вовсе не столь бесстрастен, каким желает казаться.

– Кто бы это ни был, что-то неохота с ними встречаться. Пойдем отсюда. Нам еще топать и топать, чтобы перебраться через горы. Уйдет несколько дней…

Он потянулся к фонтану, сложив ладонь чашечкой – то ли чтобы попить, то ли чтобы плеснуть воды на лицо. Но Алиса успела оттолкнуть его руку.

– Нет! – Она не знала, был ли ночной разговор реальным или воображаемым, но рисковать не хотела. – Лучше возьмем воду из реки.

Пальцы Тесака прошли в миллиметре от шипучей струи.

– Почему?

– Можешь поверить мне на слово? – Алиса схватила его за локоть и потащила прочь, а потом добавила вполголоса: – Я скажу, когда мы окажемся за границами города.

Шея Алисы зачесалась, как будто кто-то сверлил ей взглядом затылок. Кто-то, думающий о том, чтобы схватить, сдавить, скрутить, сломать эту шею с хрустом. Вчера деревня выглядела жутковатой, но не опасной по-настоящему. Сегодня опасность, казалось, была разлита повсюду; даже воздух загустел от нее, и дышать стало тяжело.

Деревня кончилась так же внезапно, как началась. За ее пределами не было ни домов, ни лачуг, ни сараев. Кроме того – Алиса сообразила это только сейчас, – не было никаких признаков того, что кто-то возделывает тут поля или разводит животных.

Кто выпекал хлеб, где он брал яйца и муку, если в пыли не копошились клюющие зернышки куры и не золотились рядом обильные нивы? Едва ли в этот обособленный уголок продукты поставлялись из ближайшего города.

– Ох, почему же мы не увидели этого сразу?

– Чего не увидели? – не понял Тесак.

Он позволил Алисе подвести себя к ручью, бегущему вдоль деревни. Поток, весело прыгающий по серо-белым камням, в одном месте расширялся, образуя небольшой бассейн, в котором и искупалась вчера Алиса.

– Это колдовство, – сказала она и сразу уловила в воздухе запах чар и увидела слабое мерцание, окутывавшее деревню, точно туман.

Тесак умылся и напился из реки и наполнил водой бурдюк. Потом он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на дома.

– Это все не настоящее?

Алиса покачала головой.

– Настоящее. Но сотворено магией, а не человеческими руками.

Какой же она была глупой, даже не верится, хотя, если уж быть до конца честной, не стоило забывать, что они притащились сюда иссушенные солнцем, опаленные, вымотанные, почти умирающие от голода. Алиса решила: с учетом обстоятельств, ее можно и простить за то, что она не распознала заклятья сразу.

Тем не менее в будущем им нужно быть более бдительными. Здесь магии больше, чем в Городе. Волшебников ведь изгнали, а значит, внешний мир представляет для Алисы и Тесака еще бо́льшую опасность.

– Зачем создавать фальшивую деревню? – спросил Тесак.

– Это ловушка, – объяснила Алиса и повторила разговор, который услышала (а может, увидела во сне) прошлой ночью.

– Наверное, нам повезло, что ты такая честная, – сказал Тесак. – Если бы мы не заплатили за то, что взяли, у нас были бы крупные неприятности.

– Возможно, мне все это почудилось, – признала Алиса. – Ведь я считала, что права, оставляя деньги, вот и захотела во сне поблагодарить себя.

Тесак ухмыльнулся:

– Чувствуешь себя очень умной?

– Если это спасло нам жизни, полагаю, я имею на это право, по крайней мере во сне.

Ухмылка его увяла.

– Следы-то тебе не приснились. Какое-то существо точно подходило к нам ночью. Только вреда нам не причинило – то ли потому, что в этом не было нужды, то ли не захотело, а может, его сдерживала некая внешняя сила. «Она». Интересно, кто это?

– Исходя из сказанного, «она» – та, кто создал это место, а значит, она очень могущественна.

Уже во второй раз Алисе захотелось поговорить с Чеширским, и это желание ее порядком рассердило. Маленький волшебник едва ли был им другом, да и союзником был опасным, но у него, по крайней мере, имелись опыт и знания. И по какой-то неизвестной ей причине Алиса ему нравилась.

Возможно, она поступила глупо, разорвав их связь. Ей не помешал бы сейчас совет кого-то опытного и знающего. Хотя бы для того, чтобы выяснить, как опознать магию до того, как ее используют против них с Тесаком.

– Полагаю, те торты и булки не были отравлены, – сказала Алиса и услышала сомнение в собственном голосе.

– Если и нет, сейчас уже ничего не поделаешь, – хмыкнул Тесак.

«Это правда», – подумала Алиса. Как и то, что уже не в первый раз в своей жизни ей захотелось вернуться назад, исправить сделанное, принять другое решение. Сколько раз она мечтала о том, чтобы не быть в шестнадцать лет такой любопытной, не желать острых ощущений, не потащиться по глупости за Дор в Старый город, туда, куда не следует ходить приличным девушкам?

Но если бы она не пошла с Дор, не испытала бы того, чего никогда не должна испытывать невинная юная девица, то никогда бы не встретила Тесака – и не могла бы даже пожалеть об этом.