Зал ожидания на Хатангу оказался полупустым. Среди ожидающих посадки всё больше семейные пары, возвращающиеся на Север из отпусков, да несколько командированных – судя по чемоданчикам-маломеркам. А вот никаких геологов Олег не обнаружил. Зато перед посадкой нежданно для себя повздорил со статной холёной девицей, укутанной по носик в импортный пуховик. Она стояла в очереди в буфет как раз впереди Олега, под обстрелом мужских глаз. Тех самых, семейных. Укрываясь от спутниц, мужья исподтишка бросали на попутчицу робкие взоры. До ответных взглядов надменная красавица не снисходила, но по вздёрнутой головке было очевидно, что флюиды по адресу доходят и она привычно и охотно купается в мужском восхищении.

Бероев услышал позвякивание о кафель, посмотрел под ноги. Из-под утеплённых, облегающих брюк выглядывали легкомысленные туфельки на «гвоздиках».

Бероев невольно прицокнул.

Брюнетка чутко скосилась. Раскосые карие глазищи, к тому же увеличенные макияжем, скользнули по Бероеву с холодным недоумением.

– Каблучки, должно быть, затачивали, чтоб на льдинах не скользить, – не удержался весельчак Алька.

Брюнетка вновь глянула, сверху вниз. Она была, пожалуй, с Олегом одного роста. Но каблучок приподнимал модницу над землёй на пяток лишних сантиметров, как шпиль зрительно приподнимает над прочими зданиями собор.

– Что? У вас, в горах, женщины каблуки не носят? – сыронизировала она.

Олег удивился. Барышня явно приняла его за кавказца. В Алькиных чертах – широкий овал, крупный, как говорят – «корабельный», нос, усики над губой – если и угадывался кавказец, то скорее потомок старинного армянского рода Тер-Таманянцев. Но угадывался очень отдалённо и больше намёком. За горца его ещё никто не принимал.

– В горах наверняка не носят, – подтвердил Бероев. – Если только на Ленинских горах. Но и там, по-моему, на каблучках по сугробам не рассекают.

– Скажи пожалуйста, какие мы места знаем! – Девица прыснула.

Бероев утёрся.

– Слюна, надеюсь, не ядовитая? – Он принялся злиться. – Вообще-то прикрываться надо бы.

– Может, и паранджу прикажешь надеть?! Дай вам, абрекам, волю!..

– Достаточно всунуть кляп. – Запас добросердечия в Бероеве иссяк. Избегая склоки, он поспешил выйти из очереди.

Вслед донеслось победное хмыканье.

Определённо ей нравилось безнаказанно подтрунивать над мужчинами.

Веселье продолжилось в салоне. Когда Олег, с упакованной аппаратурой и карабином в чехле, подошёл к своему месту, в кресле у иллюминатора сидела кареглазка. С увесистым рюкзаком в ногах.

При виде соседа по буфетной очереди лицо её исказилось от возмущения. Она вскочила.

– Слышала, что кавказцы слов не понимают. Но нельзя ж быть настолько назойливым! – процедила она. – Кадриться он затеял!.. А ну выпустите! И впредь попрошу забыть…

Оглашенная девица оттолкнула Олега. Перебралась на свободное кресло через пару рядов.

Уложив оборудование, Бероев прикорнул с намерением поспать. Из опыта знал, что в экспедиции сон про запас лишним не бывает.

Через час полёта объявили, что Ил-18 к месту назначения не прилетит. В Хатанге ремонтируется посадочная полоса.

Кругом зашумели.

Олег придержал за руку стюардессу.

– Девушка! А что, к ремонту приступили сразу после нашего взлёта?

Смешливая девчушка хихикнула.

– Да нет, по метеоусловиям закрыли. В ясную-то погоду на короткую полосу садимся.

Олег подманил её поближе.

– Просительная просьба. Как только узнаете, куда посадят, тут же конфиденциально… Как путешественник путешественнику…

– Как раз сейчас согласовывают. Скорее всего, в Амдерме сядем, – доверительно шепнула стюардесса и отправилась дальше по рядам.

– Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону, – промурлыкал Олег – в полной растерянности. В самом деле, угодить вместо Тикси на море Лаптевых на побережье Карского моря совсем не то же самое, что вместо Москвы приземлиться в Ленинграде.

Бероев пригорюнился.

Похоже, срывается задание. Формально его вины нет. Но кто говорит о вине, когда получено задание. Оно либо выполнено, либо нет. Невозможность выполнить – всего лишь смягчающее обстоятельство, относящее тебя в ранг неудачников и недотёп.

Кто-то опустился на соседнее кресло. Олег скосился. С удивлением обнаружил, что вернулась бешеная кареглазка. Опасливо отодвинулся.

– Только сейчас дошло – вы же кинооператор! – поделилась она откровением.

Ткнула пальцем на упакованную аппаратуру.

– Тот самый, конечно! Мне говорили, что лечу с каким-то киношником. Крутила, крутила башкой…

Олег промолчал, выжидая. Он, в свою очередь, сообразил, что перед ним геолог.

– А я-то с какого-то перепугу решила – нацмен! – Она заискивающе хихикнула. – Такие приставучие! Вообще без комплексов. Дети гор!

– Бероевы мы! – гортанно представился Олег. Девушка, поняв, что опять брякнула невпопад, осеклась.

– Чёрт! Что за день – всё лажаюсь и лажаюсь, – пожаловалась она. – Меня Виталина зовут. Виталина Ташевич. Родители мальчишку хотели. Даже имя приготовили. На меня и налепили. Вообще-то геолог я ещё тот. Только что «Губку» закончила. Лечу к мужу в экспедицию… – Теперь, стараясь загладить буфетное хамство, она затараторила без умолку: – Он доцент, у меня курсовую вёл. И тут мульку бросили, что в дельте Лены вроде нефть может быть. А он один из первых предсказал. Ещё за пять лет. В лекциях даже нам про это читал. Первым и сорвался. Теперь меня следом вызвал. Представляете, найти нефть в Якутии?! Это ж на всю жизнь – первопроходец! Как орден! – Она требовательно скосилась. Бероев продолжал отмалчиваться.

Тупое равнодушие попутчика наполнило Виталину новым раздражением.

– Да вы напрягитесь! Нефть в Якутии!.. Неужели не доходит? Просто убожество какое-то! – констатировала она, разочарованная. – Как вы вообще с такой узколобостью ВГИК закончили?

– А я и не закончил, – обрадовал её Бероев.

Виталина удовлетворенно фыркнула – дескать, ничего другого не ожидала.

Отругиваться Бероев не стал. И без того увидел, что девчонка смертельно напугана.

– Куда ж нас теперь привезут? – заискивающе спросила она.

– Должно быть, в бухту Диксон. – Удержаться от подкола Олег не смог.

Виталина сглотнула.

– А это далеко?

Олег скрыл усмешку: могучие геологи пошли. Всесторонние. На шпильке.

– В общем, не так чтоб очень. Диксон – Карское море, Тикси – море Лаптевых. Соседи по коммуналке! Если достать упряжку, за месяц-другой, глядишь, доберёмся.

– Хватит ваньку валять, умник! – рассердилась Виталина. – Не знаешь сам, так и катись!

В Амдерме выяснилось, что дальше везти пассажиров никто не собирается. Сгрузили – и с глаз долой, из сердца вон. Но к этому Олег оказался готов. Заветный блокнот с рукописной надписью на обложке – «Блатовод» – уже лежал в запасном кармане.

К 27 годам Бероев был достаточно опытен. И знал, что главная сила любого документалиста не в умении выставить фокус, установить ракурс; не в сноровке, с какой преодолеваешь водные и горные препятствия. А в телефонной книжке, которая распухает по мере приобретения связей.

После приземления Бероев прошёл напрямую к начальнику аэропорта и через него созвонился с руководителем главка в Министерстве гражданской авиации, которому пару лет назад случилось помочь. Объяснив ситуацию, попросил об ответной услуге.

– Хороша услуга, – раздалось на том конце провода.

– Если открытие школы в Арктике не пройдет в эфир, начнутся разборки, – деликатно напомнил Бероев. – Не сам же я себя в Амдерму вместо Хатанги забросил.

– Ладно, не дави. Без тебя мозги пухнут.

Связь прервалась.

– Отказал, конечно, – констатировал начальник аэропорта. – Да и немыслимо – самолёт за здорово живёшь найти. К тому же аэропорт наш по метеоусловиям закрываем. Сам видишь. – Он показал на свинцовое небо за стеклом. – Разместим, конечно, в гостинице, чин по чину. А дня через три-четыре, если повезёт…