Соседние дома горели. Все больше сирен слышалось с той стороны. Часть городского пейзажа, где полагалось находиться зданию с моим офисом, опустела, если не считать расползавшегося облака пыли. Пожар и мигалки окрашивали облако в оранжевый, красный и синий цвета.

Мои документы. Моя старая кофеварка. Мой запасной револьвер. Моя любимая кружка. Мой обшарпанный старый стол и скрипучее, но удобное кресло. Дверь с матовым стеклом и надписью «ГАРРИ ДРЕЗДЕН, ЧАРОДЕЙ».

Все это погибло.

– Вот черт! – сказал я.

Сьюзен удивленно посмотрела на меня.

– Ты чего?

– Только сегодня утром, – устало выдохнул я, – отослал арендную плату.

Мы поймали такси и выбрались из района прежде, чем его успела оцепить полиция. Это оказалось не так уж и трудно. В Чикаго первоклассная полиция, но быстро и эффективно блокировать большой городской район глубокой ночью не получится – людей не хватит. Надо сначала вытащить из постели всех сотрудников, да и простая неразбериха тоже не ускоряет работу.

Я не сомневался, что к утру информация о взрыве появится во всех выпусках новостей. Нам покажут кучу репортеров, выдадут массу теорий и множество интервью с очевидцами, которые вроде как слышали что-то такое и видели облако пыли. Произошел не просто пожар, какие уже случались в прошлом. Имел место взрыв, преднамеренный акт разрушения. До этого они докопаются, только не сразу.

Нам покажут поисково-спасательные работы на месте бедствия.

Я закрыл глаза и привалился виском к окошку. В принципе, вполне вероятно, что в здании больше никого не было. Жилых помещений в нем нет, одни только офисы. Вряд ли хоть один работал в ночное время. Однако у всех сотрудников имелись ключи, чтобы при необходимости попасть в здание и в контору, как это совсем недавно сделал я. На каком-нибудь этаже могли находиться уборщики или ремонтники – работавшие, разумеется, на Красную Коллегию, но сами-то они этого не знали. Вы ведь не станете объяснять обслуживающему персоналу, что они работают на зловещую организацию, пытающуюся захватить власть над миром. Вы просто дадите им поручение вымыть пол.

Так что в развалинах здания вполне могут найтись погибшие, которые были бы живы и здоровы, если бы мой офис не располагался на четвертом этаже.

Господи…

Я ощутил на себе взгляд Сьюзен. Никто из нас не разговаривал в присутствии водителя.

Первым нарушил молчание Мартин:

– Здесь. Сверните сюда.

Я поднял взгляд. Такси тормозило у дешевого мотеля.

– Нам лучше держаться втроем, – сказала Сьюзен.

– Мы могли бы заняться диском, – возразил Мартин. – У него мы это делать не сможем. Мне нужна твоя помощь. Ему – нет.

– Валяйте дальше, – буркнул я. – Ко мне скоро придут. – Я не стал произносить слово «полиция». – Проще, если им придется говорить только с одним человеком.

Сьюзен резко выдохнула через нос и кивнула. Они вдвоем выбрались из такси. Мартин сунул таксисту деньги и назвал мой домашний адрес.

До дому я доехал молча. Таксист слушал новости по радио. Я чувствовал себя измочаленным; в самом деле, я растратил сегодня уйму энергии. Магия, конечно, бывает очень приятным занятием, но и выматывает она донельзя. Того, что во мне оставалось, не хватало даже на мало-мальские помехи радиоприемнику, а там уже вовсю обсуждали взрыв. Таксист – судя по внешности, уроженец Ближнего Востока – ощущал себя явно неуютно.

А я ощущал это его ощущение.

Мы остановились перед моим домом. Мартин и так заплатил ему с лихвой, но я добавил еще двадцатку, серьезно – очень серьезно! – при этом на него посмотрев:

– Вас ведь зовут Ахмед?

Имя значилось на водительской лицензии.

Он нехотя кивнул.

– У вас есть семья, Ахмед?

Он молча таращил на меня глаза.

Я приложил к губам указательный палец:

– Вы меня никогда не видели. Идет?

Он поморщился, но кивнул.

Я выбрался из такси. Мне было немного не по себе. Я бы и пальцем не тронул семью этого парня, но он-то об этом не знал. А если и догадывался, этого вкупе со взяткой все равно не хватило бы, чтобы помешать ему выложить все копам, если его задержат для допроса. Хотя, возможно, и хватило бы, чтобы удержать от добровольной явки. Дома взрываются. Разумные люди предпочитают переждать такие события, не высовываясь.

Я подождал, пока машина отъедет, сунул руки в карманы и устало побрел домой. В бою с вампирами я потратил изрядную часть своей энергии, как физической, так и психической, и теперь расплачивался за это. Как-то так вышло, что я непроизвольно добавил в каждый из разрядов моего жезла Огонь Души – собственно, именно поэтому пламя получилось серебристо-белое, а не оранжево-красное, как обычно. Мне ужасно хотелось рухнуть в постель, но это было бы не самым разумным шагом. Все же я обдумал и такую возможность.

Я успел принять душ, вывести Мыша на долгожданную прогулку, сварить кофе и как раз заканчивал счищать мусор со своего плаща специальными губками для кожи, которые мне прислала мать Молли, Черити Карпентер, когда в дверь постучали.

Лежавший у моих ног Мыш настороженно поднял голову, но тут же поставил уши торчком, а его хвост застучал по полу. Он встал, сделал шаг к двери и вопросительно оглянулся на меня.

– Да-да, – заверил я его. – Иду.

Я поднялся и открыл дверь. Она застряла на полпути. Я потянул сильнее и отворил ее до конца.

За дверью стояла женщина ростом не выше пяти футов; на ее усталом лице не было ни следа косметики. Красивых золотых волос, судя по всему, давно не касался гребень, и они падали на лоб как попало. Да, расчесать их явно стоило бы… а может, и завить немного. Одежду ее составляли тренировочные штаны и старая просторная футболка; плечи напряженно сутулились.

Секунду она пристально смотрела на меня. Потом закрыла глаза, и плечи ее чуть расслабились.

– Привет, Мёрфи, – сказал я.

– Привет, – отозвалась она слегка дрогнувшим голосом.

Я наслаждался зрелищем. Нечасто доводится увидеть Мёрфи в момент слабости.

– Мне кажется или у тебя пахнет кофе? – осведомилась она.

– Только что заварил, – подтвердил я. – Тебе налить?

Мёрфи издала почти эротический стон:

– Женись на мне.

– Только когда ты будешь в сознании. – Я отступил на шаг, пропуская ее в комнату.

Мёрф присела на диван, а Мыш немедленно подошел к ней и беззастенчиво положил голову ей на колени. Она зевнула и послушно потрепала его между ушами. Он блаженно зажмурился.

Я дал ей чашку кофе и налил себе другую. Она пьет кофе без молока с низкокалорийным подсластителем вместо сахара. Я плеснул в свою чашку сливок и насыпал сахара побольше. Мы пили кофе, и, по мере того как кофеин начинал оказывать свое действие, глаза ее понемногу оживали. Оба мы молчали, и взгляд ее, скользнув по комнате, остановился наконец на мне. Я буквально слышал, как вертятся колесики у нее в голове.

– Ты принял душ меньше часа назад. Мылом до сих пор пахнет. И ты только что закончил чистить плащ. В четыре часа ночи.

Я потягивал кофе, не делая попытки ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова.

– Ты находился в здании, когда оно взорвалось, – заявила она.

– Не в нем, – возразил я. – Я, конечно, неплохой чародей, но не знаю, сумел бы я справиться с рухнувшим на меня зданием или нет.

Она тряхнула головой. Потом покосилась на кофейную гущу в чашке.

– Роулинс позвонил. Сказал, что дом, в котором у тебя контора, взорван. Я подумала, что кто-то наконец добрался до тебя.

– Ведешь протокол? – спросил я.

Сержант Мёрфи – детектив отдела специальных расследований чикагской полиции. Это своего рода отстойник полицейского департамента, зато только там имеют хоть какое-то представление о сверхъестественном мире. При всем этом Мёрфи – коп до мозга костей. Она может отклоняться от жестких требований закона, но у таких отклонений есть свой предел. Я уже сталкивался с этим в прошлом.

Она покачала головой:

– Нет. Пока нет.