Поэтому я смог разглядеть полдюжины фигур, несущихся ко входу в здание с жуткой, почти паучьей ловкостью. Две перемещались по крышам – они отдаленно напоминали человека, но плавностью движений не уступали вышедшей на охоту кошке. Трое других приближались по земле, перебегая из тени в тень. Я видел только неясные очертания, однако по спине у меня побежали струйки пота.
Последняя, шестая фигура скользила по стенам зданий, перепрыгивая с одного на другое. Она цеплялась за стены, словно гигантский паук, и перемещалась с жуткой скоростью.
Я так и не смог разглядеть ничего, кроме этого, – одни лишь мерцающие тени, двигающиеся со зловещей целеустремленностью. Но я знал, кого вижу.
Вампиры.
Вампиры Красной Коллегии.
Они сбегались к дому, в котором находился мой офис, как акулы к куску сочившегося кровью мяса.
Буря у меня в груди разыгралась с новой силой; и когда они у меня на глазах исчезли в дверях здания – моего здания, черт побери! – как тараканы, нашедшие лаз туда, где им быть не положено, злоба поднялась из груди к самым глазам, так что отражения уличных фонарей в окнах сделались красными.
Я позволил вампирам войти в дом.
А затем собрал всю свою злость, всю боль, заточив их как нематериальные мечи, и скользнул за ними.
Глава 4
Мой жезл висел на петле за отворотом плаща – дубовый стержень длиной дюймов восемнадцать и чуть толще моего большого пальца. Приятно было, выхватывая его, ощутить пальцами знакомые очертания вырезанных на нем рун и символов.
Я вошел в дом так тихо, как только мог, отперев дверь своим ключом. Завесу я сбросил, только оказавшись внутри. На таком расстоянии от вампиров от нее толку никакого: они все равно почуяли бы мой запах и услышали бы стук моего сердца. Зато мое зрение она заметно ограничивала, а это слишком рискованно.
Лифтом я не воспользовался. Своим скрипом и стуком он наверняка оповестил бы всех в здании о том, где я нахожусь. Я сверился с висевшим в вестибюле списком. «Датасейф, инк.» размещался на девятом этаже, пятью этажами выше моего офиса. Скорее всего, Мартин со Сьюзен сейчас там. Значит, и вампиры направляются туда же.
Я выбрал лестницу – решил рискнуть. Заговоры, приглушающие звук и позволяющие вести разговор в приватном режиме, для чародея моего уровня – плевое дело, а сделать так, чтобы меня вообще не было слышно уже в паре ярдов, ненамного сложнее. Разумеется, это означало, что я и сам не мог уловить никаких звуков извне. Но на данный момент, по крайней мере, я знал, где находятся вампиры, тогда как они, предположительно, не догадывались о моем присутствии. Я хотел до поры до времени оставить все именно так.
Все равно в ближнем бою к тому моменту, как я услышал бы шум, производимый невидимым вампиром, я мог бы со значительной долей уверенности считать себя покойником.
Поэтому я прошептал несколько слов фонотургического заклинания и начал быстро подниматься по лестнице в абсолютной тишине. Что, конечно, было очень кстати. Вообще-то, я регулярно занимаюсь бегом, но одно дело – бежать по тротуару или песчаному пляжу, и совсем другое – по лестнице. Когда я добрался до девятого этажа, ноги у меня едва не отваливались, я задыхался, а левая коленка просто выводила из себя. Какого черта? С каких это пор я должен беспокоиться из-за коленок?
Ободрив себя этой мыслью, я задержался на миг перед выходом с лестницы, потом отворил дверь все под той же завесой тишины и тут же убрал завесу, чтобы прислушаться.
Из коридора – кажется, из-за ближнего от меня угла – доносилось шипение и странная, клокочущая речь. Я в буквальном смысле слова затаил дыхание. Вампиры обладают сверхчеловеческим чутьем, но и отвлечься могут, как любой другой. Если они разговаривают, то могут и не услышать крадущихся шагов, а остаточные запахи от множества работавших здесь днем людей, возможно, помешают им унюхать меня.
И вообще, шепнул мне голос откуда-то из эпицентра бушевавшего в моей груди урагана, какого черта мне прятаться от этих кровожадных ублюдков? Вампиры Красной Коллегии – убийцы, все до единого. Наполовину обращенный вампир не пройдет превращения до конца, не прикончив другого человека и не напившись его крови. Понятное дело, новичку, втянутому в Красную Коллегию против его воли, приходится противостоять новому, почти неодолимому голоду, однако это не отменяет того факта, что раз он стал обладателем полноценного членского билета Коллегии, значит ему пришлось для этого кого-то убить.
Монстры. Монстры, утаскивающие людей во мрак и проделывающие с ними ради забавы самые неописуемые штуки. Кому это знать, как не мне! Они проделали со мной такое как-то раз. Монстры, чье существование отравляет жизнь миллионам людей.
Монстры, которые похитили мою дочь.
Написано: «Не вмешивайся в дела чародеев, ибо раздражительны они и скоры на гнев».
Толкин выразил это как нельзя более точно.
Я сделал шаг вперед, позволив двери с грохотом захлопнуться.
– Еще бы не раздражительны! – рявкнул я.
Бульканье и шипение из-за угла оборвались на полуслове, и перевода эта пауза не требовала: «А?»
Я вскинул жезл, нацелил его на угол коридора и, закачав в него всю свою злость, всю волю и всю силу, рявкнул:
– Fuego!
Струя серебристо-белого огня с ревом метнулась вдоль коридора и пронзила угол с легкостью пули, пробивающей бумажную мишень. Я подвинул жезл левее, и огонь прогрыз в гипсокартоне дыру размером с кулак, ударив в перпендикулярный коридор, откуда доносился разговор вампиров. Грохот стоял неописуемый. Дерево разлеталось в куски. Гипсокартон лопался, вздымая облака пыли. С визгом лопались трубы, словно разрезанные невидимым резаком. Искрила короткими замыканиями проводка.
И что-то – абсолютно точно не человек – испустило пронзительный, полный боли вопль, и вопль этот прозвучал громче выстрела.
Я тоже заорал в ответ – от злости – и ринулся вперед. Руны на моем жезле сияли, как добела раскаленный металл, и струя серебристо-белого огня продолжала бить в темноту передо мной.
Когда я свернул за угол, мне навстречу метнулась тень. Но я ждал этого. Я вскинул левую руку с браслетом-оберегом на запястье – пальцы при этом сложились в жест, не имеющий никакого отношения к магии, оскорбительный смысл которого был понятен даже вампиру. Усилием воли я швырнул в браслет – цепочку из миниатюрных серебряных щитов – заряд энергии, и вокруг меня выстроилась невидимая полусфера защитного барьера. Темная фигура вампира с ходу врезалась в этот барьер и отлетела назад, оставив на его поверхности разбегающиеся круги голубого света.
Вампир не успел еще коснуться пола, когда я убрал барьер, прицелился жезлом, и струя серебряного огня рассекла монстра пополам. Куски, продолжая бестолково размахивать конечностями, полетели в разные стороны.
Посреди коридора валялось изуродованное тело другого вампира, – должно быть, в него угодил заряд, пущенный вслепую из-за угла. Судя по позе, умирал он достаточно мучительно. Я пересмотрел немало киноужастиков и знал принятые в них правила выживания, поэтому, едва удостоверившись, что на полу в коридоре непосредственной угрозы больше не наблюдается, я вскинул жезл вверх, в точку над моей головой.
Вампир цеплялся за потолок в каких-то двадцати футах от меня. Обыкновенно люди представляют себе вампиров этакими безукоризненно прекрасными божествами темного искушения и секса. На деле же, хотя вампиры Красной Коллегии и могут создавать себе неотличимую от человеческой оболочку, называемую плотской маской, под ней таится нечто совершенно иное – истинный, жуткий, не знающий жалости монстр вроде того, что смотрел сейчас на меня.
Стоя он, наверное, достигал в высоту шести футов, хотя его тощие когтистые руки при этом могли бы волочиться по земле. Похожую на резину, черную кожу покрывали нездоровые розовые пятна; брюхо гротескно свисало кожистым мешком. Для полноты описания стоит добавить кривые ноги и горб, а лицо представляло собой нечто среднее между мордочкой летучей мыши-кровососа и персонажа галлюцинаций Ганса-Руди Гигера.