Мыш не спускал с нее настороженного взгляда, но с места не сдвинулся.

Я нахмурился:

– Но… вы продали мой долг Мэб.

– Абсолютно верно. И должна признаться, за отменную цену. Так что теперь все, что осталось между нами, – это уговор с твоей матерью. Если ты, конечно, не хочешь заключить новую сделку…

Я поежился:

– Нет уж, спасибо.

Я убрал наконец защитное поле. Леанансидхе ласково мне улыбнулась.

– Я видел вас в башне у Мэб, – заметил я.

Что-то темное мелькнуло в ее изумрудных глазах, и она чуть отвернула от меня лицо.

– Разумеется, – подтвердила она вполголоса. – Ты видел, каким образом исцеляет моя Королева недуги.

– Что за недуги?

– Безумие, что овладело мною, – прошептала она. – Лишило меня самой себя. Опасные дары… – Она тряхнула головой. – Не могу больше думать об этом, иначе я снова сделаюсь уязвимой. – Она провела пальцем по белоснежной пряди в волосах. – Сила моей Королевы одержала верх, так что сейчас рассудок вновь мне повинуется.

– И хранит мое духовное «я», – пробормотал я, а затем удивленно моргнул, когда меня осенило. – Садик, тот, что на той стороне, проход из которого ведет в мой подвал… Это ведь ваш, да?

– Конечно, детка, – отозвалась она. – Неужели тебе не показалось странным, что даже в нынешние беспокойные дни никто из твоих врагов – ни один! – не попытался напасть на тебя с тыла? Не послал враждебных духов к тебе в постель, в душ или в холодильник? Не принес корзинку аспидов к тебе в шкаф, чтобы они заползли к тебе в башмаки, в тапки, в карманы? – Она покачала головой. – Милое, милое дитя. Пройди ты чуть дальше – и ты увидел бы залежи костей всех тех, кто пытался добраться до тебя и кого я уничтожила.

– Э… да. Я сам там едва не сгинул.

– О да, – улыбнулась она. – Мои стражи сотворены с целью нападать на любого пришельца – включая тех, что похожи на тебя. Мы ведь не могли позволить, чтобы какой-нибудь сообразительный оборотень проскользнул мимо. – Она вздохнула. – Ты нанес ужасный урон моим примулам. По правде говоря, детка, помимо огня, есть ведь и другие стихии. Тебе стоило бы разнообразить тактику. Теперь мне придется кормить две ненасытные глотки вместо одной.

– Я… в следующий раз буду аккуратнее, – пообещал я.

– Была бы тебе весьма признательна. – Она помолчала, пристально изучая меня. – И ведь так происходило на протяжении всей твоей жизни, детка. Я следовала за тобой в мире духов. Сотворяла обереги и стражей, чтобы ты мог спать спокойно, чтобы никто не вломился в твой дом. А ты не имеешь даже отдаленного представления, сколько разных созданий пытались это сделать. – Она снова улыбнулась, сверкнув маленькими острыми клыками. – Пытались, но потерпели неудачу.

Помимо всего прочего, это объясняло и то, как она ухитрялась оказываться поблизости всякий раз, как я попадал в Небывальщину. И как шла по моему следу спустя считаные секунды после того, как я его оставлял.

Она просто поджидала меня, чтобы охранять.

От любой опасности… Кроме себя самой.

– Итак, – произнесла она невозмутимо-деловым тоном. – Ты оставил у меня в саду на хранение изрядную груду своего снаряжения.

– Ситуация требовала экстренных мер.

– Я так и предположила, – кивнула она. – Разумеется, я сохраню все это или верну тебе, как тебе будет угодно. А в случае твоего исчезновения передам это назначенному тобой наследнику.

Я устало рассмеялся.

– Вы… Ну еще бы! – Я покосился на Мыша. – А ты что думаешь, малыш?

Мыш посмотрел на меня, потом на Леа. Затем сел – впрочем, по-прежнему не сводя с нее настороженного взгляда.

– Угу, – согласился я. – Вот и мне так кажется.

Леанансидхе отозвалась на это широкой улыбкой:

– Хорошо, что ты принимаешь мои наставления близко к сердцу, детка. Мир, в котором мы живем, холоден и безжалостен. Только сильный телом и духом способен управлять своей судьбой. Не доверяй никому. Даже тому, кто тебя защищает.

Я посидел немного, размышляя.

В вопросе моей защиты моя мать, похоже, выказала изрядную дальновидность. Она даже предвидела, что рано или поздно я найду моего единоутробного брата Томаса. Может, она приготовила для меня и еще что-нибудь? Что-то такое, о чем я и не догадывался?

Как бы я передал наследство ребенку, зная, что сам до этого не доживу? И что это за наследство может быть, если не считать набора магических приспособлений, которые можно, в принципе, достать и без чьей-либо помощи?

Единственным настоящим моим наследством оставалось знание.

Однако, клянусь богами, большими и малыми, знание – наследство, но наследство опасное. Представляю себе, что могло бы случиться, узнай я лет этак в пятнадцать те тайны магического ремесла, до которых дорос своим умом к тридцати годам. Это все равно что дать в руки малолетнему ребенку заряженный и снятый с предохранителя пистолет.

В таких делах совершенно необходим предохранитель – что-то такое, что не давало бы ребенку доступа к вышеупомянутым знаниям до тех пор, пока он не повзрослеет, чтобы пользоваться ими более или менее разумно. Особенно если этот ребенок – чародей.

Я улыбнулся. Например, что-то вроде способности признать собственное невежество. Выраженное самым что ни на есть простым способом: готовностью задать вопрос. В конце концов, мою мать назвали Лефей не за красивые глаза.

– А скажите, крестная, – тихо спросил я, – не оставила ли моя мать вам что-нибудь, чтобы передать мне, когда я дорасту до этого? Книги? Карты?

Леа медленно, глубоко вздохнула. Глаза ее сияли.

– Так, – прошептала она. – Ну-ну-ну.

– Ведь оставила?

– Разумеется. Но меня просили, чтобы я предостерегла тебя. Это смертельно опасное наследство. Если ты примешь его, то примешь и все, что ему сопутствует.

– Что именно?

Она повела плечом:

– С этим у каждого по-своему. Твоя мать, например, лишилась полноценного сна. С тобой может случиться что-нибудь и похуже. А возможно, вообще ничего.

Я подумал еще немного и кивнул:

– Я хочу получить это.

Леа не сводила с меня взгляда. Она подняла руку ладонью вверх, сжала пальцы и снова распрямила их.

На ладони у нее лежала маленькая, алая, как кровь, рубиновая пентаграмма.

– Здесь собрано все, что она знала о Тропах, – тихо сказала Леа. – Каждая тропинка, каждый обход, каждая лазейка. Она так поднаторела в их поисках, что в конце концов научилась предсказывать их изменения. Видишь ли, Тропы могут меняться от десятилетия к десятилетию, но твоя мать точно знала, где они находились и где будут находиться. Мало кто из моих сородичей может похвастаться такими знаниями. – Она прищурилась. – Вот, детка, какое знание лежит тяжким грузом в моей руке. Лично я полагаю, что оно тебя уничтожит. Однако же выбор за тобой.

Долгую минуту я смотрел на рубин, заставляя себя дышать ровно. Все Тропы. Возможность путешествовать по всему миру без оглядки на географию. Черт, да обладай я таким знанием, мы бы выиграли войну с Красной Коллегией едва ли не прежде, чем она началась. Обладатель такого знания мог бы игнорировать законы, уходя от правосудия – хоть земного, хоть сверхъестественного. Попадать куда угодно. Бежать от чего угодно… почти от чего угодно. Добывать любую мыслимую и немыслимую информацию.

Адские погремушки! Этот маленький сияющий камушек обладал едва ли не самой сокрушительной силой, какую я только встречал на своем веку. Просто невероятной силой.

Надо же, какой соблазн!

Интересно, подумал я, смогу ли я совладать с такой силой? Я ведь не святой.

В то же время у меня еще никогда не имелось инструмента, столь явно предназначенного для того, чтобы помочь мужчине оказаться рядом со своей маленькой дочерью и спасти ее. Где бы она ни находилась, я мог попасть к ней. Добраться до нее и благополучно вернуться.

Мэгги…

Я протянул руку и взял рубин с ладони моей крестной.

– Гарри, – окликнула меня Молли из гостиной. – Кажется, они просыпаются.