Двое полицейских с медицинскими масками на лицах шли по аллее мимо Патриарших прудов, двигаясь в сторону Большой Садовой улицы. В это время поднялся такой сильный ветер, что стражи порядка закрыли лица руками, спасаясь от пыли, которая закружилась вихрем возле их ног, норовя попасть в глаза. А когда спустя несколько секунд пылевой вихрь исчез так же внезапно, как и начался, полицейские увидели, как навстречу им по аллее идёт седовласый мужчина в элегантном двубортном костюме в полоску, в начищенных до блеска ботинках и с тонкой белой тростью в руках. Когда стражи порядка поравнялись с мужчиной, один из полицейских обратился к незнакомцу:

– Гражданин, разве вы не знаете, что людям вашего возраста предписано в эти дни находиться дома?

– Извините, любезный, но какой такой возраст вы имеете в виду? – останавливаясь перед полицейскими, вопросом на вопрос ответил мужчина.

– Мы имеем в виду ваш возраст – от 60 до 80 лет, – последовал ответ.

– Но мне гораздо больше лет, уважаемый. Разве этого не видно по моим глубоко печальным глазам?

– Тем более вы должны быть в изоляции. И не мешало бы вам носить маску.

– Я своё лицо никогда не скрываю – оно всегда должно быть доступно широким массам. И в изоляции находиться не могу, тем более сейчас, когда наступило именно моё время.

Во время этого ответа по губам незнакомца пробежала таинственная улыбка.

– Какое такое время? – в разговор вмешался второй полицейский.

– Смутное время, Леонид Петрович, – перевёл свой взгляд на второго стража порядка незнакомец.

– Позвольте, а откуда вы знаете моё имя? – искренне удивился полицейский.

– Как же, любезный, мне его не знать, если на вашей куртке висит эта пластиковая штука, которую все теперь называют бейджиком, а в наше время никак не называли, поскольку их ещё не было и в помине.

Оба полицейских разом взглянули на свои куртки и оба обнаружили на них те самые бейджики, которые они на своей одежде до этого никогда не видели.

– Вы что, фокусник? – спросил второй полицейский.

– Обижаете, уважаемый, – развёл руками незнакомец. – Фокусники сидят в Кремле и в Белом доме, а я всего лишь прогуливаюсь.

– И куда вы направляетесь? – задал очередной вопрос полицейский, который начал разговор первым.

– Я просто дышу воздухом и вспоминаю свою молодость. Когда-то, вот здесь же, на этом самом месте, я беседовал с двумя интересными людьми, которых, увы, давно уже нет в живых.

– А документы у вас есть? – продолжал свой допрос всё тот же страж порядка.

Услышав этот вопрос, незнакомец хотел было сунуть свободную руку во внутренний карман своего пиджака, но затем внезапно сообщил:

– Я вспомнил, что мои документы находятся у моего ассистента.

– И где же он? – поинтересовался полицейский.

Вместо ответа незнакомец указал набалдашником своей трости за спины стражей порядка.

Те обернулись назад и увидели рядом с собой симпатичного молодого человека в старомодном сюртуке, с моноклем в золочёной оправе в правом глазу и с паспортом в руке.

– Прошу любить и жаловать – Вийченцо, – представил своего ассистента собеседникам незнакомец.

Полицейский, который интересовался паспортом, взял его у ассистента, а его коллега в это время спросил:

– А у самого молодого человека документы есть?

– Помилуйте, Леонид Петрович, но его паспорт находится в кармане вашей куртки, – и незнакомец с помощью всё того же набалдашника от трости указал на нужный карман.

Полицейский сунул туда свою руку и извлёк на свет искомый документ.

– Мать моя женщина! – удивлённо воскликнул страж порядка.

– Ваша мать была плохим человеком, Леонид Петрович, – тут же отреагировал на эту реплику незнакомец. – Она бросила вас с отцом тридцать три года назад, уехала в Кисловодск с продавцом цветов из Грузии, где вскоре угодила под трамвай, будучи навеселе.

Услышав это, страж порядка невольно попятился назад, успев удивлённо воскликнуть:

– Как это возможно?

– Просто я в тот момент проходил мимо и видел всё собственными глазами. Неприятное, скажу вам, зрелище, когда голова человека отлетает к вашим ногам.

– Если вы такой впечатлительный, то почему гуляете по городу, в котором свирепствует эпидемия, гражданин Вóландов? – снова вступил в разговор первый полицейский, перед этим успев заглянуть в паспорт незнакомца.

– Я вас удивлю, господа, но бояться в этом городе надо не мне, а вам.

– А мы вот сейчас отведём вас в наше отделение и посмотрим, кому надо бояться, – сурово нахмурив брови, произнёс второй полицейский.

– Это никак невозможно, – решительно заявил пожилой господин.

– Почему? – практически синхронно спросили полицейские.

– Потому что два дня назад с оружейного склада, что в Проломном проезде, в ваше отделение уже поступили десять новеньких пистолетов системы «Макаров» и в них уже находятся патроны, произведённые на Тульском оружейном заводе двумя бригадами рабочих – одну возглавлял Михаил Сидорчук, а другую Митрофан Клычков.

– И причём здесь эти оружейники? – удивился первый полицейский.

– А при том, господа, что эти пистолеты с означенными патронами сейчас покоятся в ваших кобурах. Между тем вы оба вот уже несколько лет крышуете наркотические притоны в Центральном округе этого несчастного города, деля деньги между собой и своими вышестоящими начальниками. Однако ваш напарник, Аркадий Андреевич, задумал перераспределить барыши от этого прибыльного бизнеса в свою пользу и сегодня подмешал в вашу фляжку с коньяком, которую вы постоянно носите с собой – незнакомец снова использовал набалдашник трости, как указку – яд под названием таллий. Ужасная, скажу вам вещь, которую на моих глазах в 1861 году открыл спектральным методом английский учёный Крукс в шламах свинцовых камер сернокислотного завода вблизи города Аббероде, что в Германии. Смертельная для взрослого человека доза таллия в соединениях составляет 600 миллиграммов, а вам ваш напарник подмешал больше половины. Пару глотков вы сегодня уже сделали, так что вполне рискуете отправиться на тот свет через несколько дней, если вовремя не попадёте в больницу.

Услышав это, страж порядка непроизвольно схватился за грудь, глаза его от ужаса округлились.

– В качестве успокоения, Аркадий Андреевич, могу сообщить вам, что ваш отравитель от наказания не уйдёт, – всё тем же бесстрастным голосом продолжал вещать мужчина с тростью. – Он застрелится с помощью пули, сделанной бригадой Митрофана Клычкова, тем самым любезно уступив мне с моими ассистентами свой прекрасный дом в Подмосковье, купленный на ворованные деньги.

– Ах ты, сволочь старая! – воскликнул полицейский-отравитель и рука его потянулась к кобуре с пистолетом.

Спустя секунду он направил воронёный ствол на своего разоблачителя и хотел было нажать на курок. Однако встретившись взглядом со своей жертвой, он внезапно повернул оружие в обратную сторону и выстрелил себе в висок.

– Я же говорил, что он застрелится, – сообщил потрясённому полицейскому человек с тростью. – Даже крестик на шее ему не помог. Догадываетесь, почему? Потому что, если носишь, то верь по-настоящему.

Страж порядка схватился за голову и с диким воплем, от которого с соседних деревьев в воздух испуганно взлетели многочисленные голуби, бросился бежать по аллее, не оглядываясь назад.

– Извините, сигаретой не угостите? – обратилась дама к мужчине.

Тот остановился и достал из кармана плаща пачку «Мальборо» вместе с зажигалкой. Женщина двумя пальцами извлекла из пачки сигарету, сунула её в рот и склонилась над зажигалкой. При свете огня стало видно лицо мужчины. Ему было около пятидесяти лет, волосы на лбу были зачёсаны назад, но одна прядь свалилась на сторону, которую мужчина лёгким движением убрал на прежнее место. Закурив и сделав глубокую затяжку, женщина кивком головы поблагодарила мужчину и в это время элегантная сумочка, соскользнув с её плеча, упала на мокрый асфальт. Мужчина тут же проявил деликатность – нагнулся и поднял упавший предмет дамского туалета с земли. И в ту же минуту невольно чертыхнулся, больно уколовшись обо что-то, берясь за ручку.