Оказавшийся рядом телеоператор заснял безобразный эпизод, и Международная федерация, оштрафовав драчуна на пятнадцать тысяч долларов, пригрозила дисквалификацией. А Сенна со слезами на глазах уверял журналистов, что его попутал бес и что больше никогда-никогда...
Ну как было не простить такого парня? «Главная его особенность, — говорил Фрэнк Уильямс, — что он не такой, как другие. На трассе и вне ее он живет единой мыслью — о гонках». А вице-чемпион 1985 года Микеле Альборето добавлял: «Этот парень живет, спит, ест и делает каждый свой шаг исключительно имея в виду «Формулу-1». Все его мысли, действия, решения подчинены одному — победе в чемпионате мира». Тот самый Альборето, которого еще в июле в Хокенхайме Сенна почти убрал с трассы, резко бросая свой «Лотос» со сломанной гидроподвеской от одной обочины к другой. Тогда, помнится, итальянец, серый от злобы, говорил совсем другое: «С его-то талантом он просто не имеет права так поступать!»
Но ведь и Сенну можно понять. Он один на один сражается со всем миром, рискуя жизнью, объезжает ненадежную технику. Ведь буквально накануне Гран-при Мексики, в субботней квалификации Айртон не смог удержать машину в вираже Пералтада и на скорости под двести километров в час врезался в стену...
Настоящий автоголик — таков был вердикт, вынесенный общественным мнением. Он не может жить без гонок, и потому неудачи на трасе ранят его гораздо глубже, чем большую часть его коллег, для которых автоспорт всего лишь любимая работа или увлекательное времяпрепровождение. Разве можно сердиться на человека, столь глубоко преданного автоспорту?
И будто в благодарность своим верным поклонникам и в укор тем, кто подумал о нем плохо, в последующие годы Айртон, словно грандиозным фейерверком, ослепил мир «Формулы-1» блеском уникального таланта. Рон Деннис понял свою ошибку и пригласил бразильца в «Мак-Ларен» — в пару к двукратному чемпиону мира Алену Просту.
Если враг не сдается, его уничтожают
Трудно себе представить людей более разных, чем эти двое. Общительный, добродушно-веселый, полный озорного чувства юмора Прост, чья спокойная беззаботность только подчеркивала высочайший профессионализм и способность сконцентрироваться, когда это необходимо. И одержимый единственной целью — победить любой ценой — бескомпромиссный и впечатлительный, напряженно переживающий любой сбой, любую мало-мальскую неудачу, малейшую запинку на пути к вершине Сенна.
Любопытно, что едва появившись в команде, которой его будущий партнер принес два чемпионских титула за четыре сезона, Айртон почел необходимым выразить свое уважение к Просту: «Я ценю Алена не только за его достижения и водительское мастерство, но и за его манеры, весь его подход к жизни». Однако с самого первого дня новичок знал чего хочет — побить Проста и стать первым гонщиком в мире.
Многие считали, что Прост слишком добродушен и беззаботен, чтобы справиться с таким напором. Да, первый этап сезона француз легко выиграл, но ведь Сенну в Гран-при Бразилии подвел сломавшийся прямo перед стартом автомобиль. И в Имоле, на второй гонке сезона Айртон без всякого напряжения оставил маститого напарника позади. Лидировал он и в Монако — с большим отрывом, не напрягаясь, позволяя себе иногда даже чуть сбрасывать темп. И вдруг, на выходе из поворота Портье, не удержал машину — краснобелый «Мак-Ларен» врезался в отбойник, вдребезги разбив левую переднюю подвеску.
Много позже, почти полгода спустя, после победной гонки в Японии Айртон скажет: «Эта несчастная авария сделала меня ближе к Богу, чем когда бы то ни было. И полностью перевернула мою жизнь». А в тот момент Сенна, сдерживая едва не прорвавшиеся слезы обиды и страшной досады на себя самого, выбрался из разбитой машины и, словно побитый в драке мальчишка, как был, в гоночном комбинезоне, убежал домой. Три часа, пока Деннис тщетно пытался узнать, где его пилот и что на самом деле произошло с машиной, Сенна скрывался в квартире — виллу в Эшере он продал, жить в Монако, где не надо платить налогов, было гораздо дешевле. Он не отвечал на звонки и изводил себя бесконечными упреками — сам, сам виноват! Ведь еще на предыдущем круге, на площади перед Казино, едва он чуть присбросил скорость, выскочила передача в коробке, и «Мак-Ларен» пролетел буквально в сантиметре от отбойника. «Дурак, тупица, почему ты не понял этого раньше?! Ни на секунду нельзя расслабляться». Но на входе в Портье Сенна опять чуть приотпустил газ, и передача выскочила вновь...
За четыре сезона в «Формуле-1» Сенна одержал шесть побед и был готов к битве за чемпионский титул.
Через две недели в Мехико бразилец еще раз уступил Просту. Но потом за два с половиной летних месяца совершенно затмил француза, выиграв шесть Гран-при из семи. А завоевав Большой приз Японии в предпоследний день октября, стал наконец чемпионом мира. Прост улыбался, хотя и несколько натянуто: «Айртон — один из лучших пилотов, которых я встречал. Однако через годик я постараюсь взять реванш. Что же касается наших взаимоотношений, то они гораздо лучше, чем я мог себе представить. Некоторое напряжение в начале было, не скрою. А ближе к концу сезона — за одним, может, двумя исключениями — все вошло в норму. Но ведь он так хотел стать наконец чемпионом! Теперь же добился своей цели и должен расслабиться».
Прочитав интервью своего соперника в «Экипе» по дороге из Австралии домой, Сенна презрительно улыбнулся: «Наш маститый француз ничего не понял. Надо же... И это после того, как я чуть не размазал eго по стенке пит-лейна в Эшториле. Он тогда здорово разозлился! Но оказалось достаточно одной виноватой улыбки и пары ничего не значащих слов, типа «бес попутал». Он не понимает, с кем имеет дело. Впрочем, оно и к лучшему».
Прост действительно серьезно заблуждался, если думал, что, добившись успеха, бразилец расслабится. Вовсе не титул нужен его противнику — лишь абсолютное, полное господство. Айртон да Силва Сенна должен быть лучшим гонщиком в мире, он выиграет больше всех Гран-при и станет чемпионом столько раз, сколько захочет сам. На пути к этой цели стоял Прост — возможно, почти столь же талантливый, как считал сам Сенна, но далеко не столь решительный. «Я его уничтожу», — подумал бразилец, мило улыбнулся стюардессе и бросил газету на пол.
Закусив удила
Всего-то два месяца прошло с начала нового сезона, а все, похоже, было кончено. Сенна выиграл три из четырех весенних гонок, выиграл бы и четвертую, не случись глупой аварии во втором повороте Гран-при Бразилии. Прост же трижды добрался до финиша вторым, один раз — четвертым. Француз был не просто обескуражен — раздавлен. «Этот парень буквально нарывается на конфликт, в какой бы ситуации мы ни оказались», — заметил он раздраженно еще в начале апреля.
После финиша в Имоле, когда Сенна на верхней ступени пьедестала поднимал над головой здоровенный кубок — Большой приз «Кроненберг» Сан-Ма-рино, Прост в бессильной злости отказался пойти на пресс-конференцию (за что судьи оштрафовали Алена на пять тысяч долларов). Дескать, Сенна нарушил соглашение, которое сам же предложил перед стартом — партнеры по «Мак-Ларену» не будут атаковать друг друга на первом круге, кто вошел в первый поворот лидером, тот может спокойно вести гонку. «Слабак, — злорадно думал Айртон, вежливо и абсолютно автоматически отвечая на дежурные вопросы журналистов. — Мы что, в детском саду? Автогонки — это война, и победитель всегда прав!»
А летом кошмар двухлетней давности вернулся. Сверхмощный, сверхбыстрый, сверхнадежный «Мак-Ларен», который подвел Айртона лишь дважды в двадцати предыдущих гонках, ломался четыре этапа подряд. Так Прост ушел на целых двадцать очков вперед, и, как ни старался потом бразилец, догнать соперника не получалось. Сенна выиграл в Хокенхайме, под проливным дождем в Спа и в Испании. Но в итальянской Монце снова подвел мотор, а в Португалии в «Мак-Ларен» под номером один врезался «Феррари» Манселла. Айртон, защищаясь от атаки англичанина, ловко «захлопнул калитку» — то есть, нырнул внутрь поворота, не давая себя обогнать — перед самым носом Найджела. А тот не смог или не захотел выезжать на обочину и протаранил красно-белую машину лидера. «Ненормальный, — возмущался Сенна. — Он же мог меня убить...» Но в душе Айртон понимал, что сам сплоховал: такой исход надо было предвидеть, ведь Манселл всегда идет напролом. А Прост тем временем снова оторвался...
