– Боже мой, Лена! – прижал её к себе.

Я подхватил Лену на руки и, что есть силы, побежал в поселение. Небольшие водные преграды меня уже не страшили, главное чтобы успеть. Вбежав в дом 102-ой, мои аккумуляторы сели, и я с грохотом рухнул на пол и отключился. Двойная нагрузка по весу – это двойная нагрузка на аккумуляторы… Я ничего не видел, я оглох, но это давило меня ещё больше. Не знаю, сколько прошло времени, но мне показалось вечность. Появился слух, включились камеры, но пока ещё не появилась резкость, я ухватился за что-то и попытался встать. Когда камеры поймали фокус, меня за руку держала 102-ая и с испуганным видом спросила:

– Что произошло?

Первым, что я смог сказать:

– Где Лена? Где 817-ая?

– Я вставила её кассету в стойку. Она пока что живая… Что случилось?

– Она сорвалась со скалы.

– Зачем я её послушалась. Не надо было из неё чип убирать. Сейчас бы всего этого не произошло. Что мне сейчас прикажете делать? Других тел нет, а если найдутся, её нельзя будет старейшине предложить. Начнутся разбирательства и тогда-то уж точно меня с ней кремируют! А вот с телом, что делать?

– Ты можешь её мозг впихнуть в живое тело?

– Извлекать да, обратно – таким ещё не доводилось заниматься.

– Можешь попробовать? Умоляю, сделай!

– Ты думаешь, у меня есть другой вариант! Ты лучше подумай, куда тело деть! Аккумулятор я тебе зарядила.

– Пожалуйста, вставь её мозг в её же живое тело. Чтобы не было отторжения у организма.

Так и решили: 102-ая занялась операцией по перемещению мозга в человеческое тело, а я, забрав разбитое железо тела, унёс его на могилу Светланы и закопал рядом. Операция была сделана. Лена с перевязанной головой два дня лежала подключенная к аппарату без сознания и я, конечно, не отходил от неё ни на шаг. Периодически её пальцы вздрагивали, губы шевелились. Я протирал лицо и губы влажной тряпкой. На третий день Лена приоткрыла один глаз и тихо хрипло прошептала:

– Привет 541-ый. Похоже, у меня связь и одна камера не работает. Наверное, большой ремонт мне предстоит?

– Тебя уже подлатали. – улыбнулся в ответ я.

Лена открыла второй глаз, подняла руку, повернула ладонь к себе и оглядела свои пальцы:

– Теперь я – это я на все сто процентов?

– Да, теперь ты – это ты, и ничего лишнего…

Глубокий вдох полной грудью. Из её глаз потекли слёзы. Она дотронулась их рукой. Мурашки пробежались по её телу. Новые ощущения. Болела голова. Я объяснил ей, что после операции какое-то время так и будет, и что волосы на голове пришлось состричь для проведения операции, но через какое-то время они вновь отрастут. Помог ей сесть. Пришла 102-ая:

– Живая? Ну и подставила же ты меня! Что делать будем, когда будет очередное перемещение? Лично я не знаю…

– Перемещения не так часто происходят, что-нибудь придумаем к тому времени.

Шли дни, Лена заново училась ходить, кушала вместе с ботами перемолотые овощи.

– Какая дрянь! Я больше не хочу такое есть. Как они такое едят?

– Они не люди, у них не работают вкусовые рецепторы. Да и они к тому же боты, есть задание – надо выполнить. Могу тебе помочь… На зиму, когда заготавливаете для них продовольствие, овощи солите? Из подсолнечника масло делаете?

– Да. – ответила Лена.

– Неси.

Когда соль и масло было на месте, мы собрали немного помидоров, огурцов, редиски, зелени. Порубили в салат, подсолили и полили маслом. Наслаждение вкусом при поедании данного блюда было необычайным. Глаза закрывались, челюсти медленно перемалывали "шедевр". Следующие несколько дней мы упражнялись с Леной по готовке разных салатов. Когда голова немного зажила, мы начали выходить за поселение. Невероятные запахи цветов, свежего ветра в лицо перенесли её на новый уровень восприятия: она уже живая!

Однажды мы снова сходили на гору, развели костёр. Я предложил Лене протянуть ладони в сторону огня. Она так и сделала:

– Тепло…. Приятно…

Наутро, пока она спала, я поймал птицу. Проснулась она от запаха запечённого мяса, которое было нанизано на ветку и висело над углями костра. Я подал ей эту палку:

– Попробуй. Это из…

Она прервала меня поднятой ладонью:

– Не говори мне ничего, не порти аппетит…

Укусив и прожевав кусок мяса:

– Мммм… Вкуснее этого я ещё ничего не пробовала! – и продолжила трапезу.

– Ты ещё не пробовала шоколад. – подморгнул я.

– Разве есть что-то вкуснее этого?

– Поверь мне на слово. Много чего есть.

День прошёл незаметно, казалось, вместе мы не замечали время. Всему есть предел: это я про свои аккумуляторы. Запасные разрядились, а этого осталось на обратную дорогу. Когда мы были близко к поселению, я предложил:

– Не хочешь пробежаться?

– Да я тебя сейчас сделаю! – побежала она.

Я, стараясь не обгонять, держался рядом. Метров через сто её дыхание начало перехватывать, а я продолжил бег.

– Всё стой! Я выиграла!

– Нет, не выиграла. Побежали дальше.

– Я больше не могу. – она упёрлась руками на колени и наклонилась отдышаться.

Я остановился:

– Ну как? Есть разница между двигателями с аккумуляторами против мышц?

– Сейчас преимущество за мной: мне аккумуляторы не нужны и я смело могу зайти в воду…

На следующий день мы решили пойти к озеру. Я остановился неподалёку от берега на каменной плите, а Лена сняла обувь, прошлась по песку босиком. Это то самое ощущение, которое она не раз слышала от меня. Мелкий песок просачивался сквозь её пальцы на ногах и прохладной волной выравнивался. Лена скинула с себя остальную одежду и побежала в воду, не стесняясь меня своим голым телом. Но видимо вода в тот день была очень прохладной. Забежав по пояс в воду, она остановилась, съёжившись, глубоко вдохнула, подняла руки перед собой, согнув в локтях, и покрылась мурашками. В следующий момент она уже мчалась к берегу:

– Ты говорил это очень приятно! Мне что-то так не кажется.

– Я говорил, когда вода тёплая. Одевайся, а то простынешь!

Лена натянула на себя всю одежду и, съёжившись, повернулась к солнцу. Сегодня был безветренный день, и солнце припекало достаточно хорошо. На следующий день, когда я рубил очередную партию салата, ко мне подошла Лена. Она громко чихнула и из ноздри вытянулась длинная сопля. Она недоумевая:

– Это что за вода?

– Уууу… Да ты, красавица простыла! На вытри сопли. – я подал ей тряпку.

Хорошо, что ещё не было температуры, лечить то здесь точно нечем. Как-то я набрал немного малины в лесу и высушил. Кипяток с малиной сделали своё дело: через день Лена была в полном порядке.

В один прекрасный день к нам подошла 102-ая:

– Сегодня умерла 1831… Завтра все должны стоять на площади, включая тебя… Будет перемещение. Какие есть предложения?

Лена начала продумывать:

– Я пойти с чипом не могу – я уже живой человек, ты его тоже не можешь понести, так как у тебя их будет уже два – это не прокатит. 541-ый не может его понести – у него конструкция другая. На него сразу обратят внимание. Есть один вариант: на какое-то время мы с 541-ым должны уйти из поселения вместе с чипом, тогда на тебя никто ничего не подумает… Чип унесу подальше и выкину. Единственное, 541-ый не сможет долго без аккумуляторов. Я понимаю, что просить тебя я просто не имею права, но без 541-го я не уйду, я его ни за что не брошу.

– Просьба то в чём? Солнечную панель ему, что ли за спину прицепить?

– Нет… Я знаю, ты сможешь… Сможешь в живое тело, вместо платы управления вставить его ИО мозг…

– С этим у меня проблем не будет, только у меня одного рабочего тела уже нет. – 102-ая указала на Лену:

– Может тогда одно нерабочее тело? – спросил я: у тебя мужчины лежат, у которых витамины высасывают. Тебе их не жалко? Меня не очень-то привлекает быть женщиной…

– Ну… Теперь 817-ая не нуждается в питании через картридж, я думаю, тел хватит на остальных. Пойдём выбирать.

– Лена, выбери мне тело, в котором бы ты хотела меня видеть.