— Отпустите, — прошептала она, невольно покосившись на мужские руки, которые легли по обеим сторонам от её головы, отрезая пути к отходу.

— Так ты у нас учишься? Фамилия, курс? — мятное дыхание Эмиля было настолько близко, что от него невольно прокатывались мурашки по скуле и спускались вниз, под ворот мягкой флисовой толстовки. Было не противно, но вместе с тем неприятно и страшно.

— Послушайте, Эмиль, — пересохшие губы с трудом произнесли это обращение, что не ускользнуло от внимательного взгляда напротив. Кайсаров был хищником, который учуял дичь, и теперь готовился к последнему решающему броску.

— Я жду.

— Полина Белова, первый курс исторического.

— Полина, — Кайсаров медленно повторил, словно пробуя имя на вкус. Из его уст привычное с младенчества слово звучало по-новому… Эмиль как будто перекатывал покатое "о", а затем мягкое "и" на языке, готовясь проглотить не только имя, но и его испуганную владелицу.

— А Черный тебя знает?

Ей не хотелось отвечать, но Кайсаров воспринял паузу по-своему:

— Значит, знает… Вот же… А я, ведь, его спрашивал… — пристальное внимание теперь читалось в ледяном голубом взгляде еще явственнее, чем раньше.

— Мне нужно иди, я уже говорила, что там между нами получилось недоразумение…

— Иди… Иди… Ещё встретимся… Белова… — Кайсаров убрал руки и сделал маленький шаг назад, словно позволяя протиснуться между ним и стеной, но вместе с тем оставляя совсем мало места. Он, как будто провоцировал Полину невольно дотронуться до его широкой груди. Но она, словно предчувствуя западню, максимально сжалась и смогла проскользнуть мимо, не коснувшись Эмиля, чем вызвала кривую ухмылку на красивом жестоком лице.

Когда Кайсаров остался позади, главной мыслью Беловой было пуститься наутек, вот только ощущение того, что она до сих пор находится по наблюдением холодных голубых глаз — останавливало. Именно поэтому Полина не побежала, а просто торопливо засеменила по коридору, бесшумно ступая белыми кроссовками по плиточному полу и чувствуя, как затылок жжет от пристального оценивающего взгляда.

В тот день она так переволновалась, что почти не спала и провела весь вечер у окна, за которым ей то и дело мерещились страшные образы и тени. А когда, долгожданный сон, наконец, наступил, то превратился в какой-то кошмар с Кайсаровым в главной роли. Полине привиделось, что она снова там, во внутреннем дворе за ночным клубом, а Эмиль рядом. Она всё пробовала вырваться и спастись, но сильные мужские руки крепко держали свою добычу и никуда не собирались отпускать.

Под утро её разбудил собственный крик, который эхом отскакивал от стен старенькой квартирки и заставлял покрытое испариной тело Полины вздрагивать.

***

Вопреки пугающему обещанию, Эмиль больше не подходил и не предпринимал вообще никаких попыток приблизиться, хотя Полине и казалось, что он провожал её взглядом в те два раза, что они пересекались в коридорах университета в последующую неделю. Сначала она даже отругала себя за излишнюю впечатлительность и манию преследования, но когда затылок снова запекло, все таки обернулась. Кайсаров флиртовал с кем-то из девушек и даже не смотрел на неё.

После событий, произошедших на заднем дворе ночного клуба "Black" минуло три недели, и Полина окончательно расслабилась. Теперь всё случившееся там представлялось ей историей с истекшим сроком годности. Было и прошло. Зачем об этом вспоминать?

Жизнь потекла своим чередом. Студенческие будни, подготовка к сессии и новогодние хлопоты — всё это захватывало и не отпускало, ловко заменяя неприятные события ноября на декабрьское предвкушение сказки, которая была так ей необходима.

Всё пропало в один миг.

Морозным зимним днём Полина сидела на широком деревянном подоконнике и, прижав телефон к уху, спорила с отцом, прикрепляя к оконному стеклу снежинку:

— Пап, ты пообещал, что купишь ёлку! Теперь отказы не принимаются! Иначе не приеду!

— Куплю огромную голубую ель под самый потолок, чтобы ты до боя курантов обматывала её гирляндами. Восемнадцать лет, а ты как маленькая, — папа по-доброму ворчал, но Полина знала, он очень очень ждет встречи и готов терпеть, даже если она станет обматывать мишурой его самого — главное встретить новый год вместе.

В этот самый момент незначительная, совсем неважная на первый взгляд деталь отвлекла её от разговора: на небольшом телевизоре, прикрепленном на кухонной стене, показывали местные новости.

Совершенно обычный выпуск: на экране гладко причесанная женщина — диктор, вещающая о проблемах области и фотопортрет мужчины в правом верхнем углу…

— Папа, Вика пришла, я перезвоню, — не дожидаясь ответа, Полина нажала "отбой", и схватив пульт, максимально увеличила громкость на маленькой, оставшейся от хозяйки плазме.

— Вячеслав Александрович Сысоев, тридцать пять лет. Был одет в чёрную куртку и синие джинсы. Уехал из дома второго ноября в восемнадцать часов вечера на черном автомобиле марки лексус, государственные номера ******. Если кто-то располагает информацией о местонахождении пропавшего или видел его, просьба позвонить по одному из указанных номеров…

И снова ступор и полное непонимание, почему всё это происходит именно ней. Она не знала, сколько простояла вот так, расфокусировано глядя на экран маленького прямоугольного монитора, прикрепленного на кухонной стене, но, казалось, прошло не меньше десяти минут… Полина опомнилась только в тот момент, когда из её дрожащих рук выпал пульт. Он с громким стуком ударился о серо-бежевую плитку и разлетелся на несколько пластиковых частей, и этот звук помог ей прийти в себя. Не понимая, зачем, она присела на пол и принялась собирать выскочившие батарейки, но одеревеневшие пальцы не слушались, а по щекам вдруг покатились слёзы.

Фото было не очень удачным, но эти глаза она запомнила на всю жизнь.

Пропавшим был тот самый мужчина, которого на заднем дворе ночного клуба "Black" били мажоры.

5

Полина не спала всю ночь. Теперь её собственный страх перед Кайсаровым и Черным отступил, но вместо него пришло новое ощущение, смешанное с неприятным, липким чувством вины. И оно, словно кислота, медленно, но целенаправленно разъедало всё изнутри, не оставляя после себя живого места.

До самого рассвета она искала информацию о Вячеславе Сысоеве в интернете, но всё было тщетно. Этот человек не сидел в социальных сетях, не выкладывал фотографий в открытые ресурсы и вообще казался полной загадкой. Почему именно он оказался там, на заднем дворе ночного клуба в окружении этих богатых жестоких молодых людей? За что его били?

Раньше Полина не хотела думать и анализировать произошедшее, стараясь забыть всё как страшный сон, но теперь мысли и догадки, против ее собственной воли, вихрем кружились в голове, стремительно сменяя друг друга.

"Он плохой, а мы хорошие. Понимаешь?"

В голове ежеминутно всплывала эта фраза, сказанная тогда Кайсаровым. Что, если этот самый Вячеслав Сысоев — убийца иди бандит? Может он сам виноват в произошедшем, а она — глупая, теперь зря терзается?

Нет.

Что бы не натворил этот мужчина, он не заслужил того, что с ним делали эти подонки. Даже если они вершили самосуд, то всё равно нарушали закон. Есть ведь правоохранительные органы, которым можно было сдать преступника… Если он в чем-то виноват, разумеется…

Всё смешалось, и от полного непонимания, что делать, у Полины очень сильно разболелась голова. Виски то и дело пульсировали, а затылок ныл, словно от глухого удара, такого, каким награждали ноги в дорогой обуви тело и лицо того мужчины…

Ей хотелось кричать и молчать одновременно, спрятаться от всего мира под одеялом и в то же время истошно звать на помощь… Но самое главное — внутри стремительно росло дерущее гадкое чувство — беспомощность, помноженная на чувство вины…

Почему-то именно сейчас Полине вспомнился эпизод из детства, который она всеми силами пыталась забыть. Тогда, много лет назад, несколько мальчишек из старших классов решили убить котенка за гаражами, а она явилась случайным свидетелем произошедшего.