Сев рядом со мной, матушка вдруг крепко обняла меня.
— Знала бы я, что с тобой может произойти в столице, ни за что не разрешила бы тебе поехать.
Похоже отец уже рассказал ей обо всем.
— Как она могла так поступить? Я всегда принимала Эвренику, как родную дочь, а она напала на тебя и пыталась убить. Еще и бедного Кардейна похитила. Боже, что с ней стало? Как она решила на подобное? Это ведь чудовищно! Непростительно…
Матушка причитает и ругает Эвренику за ее поступок, продолжая крепко меня прижимать к себе.
— Моя милая девочка, ты должно быть сильно испугалась. Как жаль, что она избежит наказания. Хотя учитывая ее нынешнее состояние, оно уже настигло ее и вполне справедливо. Она ведь была достойной молодой леди, делать что-то такое ужасное лишь для того, чтобы заполучить мужчину — отвратительно и безнравственно.
— Мы не должны осуждать ее, — тихо произношу, когда матушка практически закончила причитать. — Для этого есть судьи и Его Величество.
— Моя добрая девочка, — графиня гладит меня по волосам.
— Я вовсе не так добра, как ты думаешь.
— Но ты бы никогда не поступила так, как Эвреника, — возражает она.
— Да не поступила бы, — соглашаюсь с ней, — ведь меня не сводят с ума силы тьмы, которыми Эвреника пользовалась. И я не страдаю от любви, как она.
— Влюбленная женщина зачастую может пойти на все, чтобы получить желаемое, но такое… — матушка печально вздыхает, — это выше моего понимания.
— Все хорошо мама, — целую ее в щеку. — Теперь Эвреника не опасна. Святая очистила ее.
— Как хорошо, что Святая была с тобой, — матушка отпускает меня и вспоминает про поднос с едой, который принесла с собой. — Ты пропустила завтрак и ланч, а до обеда еще далеко, поэтому я принесла тебе перекусить. Ты голодна, Селена?
— Немного, — я смотрю на поднос. Яичный рулет, тосты с джемом, немного фруктов и сладкий чай, вкуснота.
— Тогда завтракай, — графиня встает с кровати. — А я пойду позову к тебе Ирен.
— Спасибо матушка.
Когда она уходит, я принимаюсь за еду и блаженно жмурюсь. Как хорошо быть дома! Все-таки блюда, которые готовит Нэн самые лучшие в мире. Надо попросить ее приготовить на ужин ее фирменный бисквитный торт.
А еще надо поговорить с отцом о Дэроне. Теперь когда в столице видели дракона, слухи об этом будут только разрастаться. И это меня жутко беспокоит. Я не хочу, чтобы Дэрон пострадал из-за меня.
Ах, вот опять! Я постоянно о нем думаю. Переживаю и… мне вспоминается легкое прикосновение его пальцев к моей щеке. Я тут же краснею от смущения. Между нам что-то опредленно изменилось. И кажется, я рада этому.
30.1 Счастье
Ирен появилась в моей комнате, когда я стояла на балконе и наслаждалась теплыми солнечными лучами. С завтраком было покончено, но умываться и одеваться я не спешила. Хотелось насладиться ласковым солнцем и подышать свежим воздухом.
— Леди Селена, вы уже позавтракали? — она выходит ко мне на балкон. — Подготовить для вас наряд?
— Привет, Ирен, — я широко улыбаюсь и заключаю ее в объятия. Горничная удивленно замирает.
— Похоже у вас сегодня отличное настроение, — она расслабляется и обнимает меня в ответ.
— Да! — восклицаю и отпустив Ирен, начинаю пританцовывать. — Ведь день такой прекрасный. И я наконец дома в Балмейте.
— Вы были в столице лишь несколько дней, — Ирен не совсем понимает моей радости, просто в отличие от меня она редко покидает Балмейт.
— Это были ужасные несколько дней, — я отмахиваюсь от воспоминаний о поездке. — Ирен, дома гораздо лучше.
— Ах леди Селена, но ведь однажды вам придется покинуть Балмейт, чтобы выйти замуж.
Я останавливаюсь и смотрю на горничную. Точно, однажды я выйду замуж, но покинуть родной дом… как-то эта мысль мне совсем не нравится. Когда я собиралась стать женой Кардейна, я даже не задумывалась об этом, но сейчас мне неприятно даже думать об этом.
— Может мне не выходить замуж? — я спрашиваю скорее себя, но этот вопрос слышит и Ирен. Ее лицо вытягивается от удивления.
— Как можно даже думать о таком?! Вы ведь не можете прожить всю жизнь одна одинешенька. У любой девушки должен быть муж и семья.
— У меня есть семья, — я шучу, но Ирен этого не поняла.
— Я говорю о детях, леди Селена. У каждой благородной девушки есть обязанность выйти замуж и родить прелестных деток. Как жаль, что вы не хотите выйти замуж за герцога Кардейна. У вас были бы такие прелестные детки, — с сожалением произносит Ирен.
— Не напоминай мне о нем, — я ухожу с балкона и иду в свою ванную комнату. Интересно он уже пришел в себя? Надеюсь с ним все хорошо. В конце концов он в храме рядом со Святой. Она-то уж точно поможет ему подняться на ноги, а потом возможно у них завяжутся отношения.
Кошмар, Ирен мне напомнила про герцога и теперь я опять беспокоюсь о том, смогут ли эти двое воссоединится так, как это было в книге. Надо думать о чем-то хорошем. И желательно не о свадьбе, детях и… Дэроне. Его образ возник стоило мне подумать о том, какими могут быть мои дети.
Почему стоило задуматься о семье, как он всплыл в моих мыслях?
Я тщательно умываюсь, чтобы любые непрошенные мысли исчезли, но это помогает лишь на время. Когда переодевшись я спускаюсь вниз, чтобы прогуляться по саду и выпить чай с матушкой и младшими братьями, то встречаю Дэрона, одиноко стоящего на улице. Он задумчиво смотрит куда-то вглубь сада.
Велев сопровождавшей меня Ирен возвращаться в дом, я игнорирую ее попытку возразить. И уверенным шагом направляюсь к Дэрону, поравнявшись с ним, останавливаюсь.
— О чем задумался?
Он опускает голову и смотрит на меня, слегка прищурив золотые глаза. В последнее время он практически не скрывает свой естественный цвет глаз. И я считаю это замечательным, потому что они мне очень нравятся.
— Я думал о тебе.
Услышав его прямолинейный ответ, я слегка смущаюсь.
— Что-то плохое? Или наоборот хорошее?
— Хорошее.
Кажется мое сердце решило устроить мне сердечный приступ, иначе почему оно сейчас так громко и сильно бьется? Я стараюсь дышать ровнее, чтобы успокоить его, но выходит мягко говоря неудачно. Вдобавок я еще и волноваться начала. Даже руки почему-то начали потеть. Мне надо бы сказать что-то милое. Или расспросить подробнее о чем таком хорошем он думает, но вместо этого я задаю максимально странный вопрос:
— А ты любишь детей? — я не знаю зачем я это сказала. О чем думала вообще в этот момент. Но произнеся его, и осознав, что ляпнула, стала мечтать о том, чтобы провалиться сквозь землю.
На лице Дэрона не появилось даже намека на удивление или смущение. Он просто улыбнулся нежно и тепло, и задал встречный вопрос.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
Я краснею, пытаясь придумать причину.
— Просто… — мне даже выдавить из себя хоть какое-то слово сложно. Дэрон это понимает и не давит на меня.
— Люблю, — отвечает он не дожидаясь моего ответа. — Но думаю прямо сейчас заводить их слишком рано. А ты?
Новый вопрос от него заставил меня покраснеть еще гуще и разволноваться окончательно.
— Я-я? — спрашиваю Дэрона. Он кивает. А я задумываюсь над собственным вопросом. Я люблю своих братьев. Они были довольно милыми малышами, так что я не против детей, но Дэрон прав не прямо сейчас. Я еще слишком молода. Сглотнув отвечаю — Люблю, но мне тоже еще очень рано…
— Селенушка! — где-то в отдалении слышу зовущий меня голос, но я так поглощена игрой в гляделки с Дэроном, что не обращаю на это никакого внимания. Только когда меня берут под руку, я рассеянно смотрю на матушку. — О чем вы так сосредоточено разговаривали? Я звала тебя дорогая, а ты даже не повернула ко мне головы.
— О детях, матушка, — произношу непроизвольно и только заметив побледневшее лицо матушки, прикусываю себе язык. Да что со мной такое? Похоже я растеряла в схватке с Эвреникой последние мозги.
Графиня откашливается.
— О каких детях?
— Об Эвеле и Сейнте, — Дэрон отвечает раньше меня и успокаивает матушку. Глубокая морщинка, которая прорезала ее лоб, разгладилась.
