Не прошло и получаса после их стычки и бегства Кэмрона, как Райвис накинул плащ, зажег один из надежных стеклянных фонарей, которые сенешаль оставил в парадной передней, вышел во двор и направился к конюшням.

Прежде всего надо было переговорить с грумами. Райвис обошел вместе с ними все стойла, обсудил состояние лошадей, выслушал их мнения и советы, а затем попросил через два часа подготовить к выступлению и оседлать четыре дюжины скакунов. Сначала конюхи в штыки восприняли его слова: уже стемнело, а среди лошадей были и пугливые, которые могли переполошить остальных. Однако Райвис успел изучить грумов поместья Ранзи — и тех, что прибыли вместе с рыцарями Кэмрона, и тех, что прожили здесь всю жизнь. Стоило объяснить, зачем ему среди ночи понадобились кони, грумы с восторгом кинулись исполнять приказание. Двое-трое конюхов постарше признались, что ожидали этого. Затем Райвис отправился на кухню. Там за большим столом повариха и служанки перекидывались в картишки, потягивали местное пиво и угощались столь популярными в Ранзи пирогами с морковью. При появлении Райвиса повариха поспешно прикрыла шалью огромный окорок, а одна из девушек спрятала в рукав какую-то подозрительную флягу. Райвис притворился, что ничего не заметил. Сохранность провизии и вина Кэмрона его не касалась, а без дружелюбно настроенной, покладистой кухонной челяди к походу как следует не подготовиться.

Он похвалил повариху за вкусный обед, полюбезничал с самой тихой и простенькой служаночкой, а потом осведомился, не будут ли они так добры и не приготовят ли — а заодно и упакуют в дорогу — съестные припасы на четыре... нет, на шесть дюжин человек... дней эдак на шесть... примерно через часок...

Пухлая рука поварихи так и застыла на накинутой на окорок шали. Райвис читал мысли почтенной матроны: если хозяин и его люди благополучно отбудут, в ее распоряжении окажется столько лишней провизии, что она весь рынок завалит. Свежая оленина в это время года пользуется большим спросом.

Райвис и выйти не успел, а в воздухе, перелетая из одних проворных рук в другие, уже замелькали кастрюли, сковородки, ножи, разделочные доски, петрушка, сваренные вкрутую яйца и фрукты.

Почти все рыцари Кэмрона — две дюжины бывалых вояк, с дюжину юных щеголеватых пустозвонов, горстка надменных дворян, несколько старичков и пара настоящих бойцов — собрались в зале у входа в дом. При появлении Райвиса наступила мертвая тишина. Рыцари явно были на взводе — пиво выдыхалось в кружках, огонь в очаге почти погас, а обычные их спутницы — девчонки из ближайшей таверны и здешние служанки — куда-то подевались. Резня в Торне никого не оставила равнодушным. Трое воинов родились там; все они были людьми Кэмрона, некоторые его друзьями. Напавший на земли юного лорда все равно что покусился на их собственные владения.

Стоя в центре залы под огнем враждебных взглядов, Райвис счел за лучшее говорить предельно спокойно и сухо:

— Готовьте оружие и снаряжение. Сегодня ночью мы едем в Торн.

Рыцари, которые весь последний месяц только и делали, что оспаривали каждое указание, замечание и приказ Райвиса, немедленно повиновались. Всем не терпелось выступить в поход. От их пыла, казалось, вот-вот вспыхнут обшитые деревянными панелями стены. Кто-то даже дружески похлопал Райвиса по спине. А ведь до сих пор Райвис был для солдат этого маленького войска злобным негодяем, который заставляет их выполнять бессмысленные упражнения, несет чепуху о необходимости сменить металлические латы на кольчуги и легкие кожаные доспехи и не дает нанести быстрый, решительный удар по армии Изгарда Гэризонского. Вдобавок сегодня из-за его бессовестной грубости Кэмрон Торнский как ошпаренный среди ночи выскочил из дому и умчался куда-то.

Последнее, конечно, не соответствовало истине. За переживания Кэмрона Райвис ответственности не нес. Но при их разговоре больше никто не присутствовал, и теперь во внезапном исчезновении командира рыцари винили Райвиса. Человека, пытающегося изменить ваши взгляды и привычки, возненавидеть проще простого. Тем более, если человек этот иностранец и наняли его, чтобы научить вас воевать.

С подобным сопротивлением Райвис сталкивался на любом новом месте. И знал, что надеяться можно только на сглаживающее острые углы время и на практику, которая покажет, насколько полезны были его уроки.

— Возьмите только самое необходимое, — сказал он в спину последнего покидающего залу воина. — Обоза и вьючных лошадей, чтобы погрузить ваши доспехи, не будет. Возможно, придется совершить пеший переход. — Райвис не ожидал, что рыцари послушаются его.

Долив масла в фонарь, Райвис предпринял последнюю вылазку: через внешний двор, мимо частокола и маслодельни он прошел к баракам. Присланные из Бей'Зелла наемники и лучники Сегуина Нэя разместились там вместе со своими лошадьми. Райвис отдал им приказания и вышел на улицу.

Дождь хлестал в лицо. Погодка та еще! Безлунной ночью, в кромешной тьме, им предстоит весьма неприятное путешествие по чавкающей под лошадиными копытами грязи. Впрочем, какая разница? Само сознание, что они движутся, пусть медленно, но продвигаются вперед, облегчит страдания Кэмрона Торнского.

Райвис знал, что, куда бы ни загнало Кэмрона отчаяние, по возвращении он потребует одного: немедленно отправляться в Торн. Райвис знал это с того момента, как в Ранэи получили тревожные вести. И все же — как велел долг профессионального бойца, которому платят за его профессионализм, — он выдвинул свои возражения и предостерег Кэмрона от опрометчивого шага.

Они действительно были не готовы к выступлению. Обучение наемников началось меньше двух недель назад, лучники всего восемь дней как прибыли из Бей'Зелла, а хваленые рыцари — просто небольшой, наспех сколоченный отряд задиристых, но не особо искусных вояк. Кроме того, у них нет точных сведений. Неизвестно, занят ли Торн противником, осталось ли хоть что-нибудь от тамошнего гарнизона или же город полностью разрушен, а жители уничтожены. Не знают они и что случилось с гонцами Изгарда, откуда взялась эта неистовая жажда крови.

Как ни поверни, положение препаршивое. Райвис терпеть не мог действовать наобум, без возможности предугадать реакцию врага. Но случалось ему — благодарение всем четырем богам — выходить целым и почти что невредимым из переделок и похуже этой.

Предпринять описанные выше приготовления Райвис решил по нескольким причинам — и не все из них такие уж веские. Начав действовать в отсутствие Кэмрона, он брал ситуацию под контроль. Юнец в вельможной ярости, пожалуй, наприказывает такого, что только держись. А теперь, благодаря своей расторопности, настоящим командиром отряда будет он, Райвис, Кэмрон же — лишь номинальным. Так надо — случившееся в Торне слишком близко затрагивает Кэмрона; горе и гнев помешают ему сохранить ясную голову. Ненависть порождает безрассудную смелость, но никак не здравый смысл.

Но в сторону стратегию: говоря откровенно, сделать то, что он сделал, заставили Райвиса отнюдь не расчеты и высоколобые соображения.

Он любил выводить людей из равновесия. Готовая к выступлению армия, оседланные скакуны и повозки с провизией во дворе — последнее, что ожидает увидеть Кэмрон, вернувшись в поместье. Представив себе это зрелище, Райвис невольно улыбнулся. Уже много лет он не оправдывал ничьих ожиданий. Если кто-то знает тебя как облупленного, может оценить, чего стоят твои верования, раньше, чем ты уяснишь их для себя, и предугадать твои решения раньше, чем ты примешь их, — значит, этот человек будет вертеть тобой как захочет, пользоваться твоими слабостями, наступать на твои любимые мозоли и играть на твоем тщеславии.

Двадцать один год назад Райвис был уверен, что достаточно хорошо знает своего брата Мэлрея. И однако тот кое-что сумел утаить.

Райвис шел к старшему и обожаемому брату с открытой душой — а Мэлрей держал нож в рукаве.

С тех пор Райвис не повторял этой ошибки. Никто не назвал бы Райвиса из Бурано доверчивым и предсказуемым человеком.