— Парное? — Изгард подошел к писцу. — Что значит «парное»?
Эдериус отступил на шаг.
— Я видел его, сир. Оно сделано в точности из такого же золота и повторяет каждый изгиб, каждый шип Короны.
Ангелине не нравилось, как звучит голос Эдериуса. Раньше он определенно был более сильным, более звучным. Виной всему это бесконечное путешествие. Со дня битвы у реки Кривуши Изгард никому покоя не давал, заставлял скакать от восхода до заката. Долгие часы, проведенные в седле, временные, наспех разбитые лагеря, походная пища, недосып сказывались на всех. Ангелине опротивела такая жизнь. Она денно и нощно сокрушалась, что покинула крепость Серн. Изгард направлялся в Бей'Зелл, и, судя по разговорам, которые она слышала в лагере, там состоится следующее, еще более кровопролитное, сражение.
Ангелина нахмурилась и приложила ухо к щели в перегородке.
— Боюсь, они хотят уничтожить Корону с шипами, — говорил Эдериус.
— Они? Кто они?
— Та девица и Райвис Буранский.
Изгард подскочил к писцу. Движения его были столь стремительны, что Ангелина увидала лишь, как промелькнула мимо щели тень короля. Он ударил кулаком по походному столу; какие-то металлические коробочки, перья, мелки задребезжали, посыпались на пол.
— Разве они до сих пор вместе? Ты же сказал, что девица поехала в монастырь одна.
Эдериус закашлялся. Сначала это был обычный кашель, но, когда он попытался заговорить, начался настоящий приступ — старик побагровел, спазмы сжимали грудь, все тело сотрясалось, изо рта потекли слюни.
Ангелина рванулась было к нему. Эдериусу плохо без нее, Эдериус страдает. Но стоило ей положить руку на брезентовую перегородку, Снежок предостерегающе заворчал.
Стой.
Ангелина заколебалась. Взгляд ее метался от Снежка к Эдериусу, от Эдериуса к Изгарду. Пальцы судорожно перебирали брезент. Глаза Снежка как-то непривычно сузились. Ангелина посмотрела на свою никчемную собачонку, а потом положила руку на живот. Снежок прав. Нельзя раздражать Изгарда. Сейчас не время. С тех пор как они прибыли в Мэрин и узнали, что Кэмрон Торнский несколько часов назад эвакуировал всех жителей, Изгард словно с цепи сорвался. Его что угодно могло вывести из себя: некстати сказанное слово, дерзкий взгляд, а тем более вторжение к нему в покои.
Кашель Эдериуса постепенно затихал. Он поднес к лицу белый платок, а когда кашель прошел, свернул его и спрятал в карман.
Все еще держась за живот, Ангелина с облегчением вздохнула. Пора бы ей научиться сперва думать, а потом уже действовать. Эдериуса вовсе не обрадовало бы ее вмешательство. Она только доставила бы им обоим лишние неприятности. Но все-таки ужасно, что старик так болен, а никому даже в голову не приходит подлечить его.
Изгард загрузил беднягу работой сверх всякой меры. Когда весь лагерь отдыхает, Эдериус корпит за своим письменным столом, чертит и рисует ночи напролет. Ангелина не раз, когда утренняя дурнота или ночной голод поднимали ее с постели, пробиралась к палатке Эдериуса и стояла там, освещенная желтоватым бледным пламенем сторожевых костров и углями жаровен. У Эдериуса всегда горел свет. Каллиграф недосыпал уже много недель подряд.
— На, выпей.
Ангелина встрепенулась, заслышав голос мужа, посмотрела в щель и увидела, как Изгард подал Эдериусу бокал с водой. Точнее, Ангелина надеялась, что там была вода, а не вино. Вино от кашля не помогает, наоборот. Чай с медом и миндальным молоком — вот что действительно нужно Эдериусу. Может, попозже она велит Герте отнести писцу этот целебный напиток.
Лицо Ангелины сморщилось в темноте. Ведь Герты с ней больше нет! Она едет домой через горы в сопровождении двух грубых мужланов, которым и дело до нее нет, больная и бесконечно одинокая. Ангелина сжала руки в кулачки. Как она могла забыть об этом? Она просто дурочка, вот и все. В голове у нее ветер гуляет. Она никак не усвоит, что надо сначала подумать, а потом уже действовать. Даже у глупенького Снежка больше здравого смысла, чем у нее.
— Ну, может, ты наконец соблаговолишь сообщить мне, где сейчас находятся Райвис и его девица? — спросил Изгард.
Ангелина больше не видела Эдериуса, но слышала, как он поставил бокал на стол и прокашлялся.
— Полагаю, сейчас они едут в Бей'Зелл, сир. Они опережают нас примерно на сутки.
Изгард провел рукой по лицу.
— Похоже на правду. Там они собираются встретиться с Кэмроном Торнским. — Внезапно он повернулся прямо к щели в перегородке.
Ангелина замерла. У Снежка шерсть поднялась дыбом.
Изгард уставился прямо в темноту за щелью. Но он не видел Ангелину, не видел ни комнаты, ни шатра, ни лагеря. Он смотрел куда-то мимо, вдаль. Взгляд у него стал какой-то мутный и отсутствующий.
Наконец король заговорил:
— Эти трое хотят получить то, что принадлежит мне, и только мне. Торн хочет мой трон и мою страну, Райвис из Бурано хочет отнять у меня жизнь, а девчонка покушается на мою корону. Нельзя позволить им продолжать в том же духе. Бей'Зелл должен быть взят — и незамедлительно. Через три дня Короне с шипами исполнится пятьсот лет, и ее сила станет моей силой.
Ангелина похолодела. Кожа на лице и руках покрылась пупырышками, стала жесткой, как брезент палатки в морозную ночь. Снежок начал скрести ковер у них под ногами.
— Ш-ш-ш, тише, — зашикала на него Ангелина. Песик, наверное, чувствует то же, что она: он испуган, хотя сам не знает почему.
Изгард повернулся к писцу, ткнул пальцем ему в грудь.
— Это вы с Гэмбероном рассказали мне, какая сила заключена в Короне. Вы оба настаивали на том, что Бей'Зелл должен быть взят в пятисотлетие со дня ее обретения. А теперь ты заявляешь, что какая-то сопливая девчонка может отнять ее у меня. Как же так? Вы говорили, что Венец с шипами нельзя уничтожить. Вспомни, что случилось с Гэмбероном — Корона исколола, растерзала его.
Эдериус шагнул вперед и снова попал в поле зрения Ангелины.
— Но, сир, ведь мы так мало знаем о Венце. — Голос его еще был хриплым после приступа кашля. — Мы знаем, что это — мощное военное орудие, что король Хирэк боялся утратить его и велел изготовить особый узор, связавший Венец с Гэризоном и его королями. Знаем также, что с помощью выгравированных на Короне фигур и письмен можно влиять на разум человека, изменять тело и саму природу его. Но в большинстве случаев мы вынуждены действовать вслепую. Я не такой великий ученый, каким был Гэмберон. Мне нужно больше времени, чтобы...
— Времени? — Изгард лязгнул зубами от ярости. — Времени у нас нет. Через три дня мы будем в Бей'Зелле. Ничто не должно помешать захвату города. Ничто. Сандор и его армия меня не беспокоят, оборонительные сооружения Бей'Зелла — тоже. Там всего одна крепость, способная противостоять моему натиску, — замок Бэсс. Спроектированная и построенная гэризонцами, она создана, чтобы выдерживать осады. Ты же только что изволил сообщить мне, что Райвис Буранский и девица, которая хочет отнять у меня Корону, направляются туда.
Изгард поглаживал рукой один из столбов шатра. Ангелина успела достаточно хорошо изучить своего мужа и заметила, что, когда он замышляет недоброе, ему обязательно надо прикасаться к чему-нибудь, что-нибудь ощупывать, осязать.
Ангелине вдруг захотелось очутиться в кровати, с головой накрыться одеялом, заснуть. Она больше ничего не хотела слышать. Она уже собиралась отойти от щели, но тут Изгард встряхнул головой и заговорил:
— У нас больше нет времени на изучение Короны, друг мой. Я требую их смерти. Смерти всех троих. Мы дождемся, пока они соберутся в замке Бэсс, — и перебьем их. Я сегодня же отправлю туда солдат. Они получат самых быстрых в лагере лошадей. Я велю им не останавливаться ни на секунду до самого Бей'Зелла. У меня есть план замка Бэсс. Если солдаты не замешкаются в пути, у них будет шанс захватить крепость врасплох. Торн не ждет нападения так скоро. Ни он, ни Райвис Буранский не предполагают, что мы вышлем отдельный отряд вперед армии.
Изгард подошел вплотную к Эдернусу. Инстинкт подсказал Ангелине, что сейчас он прикоснется к писцу. Она оказалась права. Изгард ущипнул старика за щеку.
