— Он разрушил Истанианскую империю? — спросила Тесса исключительно для того, чтобы услышать собственный голос. Ответ она знала заранее. Чем дольше говорил Аввакус, тем более зыбкой, словно нереальной представлялась ей собственная жизнь. С каждым его словом масштабы событий, участницей которых она оказалась, казались ей все более грандиозными. Пять столетий. Империи. Тысячи смертей и бессчетное число поколений. Не может быть, что она во всем этом замешана. Тут какая-то ошибка.
— Всего десятилетие понадобилось гэризонцам для достижения того, на что другой армии не хватило бы и столетия, — с бесстрастием летописца подтвердил Аввакус. — Язычники были изгнаны с запада — из Рейза, из Мадрана, из Мэйрибейна и Дрохо, даже со значительной части истанианского полуострова. Гэризонцы выдворили их на юг, потом на восток и практически уничтожили. В последней крупной битве на песочных берегах реки Меди солдаты Хирэка перебили сто тысяч человек. И за каждой смертью стояла Корона с шипами.
Тесса зажмурилась. Молчание, последовавшее за окончанием рассказа Аввакуса, словно давило на ее веки. Она предпочла бы больше никогда не открывать глаз, не видеть того, чего видеть не хотела. Секунда проходила за секундой, и наконец, все еще с закрытыми глазами, она тихонько вздохнула и, сдаваясь, спросила:
— Значит, эта эфемера пришла в мир, чтобы разрушить Истанианскую империю?
Тесса почувствовала, что Аввакус кивнул в ответ.
— Полагаю, ты права.
— Но Корона с шипами почему-то не покинула ваш мир и после того, как выполнила свое предназначение? Почему-то не сумела вовремя исчезнуть?
— Верно, верно, девочка, — опять закивал Аввакус, но теперь его голос звучал немного по-другому, хотя Тесса затруднялась сказать, что именно изменилось. — Только почему-то не сумела не совсем подходящее выражение. — Глаза их встретились, и в этот момент Тессе стало ясно, какая огромная ответственность лежит на старом монахе, какое тяжкое бремя — знать разгадку этой тайны. И сейчас он перекладывал часть своего груза на ее хрупкие плечи.
— Хирэк принял меры, чтобы Корона с шипами не могла исчезнуть. Он нашел способ крепко-накрепко привязать ее к Гэризону.
Тесса сжалась в комочек на каменной лежанке. Собственное тело казалось ей непрочным, хрупким, точно сделанное из шифера. Пламя свечи отбрасывало красноватые отблески на стены пещеры. Они сидели точно в камине. Только зажженный в нем огонь почему-то не грел.
— Так вот зачем я здесь... — Она посмотрела прямо в глаза Аввакусу. — Не для того, чтобы обезвредить гонцов и того, кто ими управляет. Я здесь для того, чтобы помочь Короне с шипами исчезнуть из этого мира.
Аввакус протянул к ней руки, но тут же отдернул их, как будто только сейчас понял, что не сможет прикоснуться к Тессе, что сидит слишком далеко.
— Да, — ответил он. — Я уверен, что для этого ты перенесена в наш мир. Кольцо и корона — парные эфемеры. Корона — сестра твоего — кольца. Через кольцо ты можешь освободить ее.
— Объясните, что я должна делать.
Аввакус изумленно воззрился на нее. Тесса поняла, что ее слова прозвучали как команда. Старик долго смотрел на нее и наконец кивнул, точно соглашаясь на что-то неприятное, но действительно необходимое.
— Сначала я должен рассказать, как и зачем Корона была привязана к нашему миру.
У Тессы бешено забилось сердце. Она прижала руку к груди, пытаясь успокоиться. Аввакус смотрел мимо нее, на вход в пещеру, за которым находился монастырь.
Заговорил он заговорщицким шепотом, продолжая оглядываться на вход:
— Разбив язычников у реки Меди, Хирэк отправился назад, на запад, чтобы укрепить свое господство на захваченных территориях и объединить их. Он предпринял большой трехгодичный поход по завоеванным землям, городам и герцогствам. Он хотел, чтобы население знало своего короля. Хотел, чтобы люди полюбовались на него во всей красе — верхом на великолепном боевом коне, с широким мечом в руках и Венцом на голове — и поняли, что всякое сопротивление его власти бесполезно. Вслед за королем в города въезжал специально обученный карательный отряд. Солдаты убивали врагов гэризонской Короны, поджигали их дома и дома, где собирались мятежники, и именем короля забирали имущество, золото, все сколько-нибудь ценное. Этих поджигателей и стали называть гонцами короля.
У Тессы по спине побежали мурашки. Она плотнее прижала колени к груди.
— В это же время Хирэк начал во всех городах, которых удостаивал своим посещением, отыскивать самых знаменитых ученых. Он старался узнать как можно больше о своей Короне. Он не расставался с ней, никому не давал в руки и не выпускал из виду. По-видимому, он понимал, что лишь благодаря ей выиграл все эти войны. И хотел понять почему.
— И за этим он приехал на Остров Посвященных? — неожиданно перебила Тесса. Обрывки прежних разговоров вдруг всплыли у нее в голове и выстроились в стройную цепочку. Теперь узор был завершен. — Хирэк явился к монахам Острова Посвященных. Они-то знали, что представляет собой Корона с шипами. Они помогли Хирэку привязать Венец к нашей земле в обмен на...
Аввакус закончил ее мысль:
— В обмен на неприкосновенность. — Старик как-то весь сжался, осел на полу, точно под давлением непосильной ноши. Он смотрел на Тессу, и глаза его были полны боли. — Да, так все и было. Хирэк явился сюда, соблазненный рассказами о древних святынях и бесценных рукописях и репутацией здешних монахов, которые считались величайшими умами человечества. Он приехал, чтобы ограбить Остров, увезти с собой золото — или знания. Смотря что первым попадется под руку. Святые отцы вышли ему навстречу. Они были наслышаны о Хирэке и его гонцах и трепетали от страха. Они не сомневались, что король сровняет обитель с землей, похитит их сокровища и поубивает всех монахов.
Вместо этого Хирэк протянул им Венец с шипами. Взгляните на мою корону, велел он. — Расскажите мне, какова его природа и происхождение. Докажите, что стоит сохранить вам жизни.
И они доказали. Все каллиграфы были немедленно созваны в монастырский скрипторий и начали рисовать Корону, чтобы с помощью узоров разгадать ее тайну. Двенадцать человек собрались там. Двенадцать человек работали двенадцать часов, ночь напролет, и узор каждого что-то добавлял к общей картине. Сегодня такое уже невозможно. Святые отцы решили, что любое знание, полученное через рисование узоров, — посягательство на волю Господню. — Аввакус покачал головой. — Не знаю, правильно ли это. Я простой монах, не мне судить о таких вещах. — Старик поник головой. Ему не сразу удалось справиться с собой, он помолчал немного и лишь потом продолжил: — К рассвету узоры подсказали Совету двенадцати ответы на вопросы короля Хирэка. Писцы известили об этом святых отцов. Они узнали, что Корона с шипами — суть эфемера, одна из тех, что странствуют между мирами, движимая каждая своей особой целью. Корона с шипами уже выполнила свою, разрушила Истанианскую империю, и теперь наверняка должна исчезнуть.
Святые отцы приняли решение. Они подумали, что Хирэк и без Короны — настоящий дьявол, и не только Остров, но и другие страны хлебнут с ним немало горя. — Аввакус пожал плечами. — Как бы то ни было, святые отцы отправились к Хирэку и рассказали ему о результатах изысканий Совета двенадцати. Король пришел в ужас при мысли, что может потерять свой Венец. Он потребовал у святых отцов сделать так, чтобы Корона осталась в его руках, а в противном случае угрожал спалить монастырь и убить всех монахов.
Но святые отцы отказали королю. Его предложение было противно их совести. Изумленный их несговорчивостью и равнодушием к его угрозам, Хирэк обещал в обмен на Корону даровать Острову неслыханные привилегии. Сохраните мне Корону с шипами, сказал он, и, пока существует на свете хотя бы память о Гэризонском государстве, наша страна будет защищать Остров от всех завоевателей. Монастырь не будет облагаться данью, а мои гонцы спокойно покинут Остров и никогда не вернутся, разве что по вашему зову. Я клянусь в этом всею кровью, что пролила Корона с шипами.
