 Говоря промеж собой Про коней и про пирушку И про чу́дную зверушку. Время катит чередо́м, Час за часом, день за днём. И на первую седмицу Братья едут в град-столицу, Чтоб товар свой там продать И на пристани узнать, Не пришли ли с кораблями Немцы [13] в город за холстами И нейдёт ли царь Салтан Басурманить христиан? Вот иконам помолились, У отца благословились, Взяли двух коней тайком И отправились тишком. Вечер к ночи пробирался; На ночлег Иван собрался; Вдоль по улице идёт, Ест краюшку да поёт. Вот он поля достигает, Руки в боки подпирает И с приско́чкой, словно пан, Боком входит в балаган. Всё по-прежнему стояло, Но коней как не бывало; Лишь игрушка-горбунок У его вертелся ног, Хлопал с радости ушами Да приплясывал ногами. Как завоет тут Иван, Опершись о балаган: «Ой вы, кони буры-сивы, Добры кони златогривы! Я ль вас, други, не ласкал, Да какой вас чёрт украл? Чтоб пропасть ему, собаке! Чтоб издохнуть в буераке! Чтоб ему на том свету́ Провалиться на мосту! Ой вы, кони буры-сивы, Добры кони златогривы!» Тут конёк ему заржал. «Не тужи, Иван, – сказал, — Велика беда, не спорю; Но могу помочь я горю. Ты на чёрта не клепли [14]: Братья коников свели. Ну, да что болтать пустое, Будь, Иванушка, в покое. На меня скорей садись, Только знай себе держись; Я хоть росту небольшого, Да сменю коня другого: Как пущусь да побегу, Так и беса настигу». Тут конёк пред ним ложится; На конька Иван садится, Что есть мочушки ревёт. Горбунок-конёк встряхнулся, Встал на лапки, встрепенулся, Хлопнул гривкой, захрапел И стрелою полетел; Только пыльными клубами Вихорь вился под ногами. И в два мига, коль не в миг, Наш Иван воров настиг. Братья, то есть, испугались, Зачесались и замялись. А Иван им стал кричать: «Стыдно, братья, воровать! Хоть Ивана вы умнее, Да Иван-то вас честнее: Он у вас коней не крал». Старший, корчась, тут сказал: «Дорогой наш брат Иваша, Что переться [16] – дело наше! Но возьми же ты в расчёт Некорыстный наш живот [17]. Сколь пшеницы мы ни сеем, Чуть насущный хлеб имеем. А коли́ неурожай, Так хоть в петлю полезай! Вот в такой большой печали Мы с Гаврилой толковали Всю намеднишнюю ночь [18] — Чем бы горюшку помочь? Так и этак мы вершили Чтоб продать твоих коньков Хоть за тысячу рублёв. А в спасибо, молвить к слову, Привезти тебе обнову — Красну шапку с позвонком [19]Да сапожки с каблучком. Да к тому ж старик немо́жет [20], Работа́ть уже не может; А ведь надо ж мыкать век, — Сам ты умный человек!» — «Ну, коль этак, так ступайте, — Говорит Иван, – продайте Златогривых два коня, Да возьмите ж и меня». Братья больно покосились, Да нельзя же! согласились. Стало на́ небе темнеть; Воздух начал холодеть; Вот, чтоб им не заблудиться, Решено остановиться. Под навесами ветвей Привязали всех коней, Принесли с естным [21] лукошко, Опохме́лились немножко И пошли, что боже даст, Кто во что из них горазд.  Вот Данило вдруг приметил, Что огонь вдали засве́тил. На Гаврилу он взглянул, Левым глазом подмигнул, Наконец вот так решили, И прикашлянул легонько, Указав огонь тихонько; Тут в затылке почесал, «Эх, как тёмно! – он сказал. — Хоть бы месяц этак в шутку К нам проглянул на минутку, Всё бы легче. А теперь, Право, хуже мы тетерь… Да постой-ка… Мне сдаётся, Что дымок там светлый вьётся… Видишь, эвон!.. Так и есть!.. Вот бы курево [22] развесть! Чудо было б!.. А послушай, Побега́й-ка, брат Ванюша. А, признаться, у меня Ни огнива, ни кремня». Сам же думает Данило: «Чтоб тебя там задавило!» А Гаврило говорит: «Кто-петь [23] знает, что горит! Коль станичники [24] пристали — Поминай его, как звали!» Всё пустяк для дурака, Он садится на конька, Бьёт в круты бока ногами, Теребит его руками, Изо всех горланит сил… Конь взвился, и след простыл. «Буди с нами крестна сила! — Закричал тогда Гаврило, Оградясь крестом святым. — Что за бес такой под ним!» Огонёк горит светлее, Горбунок бежит скорее. Вот уж он перед огнём. Светит поле словно днём; Чудный свет кругом струится, Но не греет, не дымится, Диву дался тут Иван. «Что, – сказал он, – за шайтан [25]! Шапок с пять найдётся свету, А тепла и дыму нету; Эко чудо-огонёк!» Говорит ему конёк: «Вот уж есть чему дивиться! Тут лежит перо Жар-птицы, Но для счастья своего Не бери себе его. Много, много непокою Принесёт оно с собою». — «Говори ты! Как не так!» — Про себя ворчит дурак; И, подняв перо Жар-птицы, Завернул его в тряпицы, Тряпки в шапку положил И конька поворотил. Вот он к братьям приезжает И на спрос их отвечает: «Как туда я доскакал, Пень горелый увидал; Уж над ним я бился, бился, Так что чуть не надсадился; Раздувал его я с час, Нет ведь, чёрт возьми, угас!» Братья целу ночь не спали, Над Иваном хохотали; А Иван под воз присел, Вплоть до утра прохрапел. вернутьсяНемцы – так в старину называли всех иностранцев. вернутьсяНе клепли́ (прост.) – не обвиняй напрасно, не клевещи. вернутьсяПере́ться (устар.) – спорить, отпираться. вернутьсяНекоры́стный наш живот (устар.) – т. е. бедную нашу жизнь. вернутьсяНаме́днишнюю ночь (прост.) – от «наме́дни» – недавно, на днях. вернутьсяНемо́жет (прост.) – от «немо́чь» – болеть. |
