Было желание открыть двери и, наконец, выпустить её, но Артём отмахнулся от него. И, крутанувшись на пятках, отправился в противоположную сторону.

— Бакс, ко мне, — хлопнул по своему бедру, — пойдём. Покормлю тебя...

Вика встрепенулась, как только собака звонко залаяла. Девушка прижала ухо к двери, вслушиваясь в звуки по ту сторону.

Он вернулся! Господи! Наконец-то! Как бы то ни было, ей нужно было отсюда выйти. Даже если дверь ей откроет Беркутов, а не Седой. Хотя, Олега, она конечно же ждала больше.

Но естественная нужда делает из тебя слабого человека... увы.

Ей так сильно хотелось в туалет. И есть. И пить. Будь ты неладен!

Она не ела со вчерашнего дня! Если бы Вика знала, что он собирается морить её голодом и жаждой, то она бы ещё в душе наглоталась воды из-под крана. В любом случае это лучше, чем глотать собственные слюни в надежде, что это поможет.

— Бакс! Ко мне, — знакомая хрипотца в мужском голосе вызвала мурашки на руках, — пойдём, покормлю тебя.

Покормлю? Собаку?!

Вот же урод! Собаку!

Он это нарочно... конечно же. Демонстрирует ей своё хозяйское положение.

Вика проскрежетала зубами и хлопнула ладонью по стене. Зашипела от жалящей боли и подула на ладошку.

— Козлина...

Повернулась к двери спиной и, облокотившись на неё, сползла вниз. Села на корточки, закрывая худые коленки мягкой махрой.

От одной мысли о еде, в желудке всё скрутилось. Даже вдыхать стало больно. Вика настолько была голодна, что не побрезговала бы сейчас даже собачьим кормом...

Как только тяжёлый шаг вновь начал приближаться, девушка подскочила, с надеждой впиваясь глазами в дверную рукоять.

И... с надрывом вздохнула, когда дверь перед ней распахнулась.

Не смела пошевелиться, глядя в аквамариновые глаза напротив себя. В них мелкими искрами плясали смешинки. Но Виктория прикусила острый язычок, опасаясь, что одним лишь словом она лишит себя и туалета, и еды. Вот так. Он незаметно заставил её плясать под свою дудку.

— Как дела? — участливо приподнял брови. Будто ему есть дело.

— Я хочу в туалет, — спокойно. Поджимая губы и сдерживая гнев внутри себя.

— Туда, — Артём кивком головы указал ей в сторону чуть приоткрытой двери в противоположном крыле, — у тебя две минуты.

Не произнося больше ни слова, Вика сорвалась со своего места. Прошмыгнула мимо мужчины, буквально срываясь на бег.

Надо было её ещё немного там поддержать.

Артём усмехнулся и последовал за ней. Остановился возле уборной и, сложив на груди руки, подпёр плечом стену. Не сдержал улыбку, когда из туалета послышалось тихое ворчанье и поистине отборные словечки, которыми она одаривала его персону.

Не леди... совсем не леди.

Дождался, когда девушка выйдет сама, и даже не стал торопить её, когда две минуты иссякли. Но, как только она вышла, Беркут тут же подхватил мелочь под локоток, одним взглядом пресекая любые попытки вырваться.

— Как долго ты знаешь Седова? — отпустил, когда они оказались на той самой кухне, где он унизил её несколькими часами ранее.

Вика оторопела от неожиданного вопроса.

Это как понимать? Он блефует? Или действительно разнюхал всё?

— Не знаю я никакого Седова, — чётко произнесла и проследила за тем, как этот гад полез в холодильник.

Боже... желудок зарычал от одного вида яств, которыми были заполнены полки.

Беркут достал себе контейнер и, усевшись напротив, щёлкнул крышкой. Расстегнул пуговицы на манжетах, и закатал рукава рубашки. Взял в руки вилку. Это выглядело и действовало как пытка.

Она сглотнула голодную и совершенно пустую слюну, и провела языком губам, тут же поджимая их.

— Хочешь? — тёмные брови взметнулись вверх. Он заинтересованно оглядел удивлённое, почти детское личико. Её упрямый подбородок, наконец, опустился ниже...

— А ты позволишь? — с ехидством. Будто ждала подвоха в его предложении.

— Бери, — развернулся, открывая один из ящиков и доставая оттуда десертную ложку. Ложку... - и садись.

Глядя на него с опаской, Вика приблизилась к барной стойке и села напротив Артёма. Осторожно забрала из его пальцев ложку. Чувство неловкости вызывало желание умереть на месте.

— Ешь, — буркнул, сдвигая контейнер с салатом на середину.

— Прям так? — из одной "тарелки"?

— Я не хочу пачкать лишнюю посуду, — нахмурился, — или ты чем-то больна?

— Я? Нет! — она махнула головой и погрузила ложку в месиво из листьев салата, сухарей и куриного филе.

Молча. Надо есть, пока он даёт ей эту возможность. Вика отправляет первую ложку в рот и едва сдерживается, чтобы не подкатить глаза от удовольствия.

— Ты пока ешь, — Беркут нарушил молчание и откложил вилку на стол позади себя. Вика перестала жевать, но взглянув на него, тут же продолжила, украдкой глядя на его руки, что ловко играли с салфеткой.

— Значит так... у тебя есть два варианта, Вика, — проговорил её имя с таким натиском, что кусок сухаря застрял в горле. Она откашлялась, пряча глаза, — первый: я сдаю тебя ментам и ты отправляешься гнить за решётку. И, чтобы ты себе там не придумала... поверь, я смогу сделать так, что ты загремишь туда в ближайшие сроки. И надолго. Я организую тебе весёлые годы, милая. И распоряжусь, чтобы на тебя скинули висяки. Знаешь, что это такое? — дождался, когда она кивнёт. Умничка.

— А второй? — глухо. Стискивая челюсти и уже не чувствуя вкуса во рту.

— Второй... мы проиграем с тобой в игру. Так сказать, объединим наши силы. Ты в моей команде...

— А в другой?

— Седой...

— Я же сказала, что не знаю никакого Седого!

Но не она успела моргнуть, как его палец жёстко коснулся её губ.

— Ты играешь с огнём, Вика, — предупреждающе. Медленно убрал палец...

— Это шантаж?

— Это сотрудничество, милая.

Глава 17

Захлопнув дверь, мужчина снова оставил её в одиночестве замкнутого пространства. Вике понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что за хлопком не последовало щелчка.

Бесшумно прокравшись к двери и, затаив дыхание, Вика взялась за ручку. Не поверила, когда та мягко поддалась и дверь перед её носом плавно и бесшумно открылась. Девушка выглянула в небольшую щель, и быстро посмотрела по сторонам. Закусила губу.