Он дал весьма квалифицированный анализ социально-экономической ситуации в Аджарии: «Положение основной массы аджарского крестьянства в материальном отношении крайне незавидно. Главным бичом аджарца является малоземелье. Если взять Хулинский уезд, наибольший из уездов Аджаристана, являвшийся непосредственной ареной выступления, то здесь на каждое хозяйство в среднем приходится 0,77 га посевной площади и 0,51 га сенокосной площади. Норма неимоверно мизерная. С этого клочка земли каждое хозяйство, состоящее в среднем из 7 душ, должно прокормиться в течение года.
В связи с крайним малоземельем большое значение в бюджете аджарского крестьянина занимают скотоводство и лесной промысел… В Хулинском районе, например, насчитывается свыше 45.000 голов скота, что составляет на каждое хозяйство в среднем по 11 голов… Пастбищ для прокормления скота достаточно, на каждое хозяйство приходится по 9 га, однако большинство крестьян предпочитает на лето перегонять свой скот на попас в район Артвина в Турции (до Первой мировой войны этот район входил в состав Российской империи. – Б.С.). До 1926/27 года пользование пастбищами в Аджаристане производилось бесплатно. Затем была установлена оплата в размере 40–50 копеек за голову крупного рогатого скота и 12,5–15 копеек за голову мелкого скота. Эта плата при всей её незначительности, тем не менее является достаточно чувствительной для бюджета крестьянина, так как доходность хозяйства его, благодаря применению отсталых форм и культур, весьма незначительна.
Лесной промысел в довоенное время давал крестьянству в год свыше 10.000 рублей дохода. Вследствие хищнического истребления леса таяли с неимоверной быстротой. С установлением советской власти вопрос упорядочения лесного хозяйства был поставлен в надлежащую плоскость. Вся площадь лесов была разбита на 2 части, из которых 50 процентов были объявлены лесами госзначения с установлением соответствующей плановой системой эксплуатации, а остальная площадь передана в ведение крестьянства. Естественно, что в связи с этим доходность крестьянства уменьшилась. Ценный лес из государственных угодий стал отпускаться за плату, причём некоторым категориям крестьян с известной льготой… Всё же крестьянство весьма недовольно этой реформой и во всех требованиях повстанцев мы находим пункт о бесплатном отпуске леса».
Лаврентий Павлович указал на кричащую нищету аджарцев: «Валовая доходность крестьянского хозяйства, по исчислению Аджарского Госплана, определялась в 1927/28 году суммой 323 рубля в год. По Хулинскому уезду она ещё меньше и достигает цифры в 290 рублей. В то же время по минимальному хозсчёту Госплана, прожиточный минимум средней крестьянской семьи в Аджаристане равен сумме в 554 рубля в год. Следовательно в среднем каждое хозяйство имеет дефицит в своём бюджете на сумму 264 рубля в год, т. е. 49 процентов… Если же принять во внимание, что громадное большинство крестьянских хозяйств Аджаристана относится к бедняцким (70 процентов всех хозяйств освобождены от налога), то всё бедственное положение аджарского крестьянства станет более понятным.
Каждое стихийное бедствие или недород обрекает его на голод. Так было, например, в 1926/27 году в результате сильного наводнения. В текущем году уже в январе месяце отмечаются жалобы беднейшей части крестьянства на голод. 8 декабря в селении Цхемвени бедняк Хуршуд Эминович Махарадзе, 47 лет, в группе крестьян 4–5 человек, высказался: «Кончились у меня и деньги, и кукуруза, что будет с нами зимой, все мы сдохнем с голода, если будет так продолжаться, то Аджария восстанет против коммунистов»…
Естественно, что в связи с этой нуждой появляется недовольство властью, усиленно муссируемое кулацкими элементами».
Берия также отмечал, что расцвет в Аджарии преступных промыслов вызван безысходной экономической ситуацией: «Бедственное положение аджарского крестьянства является одной из причин высокого распространения в Аджаристане контрабандного промысла. Имея глубокие экономические корни, контрабанда здесь не уничтожается, несмотря на применение репрессивных мер».
Большое недовольство вызвало также введение обязательного государственного страхования скота. Помощь пострадавшему от наводнения населению оказалась расхищена, что также не способствовало популярности коммунистической власти. Берия приводил убийственные факты: «Для оказания помощи населению, пострадавшему от наводнения, в 1926/27 году было отпущено 194.000 рублей. Из этой суммы было истрачено по прямому назначению всего лишь 50.000 рублей, остальная же сумма пошла на другие расходы, ничего общего не имеющие с оказанием помощи пострадавшим от наводнения…»
Вину за вспыхнувшее восстание Берия возлагал на местное партийное руководство Хулинского уезда: «Все имеющиеся материалы показывают, что поведение довольно значительной части партийцев и комсомольцев во время важнейшей кампании по перевыборам Советов и борьбе с религиозно-бытовой косностью… послужило одной из причин для возникновения выступления… Кратковременные аресты, угрозы и насилия часто сопровождали кампанию по снятию чадры и закрытию медресе.
Всё это естественно вызывает открытое и явное недовольство широких крестьянских масс, ещё больше усугублённое тем, что сами партийцы и комсомольцы не выполняли того, что проводили.
В селении Семеба 15.1.29 г. было назначено общее собрание для проведения подготовительной предвыборной кампании. Собрание было собрано жителем, кандидатом ВКП(б) Коболадзе Хасаном Мамудовичем, который в тот день устраивал свадьбу сестры с подарками и, чтобы не провалить свадьбу, уговорил крестьян вместо собрания придти на свадьбу. Было приглашено до 200 человек. Среди крестьян на этой почве наблюдались разговоры: наше правительство запрещает нам устраивать свадьбы, однако сами коммунисты делают это, чтобы заработать деньги, назначают свадьбу с подарками, а Коболадзе не задумался даже перед тем, чтобы сорвать собрание крестьян.
В селе Тхилвани Схалтинского теми (сельсовета. – Б.С.) ячейка ЛКСМ, секретарём которой состоит Иса Микеладзе, на 100 процентов религиозна. Все члены ячейки до собрания идут молиться… Микеладзе совместно с красноармейцем Патарадзе был на рыбной ловле. Когда настало время молитвы, он бросил всё, встал на колени и начал молиться.
Во время кампании по проведению кампании по снятию чадры коммунисты, комсомольцы и их семьи не только не давали должного примера массе, но, наоборот, сплошь и рядом способствовали срыву кампании и росту недовольства тем, что, не снимая чадры своих жён, заставляли это делать других…
Слабость партийной и комсомольской организации, отсутствие политического чутья у руководящей верхушки, отрыв их от всей остальной массы крестьянства и резкое пренебрежительное отношение к ним явились важнейшими причинами той ненависти, которую стали питать крестьяне к компартии вообще.
«Коммунисты – как волки для нас», – говорили повстанцы в своих речах…
Часть партийцев, чтобы избежать побоев и сохранить свою жизнь, примкнула к повстанцам, даже возглавила их небольшие отряды, другая, оставшаяся более или менее верной партии, подверглась гонениям и арестам среди повстанцев».
Начальник Грузинского ГПУ специально отметил, что «ещё в конце 1927 года нами было сигнализировано нарастание массового движения в Аджаристане, выявившегося тогда в сильном переселенческом настроении, грозившем перейти в вооружённое выступление». Имелось в виду намерение многих аджарцев переселиться в Турцию.
Берия особенно остановился на роли мусульманского духовенства в организации восстания: «Сельское население Аджаристана обслуживается 150 мечетями и двумя сотнями мулл. Таким образом, на каждые 300 крестьян аджарцев приходится один мулла, на каждые 400 – одна мечеть. Материальное положение муллы – выше середняцкого крестьянского хозяйства. В большинстве случаев аджарские муллы могут быть причислены по своему экономическому положению к кулакам… Исключительно духовной деятельностью занимается лишь меньшая половина мулл. Остальные же располагают, кроме того, собственным хозяйством или состоят на советской службе (преподают в советских школах). Средний годовой заработок муллы от мечети 400–500 рублей… Этот заработок уже значительно превосходит среднюю доходность аджарского крестьянского хозяйства… Крестьяне оказывают муллам так называемую «трудовую помощь»… Духовная карьера зачастую привлекает молодое крестьянство, и теперь мы имеем целый ряд групп общей численностью до 100 человек, которые проходят спецкурс в особого рода семинариях и готовятся стать муллами… Аджарский мулла занимает острую антисоветскую позицию не только по мотивам религиозного порядка, но также потому, что хозяйство его – кулацкое хозяйство.
