— В самом прямом, Демид Ярославич, самом прямом. В городской больнице, в которую я обратился, чтобы залечить воспалившееся ранение, мне ничем не смогли помочь, так как у них просто не было в наличии нужных лекарств. Мне лишь посоветовали больше гулять на свежем воздухе. Потом то же самое мой знакомый врач посоветовал вашему Ванечке. Именно поездка на Алтай и помогла нам с ним остаться в живых. Он вам наверное рассказал, что когда мы прибыли в Ведьмовскую деревню у меня остановилось сердце прямо в вашем доме. Если бы не старания Вереславы с Ярославной, я ещё тогда помер бы. Они меня чуток подлатали и на ноги поставили, а окончательно меня вернула к жизни медицинская капсула которой управляла Эмилия. Там же и Ивана вашего вылечили. Так что для Земли я умер уже давно, так же как и вы. Чтобы спасти вас и Арину Родаславну, мне пришлось через временные аномалии оправляться в прошлое. Ведь вы умерли в год, когда Гагарин полетел в космос.

— Я понял вас, Станислав Иваныч. Однако сказанное вами никак не вяжется с нашей древней заповедью — «Помогайте, когда просят вас о помощи», ибо я сам видел удивлённое лицо Ванечки, когда он зашёл в палату, где я находился. Значит мой Ванечка ни о чём вас не просил. Я прав?

— Вы правы, Демид Ярославич, Иван не просил меня спасать вас. Он бы мне не поверил, что такое вообще возможно. Про Ярославну мне даже говорить не хочется. Она когда услышала, что я могу устроить ей свидание с матерью, назвала меня лжецом, а Вереслава ей в этом поддакивала. Так что, я это сделал не столько для них, сколько для себя.

— Не понял? Как енто «для себя»?! — удивился отец Ивана.

— Мысль спасти вас ко мне пришла уже после того, как Ярославна родила мне двух чудесных малышей. Вот я и решил слетать в прошлое, используя пространственно-временные аномалии, и спасти вас с Ариной Родаславной. Я подумал, что вы сможете обучить моих детишек той древней мудрости, которую сохраняли на протяжении многих поколений. Мне довольно часто приходится отлучаться из дома, по делам Звездной Федерации и своим собственным, а лучших воспитателей для своих детей, мне не найти. Тем более, вы мои родственники, а передача древней мудрости родичам не запрещается. Вот я и решился на такой шаг. А достаточно долгая жизнь для вас будет моим подарком. Ну и кроме всего прочего, я очень сильно хотел увидеть радость на лицах моей жены Ярославны и Ивана, который не только стал моим единственным другом в той жизни, но и родственником, через мою супругу. Неужели вы думаете, что я не видел, как Ярославна с Иваном постоянно думали о вас и об Арине Родаславне? Если говорить по правде, то они очень сожалели, что вас нет рядом с ними.

— Я верю вам, Станислав Иваныч. Позвольте задать один нескромный вопрос?

— Спрашивайте. Ведь мы же родственники. Между нами не должно быть недосказанности. Если смогу, я вам отвечу.

— Когда у вас появилась возможность побывать в прошлом, почему вы не стали спасать свою прошлую семью, которая погибла в авиакатастрофе? Ведь вы могли их просто отговорить лететь тем самолётом. Насколько я смог вас узнать на Реуле, да и в нынешнем полёте, Ярославна и ваши дети не были причиной такого решения? Ежели вам тяжело об ентом вспоминать, можете ничего не рассказывать, я пойму.

Прежде чем ответить, я наполнил опустевшие чашки горячим взваром из термоса.

— Вы правы, Демид Ярославич, мне действительно тяжело об этом вспоминать, но как я уже вам сказал: «Между нами не должно быть недосказанности». Поэтому я вам расскажу о причине, почему я не стал этого делать. Можно сказать, что на момент авиакатастрофы, как таковой семьи у меня уже не было. За две недели до того полёта, моя супруга устроила дома скандал, заявив, что я «загубил её лучшие годы». Оказывается, она сначала жила для меня, таскаясь за мной по базам и гарнизонам, не имея своего постоянного угла и подруг для общения. Потом она жила для детей, так как их непутёвый папочка-вояка неизвестно где пропадал, и возвращался домой только лишь для того, чтобы залечить свои очередные раны. Но больше всего её возмущало, что после моего выхода на пенсию, «ей с детьми приходилось жить впроголодь на съёмных квартирах, а у меня на тот момент, оказывается, на счётах в иностранном банке лежали крупные суммы в валюте». Такая жизнь ей надоела, и она решила пожить для себя, тем более, что дети уже взрослые. Я попытался ей объяснить, что у меня не было возможности выехать из страны и снять деньги в банке, но жена вообще ничего не хотела слушать. Закончилось всё тем, что моя жена разделила все имеющиеся дома деньги на четыре части. Одну часть она отдала мне, заявив, что она с детьми отправляется на курорт, а я остаюсь дома. Пока они будут отдыхать, мне поручалось найти хорошего адвоката для оформления развода и раздела имущества. Самое плохое было в том, что мои взрослые дети, получив свои части денег, встали на сторону своей матери, тем самым давая мне понять, что мама во всём права, а я нет. Даже в день их отлёта на курорт, я ещё раз попытался отговорить их от этой поездки, но меня никто не стал слушать. Вот тогда мне стало понятно, что я остался один и семьи у меня больше нет. Надеюсь, после такого рассказа, вам станет понятно, почему я не стал посещать прошлое, чтобы спасти их от смерти и забрать на Реулу. Они сами выбрали свою судьбу отрекшись от меня. Попросту говоря, жена и дети меня предали, хотя я любил их и старался жить так, чтобы они ни в чём не нуждались. Деньги оказались для них намного важнее, чем я. Именно поэтому, в день отлёта на курорт, они стали для меня чужими людьми. Из-за своего упрямого характера, я так и не смог простить им ихнего предательства. Моё решение взять в жёны Ярославну, не было бегством от одиночества. На это повлиял ваш сын Иван, рассказавший мне, что Ярославну с детства обучала древнему целительству её мать, а вот к воспитанию в старой традиции и Вере, а также к обучению древней житейской мудрости, уже вы были причастны. Поэтому у меня к вам будет просьба. Пока я занять руководством нашей поисковой группой, взять на себя воспитание и обучение двух моих детей.

— Я вас понял, Станислав Иваныч. Можете на меня положиться. Всё что я знаю, постараюсь передать Олежеку и Ксении. То что я видел до сих пор, мне, честно говоря, не очень понравилось. Детки, если можно так сказать, предоставлены сами себе, и целыми днями проводят в обществе Ратки и Тари, ибо Ярославна постоянно пропадает в своей лаборатории, а последние три дня я её вообще не видел. Чему могут обучить детей рысь и Арна мне неизвестно, а сказка про Маугли, с мудрыми воспитателями из зверей, не даст ответов на вопросы, как детям поступать в будущем. То что ваша племянница Тана, вот уже три дня, смотрит с детьми старые мультфильмы, я лично воспитанием не считаю. С тем, что мультики по славянским сказкам помогают расширить детский кругозор, я даже спорить не стану. Есть от таких просмотров определённая польза. Но ведь детям, как я понимаю, вы хотите дать совершенно другое воспитание. Или я не прав?

— Вы полностью правы, Демид Ярославич. Мне бы хотелось, чтобы у моих детей было самое лучшее и разностороннее воспитание. Тем более, что в моей семье ожидается прибавление. Вы не видели Ярославну три дня, не потому что она занята исследованиями в своей лаборатории, она всё это время находится в медкапсуле под присмотром Эмилии.

— С ней что-нибудь серьёзное случилось? — спросил Демид Ярославич отпив взвару из чашки.

— Ничего серьёзного с Ярославной не произошло. Она хоть и прошла омоложение, но ведь по внутренним часам ей уже больше восьмидесяти лет. Вот я и поручил Эмилии понаблюдать за тем, как Ярославна переносит очередную беременность двойней.

— Прибавление в семье енто всегда большая радость, поверьте моему жизненному опыту, Станислав Иваныч. Мы с Яринушкой девятерых деток народили и воспитали, а дадут Боги, так ещё деток родим. Вы же сами сказали, что жизнь у нас теперича будет долгая, а как можно жить без детей?

— Тут я с вами полностью согласен, Демид Ярославич. Тем более ваша Ярина Родасветишна жива и здорова. Даже я не предполагал, что мы повстречаем её на лунной базе Зурнов. Кстати, вы не просветите меня, откуда столько наблюдателей появилось на базе? Согласно вашего рассказа, их на базе наблюдения должно было быть примерно две-три сотни, а оказалось больше тысячи.