ТО «MIRISCH 64» PRESENTS:

Коул Фелпс, белый Buick и двойная трансгрессия.

Часть 1. Дефективный детектив.

===================================

[Окрестности реки Лос-Анджелес, Лос-Анджелес, 30 сентября 1947.]

— Коул, сюда! — раздался сверху голос Хершеля. — Я сейчас открою эту решётку!

— Поскорее бы! — с трудом удерживая Эльзу от падения в доходившую до колен грязную воду, прокричал ему в ответ Фелпс. — Вода поднимается! Вперёд! — подсадив певицу себе на плечи, быстро передал он её в руки детектива Биггса.

— Уходим! — подоспел Келсо с мокрым пистолетом в руках.

— Ты следующий, Джек! — отстранил оружие Коул. — И не смей спорить: у тебя, между прочим, свежее ранение! Я тебе помогу.

— Чего вы там возитесь? — крикнули с поверхности. Подсобив с эвакуацией из тоннеля своему экс-сослуживцу, Фелпс наконец-то озадачился проблемой собственного вызволения.

— Прыгай, Коул! — протягивали ему руки коллеги-детективы. — Даёшь последний рывок!

Детектив попытался подпрыгнуть, но оказалось слишком поздно: из-за поворота на него с шумом и рокотом выкатился большой водяной вал…

— Прощайте… — только и успел выдавить Фелпс перед исчезновением в накатившем на него цунами из грязной воды.

[Levine's Liquor Store, 943 S. Broadway, Лос-Анджелес, 1 октября 1997.]

В тот год Вальтеру Роббинсу исполнилось 92: он отметил эту знаменательную дату прямо на работе (благо, для праздничных ингредиентов не надо было никуда ходить, ибо старичок вот уже больше полувека трудился на одном месте, то есть, в винном мини-магазинчике Levine's на Южном Бродвее города Лос-Анджелес, на доходы с которого жил и работал). Семьи ему заиметь не довелось, а потому он делился собственными мыслями со своими постоянными клиентами (обладая весьма феноменальной памятью, Роббинс помнил практически их всех) попутно доставая из закромов и с полок качественный товар. Вот и в тот день, услышав скрип тормозов пополам со звуками хита группы TLC под названием Switch, Вальтер безошибочно определил, что к нему прибыла полставочный исторический обозреватель из бесплатного местного еженедельника Los Angeles Downtown News (от его торговой точки редакцию отделяла всего пара миль), причём наверняка за свежей бутылкой красного вина Screaming Eagle Cabernet Sauvignon, покупаемой ей для себя раз в неделю.

Владелец лавки не ошибся: это действительно была она, Хисако Инара, американка с примесью азиатских кровей. Припарковав свой белый Buick Riviera 96 рядом с изумрудным четырёхдверным Plymouth Special De Luxe 50 (старик всегда оставлял свой старый седан около входа), девушка покинула personal luxury coupe, заперла двери и зашла в магазин; в правой руке она несла небольшую картонную коробку…

— А, здравствуйте, мисс Инара! — оторвавшись от просмотра показываемого по кабельному каналу ре-рана винтажного ситкома I love Lucy на стоящем возле противоположной стены телевизоре Magnavox, поприветствовал покупательницу Вальтер. — Как поживает ваш коллега, Джей Берман, а также здоров ли фотограф Гэри Леонард?

— Здравствуйте, мистер Роббинс! — поприветствовала его в ответ мадам. — Первый ушёл в отпуск, а второй всё носится по городу со своими фотоаппаратами.

— Я сегодня наконец-то достал вашу газету. — продолжал Вальтер. — Интересное мнение насчёт бунтов зут-сьют: я, признаться честно, тогда даже и не думал смотреть на подобные вещи со стороны меньшинств! Кстати, о чём будет ваше следующее эссе? Я с большим нетерпением и удовольствием буду ждать его выхода…

— На этот раз есть планы затронуть махинации городских чиновников во времена первых послевоенных лет: уверена, что данная тема покажется читателям достаточно интересной. — ответила ему обозреватель. — Подобные им аферы стали проворачиваться как раз после окончания Второй Мировой, но раскрыли их совсем недавно…

— Эх, послевоенный Лос-Анджелес… — мечтательно протянул Вальтер. — Славное тогда было время! Люди были проще, цены — дешевле, а мне тогда исполнилось всего сорок два года… Жалею теперь лишь об одном: в те годы я не успел жениться. Поверьте мне, мисс Инара, зачастую так хочется пойти с кем-нибудь в театр вместо просмотра телевизора в полном одиночестве, но, увы, не с кем…

— Кстати, о годах: я слышала, что у вас сегодня, так сказать, знаменательная дата. — поставила коробку на прилавок девушка. — С днём рождения, мистер Роббинс! Вы как-то обмолвились, что торты не жалуете, поэтому пришлось взять кекс. — сняв верхнюю половину тары, представила она виновнику торжества небольшое кондитерское изделие со свечкой в центре.

Невозможно передать всю ту гамму чувств, которую в тот момент испытал старик: было не столько приятно, сколько поразительно и неожиданно. Рассыпавшись в благодарностях, владелец магазинчика полез под прилавок за длинными спичками, но использовать их не потребовалось: свечу для него уже зажгла сама Хисако.

— Загадайте желание, мистер Роббинс. — довольно улыбнулась американка азиатских кровей. — Только прошу, поскорее: темп нашей жизни за полвека неизбежно ускорился, а потому мне, празднично разделив с вами сей десерт, придётся вас спешно покинуть…

— Понимаю. — закивал старик. В его памяти давно отложилось, что у Инары, как часто говорят, «по долгу службы» имелось буквально бесконечное количество знакомых по всему Лос-Анджелесу и со всеми ними следовало регулярно поддерживать связь, дабы те никуда не растворились, когда внезапно понадобятся. Не желая задерживать постоянную клиентку, он немного пораскинул мозгами, набрал воздуха в грудь и задул пламя…

— Господи, ну что за район такой: ни один телефон-автомат не работает! — отворилась вдруг дверь торговой точки, а внутри помещения появился приятный на вид человек в светло-сером костюме-тройке, шляпе и двухцветных ботинках старого образца. — Извините, могу ли я воспользоваться вашим телефоном? — обратился он к Вальтеру.

— Пожалуйста. — достал из-под прилавка винтажный аппарат с диском и чёрной трубкой и пододвинул его к посетителю дед; утвердительно кивнув, тот снял трубку, откашлялся и заявил прямо в микрофон фразу, от которой остатки волос старика встали дыбом.

— Оператор, дайте Бюро записей и расследований. — произнёс он. Телефонный динамик ответил ему сплошным гудком…

— Мисс Инара, можете считать меня сумасшедшим… — придвинулся владелец магазинчика к собравшейся было уходить репортёрше. — Но я подозреваю, что этот человек… — кивнул он на безуспешно возящегося с аппаратом мужчину. — …Прибыл из прошлого, причём из того периода, описать который вам потребуется в вашем следующем эссе.

— Вы уверены? — засомневалась Хисако. — Спросите у него что-нибудь… Эдакое!

— Уважаемый! — тронул за плечо гражданина в костюме Роббинс. — Скажите, а что сейчас идёт в кинотеатрах? Всё хочу выбраться, да времени совсем нет…

— Да много чего. — поднял голову мужчина. — Например, Crossfire производства студии RKO Radio Pictures: отличный фильм по роману Ричарда Брукса… Вот чёрт, всё никак не могу связаться с Бюро записей и расследований! — с досадой положил он трубку на рычаг.

— А давайте я вас туда подвезу! — поймав соответствующий утвердительный взгляд Вальтера, оперативно сориентировалась полставочная журналистка. — У меня своя машина.

— Это было бы просто замечательно. — согласился хорошо одетый мужчина, и, придержав дверь для девушки, вышел следом за ней на улицу, оставляя хозяина лавки в гордом одиночестве.

[Mallory's Cafe, 391 S. Broadway, Лос-Анджелес, октябрь 1947.]

— Где они только ходят… — заказывая уже вторую чашку кофе, нервничал Келсо. — Просил же быть вовремя: условились в полвторого, а сейчас уже два с четвертью!

— Не следует лишний раз нервничать. — доедая принесённую официанткой яичницу с ветчиной под раздающуюся фоном из радиоприёмника в пространстве за прилавком Hello, my baby в исполнении The Chordettes, успокоил его Хершель. — Приедут, куда денутся… — после этих слов дверь заведения общепита распахнулась и в помещении появились «всеми любимый поляк» на пару с «алкашом старой закалки».