В дверях их остановил охранник. Крюков не сомневался, что тот хорошо знает Вадима. Тем не менее, бдительный страж внимательнейшим образом изучил документы Вадима, затем уставился в разовый пропуск, выписанный на Крюкова, и так же тщательно сверил его со служебным удостоверением опера. Что и говорить, служба здесь была поставлена серьезно.

Крюков проследовал за Вадимом по лестнице на второй этаж. Кабинет генерала не отличался ни роскошью, ни размерами. Стол, несколько стульев, на столе компьютер и стопка бланков движения. Ни агитационных плакатов, ни партийной символики. Крюков удивился и прямо с порога спросил об этом.

Генерал поглядел на него и усмехнулся.

— У нас все игры в компьютере, а в жизни мы серьезными делами занимаемся. И агитировать никого не приходится. Те, кто к нам приходит, уже сагитированные. Жизнью.

И без перехода спросил:

— Как там Минаев?

Сыщик несколько обескуражено ответил:

— Спасибо. Вашими молитвами жив пока. Так зачем звали?

Генерал-лейтенант Федор Иванович Орлов внешне напомнил Крюкову генерала из рекламы мыльной пены. А, может быть, там рекламировали прокладки для армейских сапог? Тот генерал все брился, брился, а потом давай орать: «Штурмовики, на взлет!»

— Звал по делу, капитан. Мы тут за тобой понаблюдали немного. Ничего, что на ты?

— А что, нормально. Валяй! — махнул рукой опер.

Вадим от такого нахальства чуть со стула не упал, но генералу это понравилось. Он рассмеялся.

— Сработаемся! А наблюдали мы за тобой не просто так. Мы знаем, что в «Отделе расизма» работает враг. Настоящий оборотень. Не чучело из ужастика и не пугало из милицейской сводки. Вот мы сначала на тебя и подумали.

— А почему сразу на меня? — обиделся сыщик. — Я же там не один корячусь. Или по принципу чукча — шибко умный?

Генерал снова переглянулся с Вадимом. Немного смущенно.

— В принципе, да. Очень уж ты непонятным показался. Вот мы и решили, что это у тебя следствие двойной жизни. И ошиблись, говорю с радостью, потому что ты мне понравился.

Крюков развел руками.

— Извините, не хочется вас обижать, но я по мужикам не очень… Я как-то с женщинами…

Вадим сидел как на иголках. Такая манера беседы была ему явно непривычна. Но Крюков с генералом, судя по всему, нашли общий язык.

— Так вот, капитан, — отсмеявшись, вернулся к главной теме Орлов, — пригласили мы тебя для откровенного разговора. Скажи для начала, что ты думаешь о нашей жизни?

Крюков пожал плечами.

— А что о ней думать? Нормальная жизнь. Корабль медленно, но уверенно тонет, музыка играет, пассажиры танцуют. Команда потихоньку сваливает на спасательных шлюпках, прихватив вещички пассажиров. Им-то они все равно уже не понадобятся.

Генерал посмотрел на Вадима. Теперь и тот одобрительно улыбался.

— Да, хорошо сказал. Метко. — Орлов встал и принялся мерить шагами свой небольшой кабинетик. — В том, что все мы живем в преддверии катастрофы, я с тобой совершенно согласен. Президент бессилен. Ту порочную систему, которую он получил в наследство от предшественника, не переделать. Все зашло слишком далеко. В экономике и политике мы сейчас пытаемся слепо копировать застой, который однажды довел страну до развала. Мы подсели на нефтяную иглу, пудрим народу мозги резервным фондом. Но все прекрасно знают, что резервный фонд — это спасательный круг, которым смогут воспользоваться единицы. Оглушаем себя изобретением дурацких праздников и с ужасом ждем, когда все рухнет. А рухнет оно в один прекрасный момент — при падении цен на нефть. И тогда наступит хаос. И не мы присоединим к себе Белоруссию, а она подберет то, что останется от России. Вот для такого случая мы и готовим наших людей. Наша задача — не допустить хаоса, пресечь массовые беспорядки. Кроме того, тебе это хорошо известно, силовые структуры практически не выполняют своих функций.

— И вы создали параллельную силовую структуру типа опричнины? — догадался Крюков.

— Если хочешь, можно назвать и так, — согласился генерал.

— И кому вы подчиняетесь? Или у вас партизанский отряд? — сыщик невольно усмехнулся, вспомнив бабушку Фиру.

Генерал истолковал его улыбку по-своему и немножко обиделся. Поэтому поспешно выпалил то, что при других обстоятельствах, возможно, и скрыл бы:

— Мы подчиняемся непосредственно первому лицу в государстве. Верховному главнокомандующему. Тебя это устраивает?

Крюков неопределенно покачал головой.

— Я бы предпочел, чтобы некоторые вопросы можно было решать, не заезжая каждый раз за разрешением в Кремль.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Орлов.

И Крюков рассказал ему о последних событиях и своем намерении навестить Анвара в поселке «Дружба».

Выслушав опера, генерал небрежно похлопал его по плечу.

— Расслабься, сынок. Ты попал по адресу. Такие вопросы находятся в моей компетенции. Тут я могу не спрашивать разрешения. Главное — не шуметь после одиннадцати.

Орлов посмотрел на часы и обернулся к Вадиму.

— Так, до одиннадцати время у нас еще есть, груби сбор! Проведем пробу сил. Будем считать это учениями на местности, максимально приближенными к боевой обстановке.

Крюков наврал Орлову. На самом деле тот ему тоже понравился. И сейчас сыщик смотрел на генерала с немым восхищением. Одно слово — орел!

Над мирным поселком «Дружба» в прямом и переносном смысле сгущались черные тучи. Анвар бегал по залам своего огромного особняка и скрипел зубами от ярости так, что было слышно даже на деревенской улице.

А ведь он знал, что нельзя доверять этим русским! Полковник с Барином его подставили. Его обвинили во взрыве на рынке, в убийстве Мусы, в наркоторговле, похищении людей и всех прочих смертных грехах кроме, разве что, осквернении могил и глумления над государственным гимном.

Скоро в поселок пожалует спецназ. Бронетехника, вертолеты, самолеты, пароходы, пионеры… Короче — привет мальчишу!

Но вместо спецназа прибыл Полковник. Он пребывал в радостном возбуждении. Можно было подумать, что он дозу принял, но Анвар знал — Полковник на дух не переносит никакой наркоты. Только алкоголь, и то в умеренных количествах. Но алкоголем от него не пахло. Водочная клизма также исключалась.

Оставалось предположить одно: для Полковника наркотик — само чувство предстоящей опасности и драка. Анвар слышал, что в бою Полковник преображается. Он звереет и становится подобным неуязвимым древним воинам, охваченным священным безумием.

— В предатели меня записал? — гаркнул Полковник. — Думал, я тебя брошу? Обижаешь, начальник! Ладно, давай к делу. Сколько времени тебе понадобится на эвакуацию всего хозяйства?

Анвар на секунду задумался.

— Часа три, если поторопиться. У меня одной наркоты — вагон. Да еще девочки, барахло кое-какое. И в лесу склад.

— Что у тебя там? — спросил Полковник.

— Так, всего понемножку. Оружие — на полк не хватит, но батальон вооружить можно. Взрывчатка есть, тоже немножко. Москву и Ленинград два раза взорвать хватит. Я за ней уже на всякий случай людей отправил. Скоро вернутся, привезут ящиков десять.

Далеко в лесу что-то сильно грохнуло, и над деревьями поднялся столб черного дыма. Полковник подозрительно прищурился.

— Похоже, склада в лесу у тебя больше нет. Тех людей, наверное, тоже. А кроме этого склада оружие где-нибудь имеется?

Лицо Анвара почернело от ярости.

— Вах, шайтан! Ишак-мамэ сыктым! Вся взрывчатка там был! Оружие немножко в доме есть. Автоматы-пулеметы, на взвод наберется. Патронов много. Что хочешь делать?

Теперь задумался Полковник.

— Что тут у вас в поселке имеется? Школа, больница, почта, телеграф, телефон?

— Школа есть.

— Тогда предлагаю захватить школу. Всех, кого поймаем, возьмем в заложники. Объявим требования — войска из Чечни вывести, ракету на Марс отправить, Березовского президентом выбрать или еще какую-нибудь ерунду. Пока власти будут с нами там разбираться, ты спокойно успеешь эвакуировать все свое хозяйство. За это время даже телевизор с холодильником вывезешь. Сколько у тебя людей?