— А волшебное слово? — спросил он Хорста. — Кстати, ты знаешь, что тебя ищут по подозрению в убийстве Гершензона?

Хорст посмотрел на него с изумлением. Он определенно встречал этого водителя. Но вот голова…

— Ты кто? — прямо спросил он.

— Меня зовут Крюк. Опер Крюк, — сообщил водитель. — Можешь не представляться, твои установочные данные я помню хорошо. Твой паспорт сейчас лежит на столе у следователя прокуратуры. Хотя, может быть, не просто у следователя, а у следователя по особо важным делам. Это должно вселять в тебя гордость и некоторую радость.

— Почему я должен этому радоваться? — не понял Хорст.

— Ну, хотя бы потому, что больше тебе радоваться нечему, — пояснил сыщик. — Ты в говне по самые уши.

И тут же зарычал без всякого перехода:

— Ну, куда эти козлы так гонят? Им известно, сколько моя «рябуха» расходует бензина на сто километров пробега?

Несмотря на жалобные стенания, Крюков уверенно держался на хвосте «Волги» похитителей, не отпуская ее далеко, но и не прижимаясь к ее заднему бамперу.

Сыщик обратил внимание на то, что пассажир время от времени страдальчески морщится и трет затылок. Он извлек из бардачка металлическую фляжку в кожаном переплете и протянул ее Хорсту.

— Выпей, полегчает. Это коньяк, он расширяет сосуды. Временно, конечно. Но кто знает, сколько нам еще осталось жить? Может быть, как раз ровно столько, сколько надо.

От такого оптимистического предложения Хорст не смог отказаться. Он отвинтил пробку и сделал приличный глоток. Обжигающая жидкость пролилась внутрь, поднялась в голову. Боль и в самом деле несколько утихла.

— Это тебя твои друзья-фашисты так приложили? — самым невинным тоном поинтересовался опер. — А все оттого, что у тебя не было нормального детства. В октябрятах ты, конечно, не состоял, в пионерах тем более. Там бы тебе объяснили, кто такие фашисты. То ли дело в наше время! Меня вот в пионеры принимали на Красной площади, рядом с мавзолеем…

Сыщик непременно рассказал бы Хорсту что-нибудь интересное из своего счастливого пионерского детства, но тут они приехали. Черная машина похитителей нырнула в темноту и растворилась там.

Крюков притормозил возле ворот рынка и повернулся к Хорсту.

— Ну что, фашист, любишь черных бить? Сейчас у тебя появится такая возможность. Мы посшибаем их, как кегли. Ты будешь бить, а я оттаскивать.

Несмотря на выпитый коньяк, Хорст оценивал обстановку весьма трезво.

— Хорошо бы они нам не вломили, — сказал он.

— Нам? — вполне искренне возмутился Крюков. — А нам-то за что? Ну-ка пошли, спросим у этих хулиганов!

И они выбрались из машины. Перелезть через забор при их профессионализме и опыте не составило труда.

— Только бы на собак не нарваться, — высказал опасение Хорст.

— Нет тут никаких собак, — обнадежил его опер. — Здесь по ночам слишком много разного народу шляется, собаки им мешать будут. Тихо!

По проходу между прилавками шли три типа в черном. Хорст рванулся к ним.

— Это они, похитители! Я двоих узнал.

Но опер удержал его героический порыв.

— Сначала определись, кто ты — мститель или освободитель? Если собираешься им мстить, то пожалуйста. Я тебя не держу. Но, по-моему, для мести еще рановато. Даю рупь за сто, они ее где-то здесь оставили.

Оба приуныли. Найти на рынке, пусть даже пустом, спрятанного человека — работа не из простых. Но им снова повезло. Со стороны дебаркадера послышался шум подъехавшей машины и приглушенные голоса.

— Салам, Ибрагим! Мы привезли девчонку. Она там, у сторожа.

Крюк не скрывал тихой радости.

— Ибрагим — это мой старый друг, — пояснил он. — Помнишь как мы с тобой познакомились? Так вот, те, кого мы отметелили тогда на пустыре, были люди Ибрагима. Но его самого могу бить только я сам. Ты уж не обижайся.

Хорст пожал плечами.

— Как скажешь, я могу и потерпеть. Но боюсь, что Машку я найти не смогу. Голова еще плохо соображает.

Крюков заинтересовался редким феноменом.

— Голова плохо соображает, но драться не мешает?

— Это я могу в любом состоянии, — заверил сыщика Хорст.

Крюков призадумался. В это время помощники Ибрагима потащили со стороны одного из складов большой мешок. Крюков так и загорелся.

— Опа! А вот и мешок с подарками от Деда Мороза! Заметил, откуда перли? Надо будет туда утречком наведаться.

Сторож, передавший мешок, остался с Ибрагимом наедине. Момент для нападения был подходящий, но тут Ибрагим спросил у сторожа:

— А где девчонка? Не сбежала?

— В бытовке запер, — ответил тот. — У меня тут зиндана нет.

— Так не шути. Веди ее сюда, — жестко приказал Ибрагим.

— Давай так — я займу твоего Ибрагима, ты выведешь Машку, а потом, если останется время, спокойно сможешь добить своего друга. Как тебе такой вариант? — предложил Хорст.

Крюков был вынужден согласиться. Он осторожно последовал за сторожем в сторону административного корпуса.

Хорст спокойно вышел из тени и направился к Ибрагиму. Тот посмотрел на него с удивлением. Хорст несколько расслаблено приблизился к работорговцу.

— Эй ты, черный, закурить не найдется?

Ибрагим чуть не задохнулся от злости. Так к нему давно никто не обращался, разве что менты. И где? Посреди рынка, на его, можно сказать, суверенной территории!

— Ишак, маму твою йоп! — заорал Ибрагим и бросился на обидчика с намерением сровнять его с асфальтом.

— Ты лучше бы своего маму йоп, дешевле получится, — посоветовал Хорст и добавил: — Твой мама сам ишак! И папа тоже ишак.

Ярость Ибрагима не знала меры. Этого Хорст и добивался. Он легко ушел от сумбурной атаки горячего южного парня и сам провел несколько болезненных ударов по почкам и печени противника. Он мог бы его вырубить, но обещал оставить немножко и для Крюкова. Поэтому бой затянулся на неопределенное время.

Сыщик осторожно шел за сторожем. По силуэту и движениям он определил, что имеет дело с молодым и крепким мужчиной. Вероятно, работа ночного сторожа не была для того основной. Крюков не стал недооценивать противника, поэтому сразу отбросил первый пришедший ему в голову план — взять его живым и допросить. Он решил дождаться, пока тот сам приведет пленницу.

Он затаился у входа в здание администрации рынка. Сторож затопал наверх по ступенькам лестницы. Звякнул дверной замок. Потом дверь хлопнула снова. Теперь по лестнице спускались двое. Шаги звучали торопливо.

Сыщик отошел немного назад, за ближайший ларек. Он собирался перехватить сторожа, когда он пройдет мимо него. Но он ошибся. Сторож не пошел через рынок, а потянул пленницу за угол, к забору. Только теперь Крюков заметил в этом месте неприметную калитку. Сторож загремел ключами. Может быть, с той стороны забора их ждали люди Ибрагима с машиной? Вполне вероятно…

Крюков в несколько неслышных пружинистых прыжков достиг забора, когда сторож справился с замком и толкнул Машку к калитке.

— Уходи, быстро! — тихо, но внятно произнес сторож.

Крюков сразу раздумал его бить. Он передвинулся ему за спину и так же тихо скомандовал.

— Стоять, бояться, уголовный розыск!

Сторож обернулся. Это был действительно молодой парень кавказской наружности. Крюкова он совсем не испугался. Очевидно, он опасался увидеть кого-то другого. Может быть, Ибрагима?

Сыщик не ошибся в своем предположении.

— А где Ибрагим? — спросил парень.

— Его там сейчас бьют. — успокоил его Крюков. — Если поторопишься, можешь поучаствовать.

— Не сейчас. У меня тут есть дела поважнее. Что ты хочешь?

— Забрать ее, — Крюков указал на Машку.

Парень повернулся к ней.

— Знаешь его? — спросил он. — Хочешь с ним поехать?

Машка, несмотря на пережитые потрясения, признала в сыщике мента, приходившего как-то к ее отцу.

— Да, я с ним поеду, — наконец проговорила она.

Опер шагнул к ней и взял под руку. Профессиональным чутьем он с высокой степенью вероятности признал в парне своего. Если не опера, то внедренного агента.