Я моргаю один раз, медленно и жалко.

У меня звенит в ушах. Моя кожа слишком натянута.

Мои следующие слова звучат смертельно тихо.

— Ты еще не постучал в ее дверь?

Джанни бормочет.

— Плохая примета — видеть невесту...

— Это мне ее нельзя видеть, придурок. Жениху. Мне.

Мой кузен бежит обратно к внутренним помещениям церкви, а я пощипываю переносицу, в висках пульсирует. Вот оно.

Вот что я получаю за то, что ценю преданность выше мозгов.

***

Десять минут спустя я стою рядом с Джанни в комнате невесты. Дверь в ванную приоткрыта, и ветерок обдувает меня, ерошит волосы и охлаждает разгоряченные щеки.

Окно в ванной распахнуто настежь, внизу стоит брошенный стул. Клочок порванного белого кружева развевается на оконной раме.

Она убежала. Мия Серпико бросила меня у алтаря.

— Черт, — вздыхает Джанни, и я киваю. На мою грудь давит десятитонная тяжесть. — Нам нужно вывести всех оттуда, пока они не поняли. Дерьмо.

Я открываю рот, чтобы отдать приказ. Потом снова закрываю.

Значит, в этой церкви может произойти кровавая бойня. Прекрасно. Сейчас у меня есть более неотложные дела, а у Мии лишь небольшая фора.

— Разберись с этим. — Я вхожу в ванную, тянусь вверх, чтобы отцепить клочок кружева от оконной рамы. Мои слова эхом отражаются от плитки. — Верни всех в резиденцию и укрой там. Сообщи, что здесь небезопасно.

Кружевная ткань податлива в моих пальцах. После этой выходки Серпико не заберут ее обратно, и Мие некуда будет бежать. Негде спрятаться.

— Ты... ты уходишь? — Джанни говорит сбивчиво.

— Да. — Я поворачиваюсь и смотрю на него с ухмылкой. — Я иду за своей невестой.

Глава 3

Мия

Я скидываю каблуки в трех кварталах от церкви. Обычно я скорее воткну вилку себе в глаз, чем побегу босиком по тротуарам с их обжигающе горячей брусчаткой и пятнами липкой древней жвачки. Но мне всегда думалось, лучше умереть, чем предать свою семью, а оказалось, что я совсем не против, если они предали меня первыми.

Я сказала им. Заявила, что никогда не выйду замуж за Лео Палладино, пока дышу, и что же они сделали? Как они поступили со своей любимой принцессой Серпико?

Мне сообщили, что мое дыхание необязательно.

Что ж, я выбираю секретную дверь номер три: свалить отсюда. Краду кредитку и вылезаю из окна. Эти кретины могут встретиться с гневом Лео Палладино в одиночку.

Пышные белые юбки путаются вокруг моих ног, когда я бегу, вышивка из бисера звенит, а ноги шлепают по тротуару. У меня болит бок, и этот лифчик не предназначен для поддержки, но я не замедляюсь, ни за что.

Если знаю Лео Палладино — а я думаю, что знаю, несмотря на один короткий разговор, — он просто так меня не отпустит. Он будет преследовать меня, и нужно оказаться подальше отсюда, когда это случится, потому что я нанесла ему ужасное оскорбление. В нашем мире он в праве убить меня.

Я бегу прочь от церкви, мое отражение бьется в блестящих витринах бутиков. Я — пятно белых юбок и развевающейся фаты. Настоящая сбежавшая невеста. И это никуда не годится, потому что каждый мудак в округе пялится на меня, прикрывая глаза от солнца, и если бы я попыталась, то не смогла бы сделаться еще более заметной. Если Лео придет сюда и спросит обо мне, он найдет меня за десять секунд.

Звенит колокольчик магазина. Я вваливаюсь в бутик одежды, тяжело дыша, в глазах плывут пятна, пока свыкаюсь с тем, что яркий солнечный свет тротуара остался позади.

— Мисс? — Молодой парень смотрит на меня из-за прилавка. Его волосы выкрашены в розовый цвет и выбриты с одной стороны, а в брови сверкает стальной шарик. На его черной футболке написано «Кайл». — Вы в порядке?

Я роюсь в лифе своего платья, и его глаза становятся еще шире, но Кайл с облегчением опускает руки, когда достаю украденную кредитку моей тети. Он что думал, у меня там пистолет? Или боялся, что я вытащу свои сиськи? Успокойся, Кайл.

— Мне нужен новый наряд. Прямо сейчас. — Я марширую по полированным половицам, босые ноги прилипают к дереву. — И обувь тоже. Что-то практичное. Что-то, в чем я смогу бегать.

Кайл сопит сквозь зубы, разглядывая стеллажи с одеждой, расставленные по всему магазину. Здесь есть блестящие платья и многослойные юбки. Прозрачные блузки и кожаные брюки. И совсем немного спортивной одежды.

— Я не знаю... в этом сезоне мы действительно сделали ставку на глэм-панк...

Я кладу кредитку на стойку.

— Если найдешь мне подходящий наряд в ближайшие три минуты, то сможешь купить одну вещь и для себя. Без ограничения цены.

В глазах молодого продавца появляется голодный блеск. Я знаю этот взгляд. Кайл пялится на летние блейзеры через мое плечо, как Лео Палладино смотрит на меня.

— Без ограничений?

Я кладу руки на бедра, все еще задыхаясь.

— Твое время пошло. Сначала подбери мне одежду.

Он поднимается, табурет проскакивает по половицам позади него, и я прижимаюсь к стойке, потирая сердце, надеясь, что это не сердечный приступ.

***

Блестящие леггинсы и серый топ с бахромой, но, по крайней мере, я больше не в свадебном платье. Добавьте белые кроссовки с космическими узорами и одну из брошенных толстовок на молнии коллеги Кайла, и я готова. Начинаю свою новую жизнь в... ну, в чьем-то представлении о стиле.

Я держусь подальше от главных улиц, петляя по боковым дорогам и переулкам. К этому времени за мной будут охотиться две семьи. Палладино и моя собственная. И я не уверена, кого бы предпочла встретить.

Ни тех, ни других. Определенно ни тех, ни других.

Кредитная карта давно мертва, ее слишком легко отследить, и поэтому я выбросила ее в мусорный бак в переулке, и теперь пачка наличных отягощает карман моей толстовки. Я держу одну руку на ткани, прижимая ее к бедру.

Я не могу допустить, чтобы меня ограбили. Не могу позволить, чтобы хоть одна купюра ускользнула. Все, что у меня есть, теперь в этом кармане — это вся моя заначка, чтобы начать все сначала.

Я могу это сделать. Смогу.

Сегодня жарко. Душно. Полуденное солнце бьет в глаза, жарит спертый воздух и заставляет все вокруг пахнуть горелым мусором.

И пока иду по мощеным переулкам, с провисшими черными кабелями, скрещивающимися над головой, я не могу отвлечься от мыслей о Лео Палладино. Мужчина, которого я встретила на набережной. Мужчина с этими ямочками и глубокими карими глазами. Мой жених.

Бывший жених.

Неважно. Я не жалею, что сбежала, но мне не нравится, что сделала это с ним так открыто. Если бы у меня появился другой выбор, я бы им воспользовалась. Его цитрусовый одеколон пахнет лучше, чем мой путь к спасению. С тех пор как встретила его шесть недель назад, я не могу забыть этот запах. Он наполняет каждый мой вздох.

Голубь взлетает надо мной, и я вздрагиваю, ускоряя шаг, серые пушинки перьев летят вниз, а сердце стучит о ребра. Но знаете, что? Нет. Мне все равно. Я бы не стала так позорить Лео, если бы он не пытался силой затащить меня к алтарю.

То же самое касается моей семьи и всех этих уродов Палладино. Они все участвовали в этом дерьмовом шоу.

Впереди переулок выходит на площадь. В центре разбита клумба, голуби клюют брусчатку, а у тротуара стоит вереница такси. Их водители опираются на машины, курят сигареты или дремлют, сложив руки и подбородки.

Тяжелый день, наверное.

Я останавливаюсь в конце переулка, оглядываясь по сторонам. Там толпятся туристы, фотографируют друг друга, а потом переговариваются по телефону. Продавец с лотка продает жареные в меду орехи.

Никаких мафиози. Никаких Палладино или Серпико.

Сейчас. Лучший шанс, который у меня будет.

Кроссовки натирают мои голые пятки, когда я шагаю через площадь, сердце колотится. Стараюсь выглядеть нормально, несколько купюр зажаты в моей влажной ладони.

Первый таксист в очереди дремлет. Он просыпается, фыркнув, когда я тыкаю его в плечо. Морщинистое лицо мужчины осунулось от усталости. У него серая кожа, седые волосы, серые зубы. Все серое.