– Матери отдайте, – заторопился Костя. – Она дома.

Но женщина не сдавалась:

– Тут требуется твоя подпись.

Зойка сострила:

– Может, тебя вызывают в суд для развода? Может, ты состоял в тайном браке?

Хохотнула своей шутке, с любопытством заглянула в повестку и сразу сникла. Помрачнела. Насупилась. Испугалась. Костю вызывали в суд. Она сразу усекла из-за чего. Подумала: «Ну началось».

А Костя, расписываясь, пританцовывал, не читая повестку. Женщина разорвала повестку пополам: одну половинку с его росписью взяла себе, другую отдала Косте.

– Что ж тебя в суд вызывают? Натворил что?

– В суд? – только теперь Костя прочитал повестку: «К. Зотикову явиться в суд второго участка…»

Женщина ушла вниз.

– Из-за старика, – догадалась Зойка.

– Помолчи, и без тебя тошно, – грубо ответил Костя.

– А хочешь, я вместо тебя схожу? – предложила Зойка. – Скажу судье, что ты уехал или что у тебя концерты.

– Да начхать ему на мои концерты, – закричал Костя, мгновенно впадая в истерику. – Черт побери! Снова заниматься этим дерьмом – встречаться с этими рожами. Будь они прокляты! Скоты, жить не дают. – Он стоял рядом с Зойкой мрачнее тучи.

– Костя, у меня предложение, – начала Зойка.

– Да катись ты со своими предложениями знаешь куда?..

Он неслышно открыл дверь, вошел в комнату. Лиза сидела к нему спиной, ее машинка строчила как пулемет. «Тра-та-та!» – закричал Костя, изображая солдата, стреляющего из автомата. Лиза вскрикнула, оглянулась, увидела Костю – улыбнулась:

– Ты вернулся? Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось. Просто я передумал. – Он еще не знал, как ему взвалить свою ношу на нее, но должна же она ему помочь! – Подумал: может, нам правда сходить вместе в кино?..

– Вот хорошо, – обрадовалась Лиза. – Приглашаю тебя… даже не в кино, а в кафе… Помнишь, как в детстве. «А сегодня, Костик, у нас будет совместное веселое воскресенье».

– И ты будешь целый день со своей мамой, – кривлялся Костя, подражая Лизе. Зло добавил: – А потом тебе звонил какой-нибудь очередной мужик, и ты убегала.

– Неправда, Костик, – Лиза рассмеялась. – Я не всегда убегала. – Она сбросила халат и достала из шкафа платье. – Воскресенья были для меня святые дни. И вообще, заруби себе на носу: я живу только для тебя.

Костя незаметно вытащил из кармана повестку, перечитал ее.

– Если хочешь знать, – продолжала Лиза, – из-за тебя я не вышла замуж. Помнишь: приехала я на дачу, ты тогда был в старшей группе, между прочим, был веселенький, ладный мальчик. Красавчик. И уже пел смешные песенки про цыплят, про поросенка. Наивный, хороший был мальчик. Первый романтик в группе. Ночью потихоньку выходил во двор, чтобы «поймать» в темном небе движущийся спутник. Ну так вот… спросила я тебя: «Можно выйти замуж?» Между прочим, сильно волновалась. А ты ответил: «Не хочу замуж». Я очень расстроилась, мужик был хороший, с высшим, то ли инженер, то ли врач… Забыла. Но тебя я послушала и замуж не пошла. – Она повернулась к Косте спиной. – Застегни молнию. Жалко, мое розовое в чистке. Оно меня молодит.

– Не волнуйся, – подыграл ей Костя. – Тебя и так все принимают за мою сестру.

– Ну ты скажешь.

– Спроси у Зойки, она подтвердит.

Лиза засияла, настроение у нее было замечательное.

– Баба Аня вчера спрашивала, – продолжала она, мечась по комнате, бросаясь то в один угол, то в другой в поисках сумки. – Ты моей сумки не видел?.. Баба Аня спрашивала, почему ты на концерте был такой резкий?

– А зачем ты ее притащила? Она же древняя. Ничего не просекает. Повела бы в оперетту.

– При чем тут оперетта? Ты же ее внук, между прочим. Она только из-за тебя и приехала. – Лиза нашла сумку, бросилась к зеркалу, стала раскручивать бигуди. – Можно подумать, ты бабу Аню не знаешь. Ей интересно про тебя. А ты вчера хорошо пел. Особенно здорово у тебя вышла твоя песенка. Ну, там про этот мир, в котором никому нельзя уступать. И обаяние у тебя есть. – Добавила с наивной гордостью: – Это у тебя по наследству… от меня. Ты действуй, действуй обаянием!

Костя ничего не слышал, теребил повестку в кармане, хотелось побыстрее подсунуть ее Лизе. Наконец решительно перебил:

– Мать!

– Что? – испугалась Лиза. – Не то ляпнула?

– Да нет… Я хотел тебе сказать… – Костя опять испугался. – Нет, я хотел спросить… Ты думаешь, я добьюсь успеха?

– А ты сомневаешься? Вот дурачок. – Каждый раз, когда он впадал в панику, когда терял уверенность в собственных силах или им овладевала апатия, Лиза мгновенно это чувствовала и бросалась на помощь. Делала она это ловко и естественно. – Ты станешь знаменитостью. Это я тебе точно говорю. Хорошо бы побыстрее, чтобы я не превратилась в старуху. По телику будешь петь на всю страну. – Подкрасила губы, скосив глаза на Костю, подумала, какой он нервный. – Ты не заболел? – Попробовала его лоб рукой, с нежностью погладила жесткие прямые волосы.

– Нормально, – ответил Костя.

– У меня тоже был слух и голос, – продолжала Лиза. – В наше время в песне главное было задушевность. – Она негромко запела, стараясь произвести впечатление на сына, «Серебряные свадьбы…».

– От такой задушевности можно удавиться, – мрачно заметил Костя.

Лиза осеклась. Он умел ее осадить.

– Тогда другое было время, – пыталась она спастись. – Между прочим, я в Москве в Колонном выступала. Знаю, знаю! Ты слышал про это сто раз! А ты послушай сто первый – учись жить у родительницы! – Лиза звонко рассмеялась. Она прыгала и скакала, продолжая собираться. – Тогда обстоятельства были выше меня. Я тогда толкаться не умела. Локти были слабые. Теперь голос пропал, зато локти окрепли. Кого хочешь могу с ног сбить. – Она заглянула под тахту, вытащила оттуда туфли, обулась, сидя на полу. – Да, туфельки дают дуба. Это тоже проблема – где достать и на какие шиши? Так что, Костик, не волнуйся – ты идешь по проторенной дорожке. По проторенной всегда легче.

– А я и не волнуюсь, – соврал Костя, совершенно не владея собой. Он то вставал, то садился, то зачем-то выглядывал в окно.

– Нет, ты психуешь. Кого ты пытаешься обмануть – меня?.. Я все вижу. Я тебе говорила, что прорываться лучше всего через самодеятельность? И оказалась права. Вроде как народный талант. У нас это уважают. – Лиза последний раз покружилась перед зеркалом. – Вот, я и готова. Пошли? – Взяла сумку, заглянула в нее и помрачнела. – Ни копейки… Надо же.

Лиза недолго размышляла, выскочила на лестничную площадку, позвонила Степанычу. До Кости долетал ее звонкий голос. «Степаныч», – кричала она, не дожидаясь, когда ей откроют. Потом он услышал, как щелкнула дверь и раздался хриплый голос Степаныча: «Привет, Лизавета. Заходи, что остановилась на пороге?» Костя знал, Степанычу главное заманить Лизавету. Она ему ответила: «Мы с Костей уходим… Одолжи десятку». «Счас, – голос у Степаныча услужливый. – Вот… А хочешь больше? Не стесняйся».

Костя услышал, как хлопнула дверь у Степаныча, резко повернулся спиной к входящей матери и уронил повестку на пол. Лиза тут же заметила ее и подхватила.

– Записка? От девчонки?

– Отдай! – приказал Костя.

– Не отдам, – рассмеялась Лиза. – Мне тоже интересно ее прочитать.

Костя бросился к матери, та увернулась, записку она сжала в кулаке и спрятала за спину. Он пытался вывернуть ее руку.

– Ты сильный, а я сильнее, – сопротивлялась Лиза, ей было весело от этой игры.

Но Костя все-таки разжал кулак матери и взял повестку. Он развернул ее, помедлил, посмотрел на мать и очень естественно удивился:

– Черт! Совсем забыл. Меня вызывают в суд. – И как только он произнес эти слова, сразу почувствовал облегчение.

– В суд? – испуганно переспросила Лиза. Схватила повестку, пробежала глазами, ничего не поняла и во второй раз прочитала вслух: «К. Зотикову явиться в суд второго участка Пролетарского района. Явка обязательна». – Она посмотрела на сына. Ей вдруг стало страшно. – Что ты сделал, Костя?