Наконец, Жюли махнула рукой и снова уселась за стол.

– На самом деле, – пробурчала она с набитым ртом, – у меня уже есть одно образование. Я лингвист, преподаватель английского языка. Но после года, проведенного в школе с детьми, поняла, что это не мое. А вскоре пришло осознание, что единственная вещь, приносящая мне удовольствие – это рисование.

Эдвард многозначительно пошевелил бровями, за что удостоился шлепка по руке.

– Вот не надо! – Девушка предупредительно ткнула в него пальцем. – Посмотрите, то он с женщинами не общается, то намеки делает. Да-да, у меня прекрасный слух, – пресекла она пытающегося возразить ей Эда.

– Ты, конечно же, не скажешь, что за проблемы с женщинами, был ли ты женат и тому подобное? Конечно, нет, – кивнула она сама себе и продолжила рассказ.

– Учеба подошла к концу, и мне осталась заключительная работа, написать несколько пейзажей. Поэтому я здесь.

Эдвард казался задумчивым. Он поглаживал свою косматую бороду и внимательно слушал.

– Теперь понятно, откуда такой отличный английский, – только и сказал он. Поднявшись, он собрал тарелки и понес их в раковину.

Жюли недоуменно развела руками:

– И все? Это все, что ты скажешь после того, как я описала тебе всю свою жизнь?

– А что ты хотела услышать? Я мужчина и не могу быть таким болтливым, – он скорчил смеющуюся рожу.

– Нет, ну ты мог хоть что-нибудь рассказать из вежливости, – Жюли была недовольна собой, что не получила никаких интересующих сведений взамен на свои откровения.

Эдвард развернулся к ней лицом.

– Хотел бы я знать, какая часть моей жизни интересует тебя больше всего. Хммм, жен и детей нет, друзей… тоже. Из семьи остались только родители, которые живут в Шотландии, и сестра, которая еще получит от меня выговор за этот дом.

– Вот неужели я до такой степени тебе мешаю?! – Во время волнения у девушки снова прорезался явный французский, удивительно очаровательный акцент.

– Нет, мадам «хочу-знать-все»: не так, как с самого начала. Если, конечно, ты не будешь доводить меня своими расспросами.

Он отвернулся и продолжил мыть посуду. Жюли не знала, возмутиться ли еще раз или временно оставить его в покое. Наконец она поднялась и молча пошла к лестнице.

– Между прочим, я вполне могла бы помочь тебе с посудой, да и в-целом по дому, – она с сомнением смотрела в напряженную спину, – но, как видишь, у меня не подходящая одежда, а у тебя – манеры, мистер Э.Д.

Нарочито с расстановкой она произнесла бесящее его имя и тут же взлетела вверх и моментально захлопнула за собой двери.

…

Семичасовой будильник не застал Жюли врасплох. Она уже десять минут, как сосредоточенно готовила себе тосты и следила за варящимся в турке ароматным кофе. Проворочавшись полночи после вчерашней беседы, она решила, что самая важная ее миссия – это выполнение задания, а вовсе не брутальные незнакомцы, кем бы они ни были. Она полностью погрузится в работу и не будет обращать особого внимания на Эдварда, тем более, что у таких отношений нет ни малейшего шанса.

– Можно подумать…, капитан, пфф, – фыркнула себе под нос, – тоже мне, мачо морское… Нет, ему больше не сбить меня с толку: займусь делом и буду стараться закончить побыстрее.

На мгновение она поколебалась в своей уверенности, поскольку из боковой двери показался хозяин маяка. В одних коротких шортах и босиком, почесывая волосатую грудь с рельефно выделяющимися внушительными мышцами. Он глубоко и с наслаждением зевнул, прежде чем его взгляд остановился на застывшей с горячим тостом в руке Жюли.

– А ты что тут делаешь в такую рань? – Он был искренне изумлен. – Я думал, изнеженные создания никогда не просыпаются раньше полудня, даже будильник в телефоне сделал максимально тихим.

– Крайне благодарна, – Жюли утрированно серьезно продолжила готовить себе завтрак, – как видишь, я и сама прекрасно могу проснуться в нужное мне время. Дело в том, что у меня есть, чем заняться, и мне хотелось бы сделать это как можно скорее.

Эдвард казался озадаченным. Судя по вчерашней беседе, эта девчонка собиралась писать свои картины несколько недель подряд.

– Что ж, тем лучше, – буркнул он, злясь на себя за внезапное ощущение легкого разочарования, – будь добра, налей мне кофе. У меня тоже хватает дел, которые нужно сделать вовремя.

– Для начала было бы неплохо прикрыть это, – девушка неопределенно махнула рукой в сторону его обнаженной груди, невольно покраснев, с надеждой, что он не заметит.

Он заметил и усмехнулся про себя, сделав невозмутимое лицо.

– Это? – Он поиграл мышцами руки, продемонстрировав крепкий бицепс. – Не волнуйся, я поразмыслил и пришел к окончательному выводу не быть маньяком в этот раз. Да и одежда твоя сегодня не располагает…

И действительно, сегодня Жюли являла собой полную противоположность себе вчерашней. На ней был надет плотный темный непромокаемый комбинезон, впрочем, расстегнутый сверху на жаркой кухне. У выхода обнаружились высокие ботинки на шнуровке и кепка цвета хаки. Тут же стоял мольберт и краски.

Жюли деланно закатила глаза:

– Уж не думал ли ты, что я отправлюсь рисовать, как средневековые герцогини: в широких платьях с оборками? Одно дело собственный парк с аллеями, другое – дикие холодные края…

– Детка, ты сама выбрала это место, – Эд широко улыбнулся и развел руками.

– Что-то новое! Деткой ты еще меня не называл, – девушка сморщила нос, – как пошло. И не твое дело, где мне рисовать – я вчера уже объяснила все.

– Господи, дай мне сил, – теперь мужчина закатил глаза и поспешил удалиться, чтобы переодеться, поскольку его обнаженный вид смущал и его самого рядом с этой девицей.

«Я тебе покажу детку», – Жюли максимально быстро доела свои тосты, залпом допив кофе. Так же быстро она натянула ботинки, подхватила в руки мольберт и тяжеленный ящик и выскользнула на улицу.

– А, между прочим, ты видела какая сегодня погода? – Эдвард вошел на кухню, полностью одетый и осекся. – Куда ты делась, ау?

Он подошел и, выглянув в окно, увидел одинокую темную фигурку вдалеке.

– Ну, это же надо! Что за девчонка! – Воскликнул он и заглянул в пустую чашку. – Ох, и будет мне с ней проблем.

Так и не успев выпить и глотка остывающего в турке кофе, он схватил свой дождевик и выскочил вдогонку.

– Эй, Жюли! – Он даже немного запыхался, догоняя эту несносную француженку. – Да стой ты!

– Чего мистеру надо? – Девушка тоже тяжело дышала, поскольку от такой быстрой ходьбы и тяжелого чемоданчика с красками, уже почти не хватало воздуха.

– Я уже понял, что ты упрямая. Даже больше, чем я. Но скажи на милость, куда это ты так быстро и упорно топаешь?

Жюли смерила мужчину холодным взглядом:

– Я вижу, у кого-то ранний склероз? Я художница, я рисую. Я иду выбирать подходящее место.

– А погоду ты видишь? Сегодня полдня будет дождь, и это опасно – лазить по скалам. Не дай бог, поскользнешься – тебя же не найдет никто! Да и места надо знать, где можно, а где нельзя ходить.

– Ой, я даже не представляю, как бы я без тебя обошлась, – ядовито произнесла Жюли, признавая в душе его правоту. – И что же, нарисуешь мне подробную карту позволительных мест?

– Ей-богу, не знаю, как твои родители и друзья тебя терпят! И дернул же меня черт переехать сюда!

Эдвард с досадой схватил у девушки все ее вещи и направился в обратный путь.

– Эй, погоди, куда ты?! – Она побежала следом и схватила его за рукав. – Где-то же я должна выбрать место, и я хочу, чтобы оно было самым живописным из всех.

– Для этого, – Эд внезапно остановился и посмотрел на нее своими ярко-голубыми глазищами, – надо было спросить меня, а не сбегать из дома, как глупая малолетка.

И, не слушая недовольное сопение Жюли, снова пошел вперед, как внезапно свернул на еле заметную тропинку. Она утопала в высокой зеленой траве и спустя несколько минут привела в удивительное место прямо у воды. Тут же Жюльетта увидела небольшую крепкую лодку рядом с деревянным настилом.