- Все хорошо. Просто испугалась, - отрывисто ответила Глория, сжимая и разжимая пальцы на ручке своей сумочки. Немногочисленные пассажиры смотрели на нас с восторженным ужасом. – Как вы его ударили!

- Видел такой прием в чинской борьбе, - признался я. – Я ведь спортивный журналист, насмотрелся. А как вы ударили! Не ожидал, что вы волшебница!

Это многое объясняло бы в чудесном пироге, но в нем не было магии. Совсем. Глория вела свое дело без волшебства, только с умением.

- Да, я волшебница, - кивнула Глория. – Дипломированный артефактор.

- И вы работаете поварихой? – искренне удивился я. – Почему?

- Долгая история, - сдержанно ответила Глория, и я снова услышал похрустывание льда, которое советовало не лезть не в свое дело. – Ох, Виктор…

Я перевел взгляд на свой живот – туда, куда она смотрела, и увидел разрез и ткань, намокающую от крови. Ничего серьезного, царапина – наверно, рыжий как-то успел перехватить нож и полоснуть меня, или это вышло случайно, когда его отбрасывало заклинанием.

- Ничего страшного, - я постарался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – Пустяки, Глория, не переживайте, это…

- Вас приморозило отдачей от моего заклинания. Поэтому вы ничего не почувствовали, - объяснила Глория, и я с удовольствием услышал в ее голосе волнение и испуг. Ей было страшно за меня – по-настоящему страшно. Накрыв ладонью мой живот, Глория пробормотала что-то себе под нос, и я почувствовал, как все, что ниже пупка, погружается в холод. Глория поднялась с сиденья, я поковылял следом – интересно, смогу ли я после такой анестезии пользоваться членом не только для того, чтобы справить нужду?

Мне хотелось шутить. Думал ли я, спускаясь в погребок, что вечер закончится ножом в мягкое? Нет, ее пирог того стоит – я бы перенес дюжину ножей в спину, лишь бы получить его рецепт, и знал, что иду верной дорогой.

Испуганный водитель высадил нас возле городской больницы – здание было погружено во тьму, только горели окошки приемного покоя на первом этаже. Глория осторожно повела меня к дверям – сквозь холод, охвативший мой живот, пробивалось теплое течение крови. Это царапина. Просто царапина…

- Держитесь, Виктор, держитесь, - она говорила так, словно пыталась успокоить не только меня, но и себя. Странно, почему она так взволнована? Наверняка из-за нее не раз устраивали дуэли, ей давно следовало привыкнуть к виду раненых поклонников.

- Все хорошо, Глория, больница это лишнее, - пробормотал я, мягко выскользнул из ее рук и осел на ступеньках. Все это просто от неожиданности – меня давно не били, ни ножом, ни вообще. Но…

- Помогите! – Глория заколотила в дверь, и я услышал далекий отзвук недовольного голоса: дежурному врачу не хотелось встречать пациентов. – Помогите, здесь раненый!

Нет, она и в самом деле испугалась за меня. Пятно света от фонаря плавало вокруг моей головы, выхватывая из темноты то больничные ступеньки, то наполненное страхом, совсем юное лицо Глории. Какой же у нее вкусный пирог, жалко будет, если…

Я закрыл глаза и утонул во мраке.

1.3

Глория

- Учились магии?

Я кивнула. Меня снова стало знобить.

До этого я жила тихой спокойной жизнью. У меня давно не было никаких приключений – и вдруг несколько часов осеннего вечера изменили все.

Появился человек, который встал и заслонил меня собой. И это было настолько непривычно, настолько все меняло, что я не знала, что теперь об этом думать и что делать.

- Училась. Закончила королевскую академию, - ответила я, надеясь, что мне удастся избежать новых вопросов.

- Умница, видно работу профессионала, - одобрительно произнес доктор. Виктор лежал на операционном столе, погруженный в сон. Врач осторожно зашивал рану, которая по счастью в самом деле оказалась не настолько страшна, как я думала. – Если бы вы его не заморозили, то кровотечение было бы намного сильнее.

- С ним все будет в порядке? – спросила я и неожиданно для самой себя начала рассказывать: - Он зашел ко мне в погребок на пирог и кофе, потом ждал меня после закрытия. Мы разговорились, пошли на остановку омнибуса, а эти трое появились словно бы ниоткуда…

- Да, так всегда бывает, - согласился врач. Немолодой, очень спокойный и интеллигентный, он работал уверенно, инструменты в его руках двигались ровно и бесшумно. – В последнее время в столице много таких охочих до чужих денег.

- Он закрыл меня собой. Отбивался от них. А я разбросала их направленным заклинанием… потом мы сели в омнибус, и я увидела, что у Виктора кровь.

- Он ведь полуэльф, верно? – уточнил врач и указал на едва заметную серебристую татуировку на одном из ребер. Я прищурилась, вчитываясь в изящные завитки рун: «Лови момент», девиз еретиков-богословов прошлого века. Похоже, Виктор много читал.

- Да, он сказал, что его отец был эльфом. Как вас зовут, доктор?

- Сверрг Хольтон, к вашим услугам, - доктор сделал последний стежок, и Виктор едва слышно вздохнул во сне. – Ваш погребок это «У трех кошек» на Малой Морской?

- Да. Заходили к нам?

- Заглянул на прошлой неделе. Вы правильно варите кофе, с солью. Давно такого не пробовал.

Мы переглянулись и обменялись улыбками давно знакомых людей, даже друзей. Я решила, что дам доктору Хольтону карту постоянного клиента – пусть кофе всегда будет для него бесплатным.

- Мама так научила. Приходите в «Кошек», придете?

- Обязательно. Спасибо, - Хольтон смазал живот Виктора темно-зеленой мазью и довольно произнес: - Ну вот, я свое дело сделал. Полежит здесь пару дней, придет в себя и будет как новенький. Вам обоим повезло. Вы встретили его, он встретил вас.

Я не знала, что думать. Сейчас во мне не было ничего, кроме усталости – и благодарности. Виктор спас меня, доктор Хольтон спас Виктора, и у меня было чувство, что сегодня мы все встретились не напрасно.

Так иногда бывает. Ты стоишь на пороге чуда и всей своей кожей ощущаешь: вот оно. Вот я.

Виктор шевельнулся, просыпаясь. Сморщился, заморгал – на его лице появилось искреннее детское удивление, словно он никак не мог вспомнить, как здесь оказался. Потом он увидел меня, нахмурился и едва слышно спросил:

- Глория… ты как?

Да, пожалуй, самое время было для того, чтобы перейти на «ты». Я погладила его по холодному влажному плечу и ответила:

- Все хорошо. Спасибо тебе.

Виктор сейчас казался мне беззащитным – и очень хорошим. Ощущение чуда усилилось. Мы смотрели друг на друга, Виктор лежал на операционном столе, и я радовалась, что все было в порядке, и опасное приключение подошло к концу. Завтра будет новый день, и я зайду в больницу – принесу Виктору что-нибудь вкусненькое. Например, тот грушевый пирог, который так ему понравился.

Смущение? Радость? Я не знала, что чувствую.

- И тебе… - улыбка Виктора, смущенная и мягкая, стала еще шире. Доктор убиравший инструменты, снисходительно улыбнулся. – Как ты их раскидала…

- Да, у вас боевая девушка, - произнес Хольтон. Я хотела было поправить его, сказать, что я не девушка Виктора – но почему-то промолчала. – Но сейчас вам лучше не разговаривать и не напрягаться. Отдыхайте. Я позову санитаров, вас перевезут в палату.

На том мы и распрощались. Я пообещала, что завтра загляну, расплатилась с доктором Хольтоном той самой полновесной золотой кроной, которую Виктор все-таки оставил в книжке с чеком и вышла на улицу. Дождь уже прошел, и брусчатка мостовой блестела влажными потеками золота в свете фонарей. Была осенняя ночь – прохладная, густая. Сквозь тучи проглядывали звезды. Никакие омнибусы уже не ходили, извозчики тоже спали, и я решила пойти пешком.

Если на меня нападут еще раз, то я снова раскидаю их заклинанием. Жаль, что Виктор не знал об этом, когда бросился на мою защиту.

Надо же – кто-то, кроме родителей, решил меня защитить. Спортивный журналист, полуэльф, который, как видно, жил в трущобах – я запомнила, с каким лицом он говорил о том, как «оттуда выбрался». Что еще это могло быть, кроме криминальной городской окраины?