Провожатые довели нас до двери на втором этаже, один из них открыл дверь и поклонился:

– Господа, виновники доставлены.

– Пусть зайдут! – послышался вальяжный голос изнутри.

– Говорить буду я, – быстро прошептал Норобу. – И по возможности не открывай рот.

– Понял, – шепнул я в ответ.

Мы зашли внутрь. Наши сопровождающие остались снаружи. Из тех троих людей, что сидели внутри, я знал только вакагасира Иширу Макото. Мы с ним как-то провели небольшую операцию по утихомириванию девяти аристократов. Правда, не сошлись во взглядах по поводу утихомиривания, поэтому расстались не особенно хорошо.

Он сидел в кожаном кресле, чуть наклонившись вперед, как будто собрался рассказать смешную историю и потребовался зрительный контакт со слушателями. Крепкий японец с набриолиненными волосами, в которых уже угнездилась благородная проседь. Дымчатые очки в дорогой оправе были скорее данью моде, чем затемнением – свет в комнате и так был приглушен, создавая атмосферу таинственности.

Двое других были мне незнакомы. Один лысый, как коленка королевы красоты, и с большим шрамом, пересекающим лицо наискось. Ему как будто влупили когда-то лопатой и с тех пор мужчина с гордостью носит этот отличительный знак.

Второй был широколицым и с фигурой борца сумо. Он так далеко откинулся в кресло, что мне поневоле стало жаль спинку – очень большой вес ей приходилось выдерживать.

Перед ними находился большой мраморный стол с золотой окантовкой. На столе красовались легкие закуски и небольшие бутылочки сакэ. Мужчины в дорогих костюмах соображали на троих…

– Поклонись, – прошипел сэнсэй.

Сам он уже согнулся в вежливом поклоне и теперь стоял так, как будто обронил монетку. Я тут же согнулся чуть ниже его. Всё-таки он учитель, поэтому и спину мне было надобно сгибать сильнее.

Трое ограничились кивками. Они не вставали, смотрели на нас исподлобья, словно мы нарушили их ужин своими мелкими проблемами.

– Вы были слишком заняты? Почему нам пришлось так долго вас ждать? – спросил Иширу Макото.

Во как, с первых же слов пошел прессинг и внушение чувства вины. И это от своего же…

– Макото-сан, мы торопились как могли, но вот мои старческие колени уже не те, что в молодости, когда я добывал славу для клана Казено-тсубаса-кай, – ответил сэнсэй. – Просим простить, господа вакагасиры.

– Ваши непорядочные действия заставили нас собраться здесь… потратить своё время, – заметил лысый человек. – Нам же не нужно озвучивать причину?

Его неторопливые слова падали полновесными каплями свинца. Собери эти слова, переплавь и получатся прекрасные пули.

– Это связано с телом девушки, которая работала у госпожи Хадзуки, – ответил сэнсэй с поклоном. – Господин Нобоу Харада, мы знаем, почему нас так «вежливо» пригласили.

Сэнсэю удалось интонацией выделить упор на слове.

– Эх, пропал вечер в казино, – покачал головой здоровяк-сумоист. – Ведь это и в самом деле были вы.

– Господин Тоши Мурада, мы оказались рядом. Вот в чем наша вина, – поклонился сэнсэй и ему.

– Госпожа Хадзуки утверждает, что это молодой хинин убил её девочку. Вроде, как они были раньше знакомы и в порыве ревности хинин вскрыл вену девке, – сказал Иширу. – И хинин ещё угрожал самой госпоже Хадзуки…

– Это неправда! – вырвалось у меня.

Я тут же получил отчетливый тычок по ребрам. Сэнсэй зло взглянул и сжал губы, превратив их в тонкую полоску.

– Значит, госпожа Хадзуки, наша давняя коллега и оправдывающая своё положение женщина оклеветала вас? Значит, девка ещё жива? – поднял бровь лысый Нобоу.

Я понял, что попался в ловушку. А ведь сэнсэй предупреждал меня о том, чтобы я держал рот на замке.

– Я сочувствую нашей старой подруге, которая пустила под свою крышу такого человека, – покачал головой Тоши Мурада. – Вряд ли ей будет приятно узнать, что её назвали лгуньей.

Мы с сэнсэем стояли, как два провинившихся школьника, уперев взгляды в пол.

– Норобу, ты вроде бы был раньше знаком с госпожой Хадзуки? – спросил Иширу, когда пауза несколько затянулась.

– Да, у нас остались хорошие взаимоотношения. Иногда созваниваемся, обмениваемся поздравлениями на праздники, – ответил сэнсэй.

– Так почему же подобное случилось под крышей её дома? Это неуважение к старой подруге – привести в её дом убийцу, чтобы он зарезал одну из работниц, – снова покачал головой Тоши.

Этот пухлый человек своим покачиванием очень напоминал фарфоровую фигурку толстого монаха, которую тронь за башку, и та будет качаться, пока не обретет вновь равновесие.

– Мы хотели спасти девушку от убийцы, – проговорил сэнсэй. – Увы, наша миссия не увенчалась успехом. Убийца оказался слишком быстр…

– Значит, вы не смогли остановить убийцу, которого… Которого никто не видел? Госпожа Хадзуки сказала, что она передала дозорным фотографию убийцы, но те не видели никого даже близко похожего на него, – сказал Нобоу.

– И это дает нам право сделать предположение, что мальчишка-хинин специально прокрался в дом госпожи Хадзуки. Прокрался, отвлек внимание госпожи знакомством с Норобу и убил ту самую девку. Это печально, молодой хинин, – сказал Тоши.

Сэнсэй молчал. Пауза снова затянулась. Нас разглядывали лениво и не торопясь, как туристы смотрят на спящих под полуденным солнцем слонов.

– Я этого не делал, – буркнул я.

– Чего ты не делал? Ты не пришел в дом госпожи Хадзуки? Или ты не отвлек её внимание знакомством со старым Норобу? Чего ты не делал, хинин? – тут же подхватился Нобоу.

Надо же, разводят, как воры в законе. Тем тоже палец в рот не клади – целиком руку откусят. Как пристанут к одному слову, так и навешают гору собак.

Сэнсэй только вздохнул на это.

– Я не убивал девушку, – ответил я. – Это подстава какая-то.

– Да? Но девушка убита, репутация отеля госпожи Хадзуки испорчена, так что вряд ли ты окажешься безнаказанным, хинин из клана Казено-тсубаса-кай, – Тоши сделал упор на последнем слове.

– Мы сами накажем его, Мурада-сан, – сказал Макото.

– Уверен, что накажете. Однако, одного наказания мало. Нужно понимать, что подставлять кобуна, мелкого якудзу, таким способом никому не нужно. Но и пятно от трупа надо очистить. Если клан Татсунокучи оставит это без внимания, то создастся прецедент и люди будут борзеть. А на спрос за свою борзоту начнут тыкать случаем с этим хинином. Вроде как якудза Татсунокучи ничего не может сделать с одним человеком, так чего же она будет делать с другим? Клан Татсунокучи потеряет лицо и авторитет. Всё понятно? – спросил Нобоу.

– Всё ясно, – поклонился сэнсэй.

– Если мы накажем хинина сами, то он будет сидеть в переходе без ног и с одной рукой, а он ещё молод. Но мы не можем отпустить его просто так. Макото-сан, мы можем предложить такой вариант развития событий: хинин идет в полицию и там всё рассказывает про случившееся. Семь-десять лет для такого молодого пацана не срок. Смертную казнь за шлюху он не получит, но справедливость восторжествует. Так мы сможем исчерпать возникшее недоразумение, – произнес Тоши.

Возникла пауза. Иширу Макото посмотрел на нас долгим взглядом. Несмотря на то, что мы с ним не сошлись в одном из вопросов, я всё-таки был его подчиненным. Был из семьи. А не верить тому, кого привела дочь оябуна, тоже чревато. Мизуки Сато будет в ярости, что он не смог меня отстоять. Иширу Макото сейчас оказался между двух огней. И отдать меня будет плохо, и защитить меня – тоже будет плохо.

– Господин Тоши, господин Нобоу, – начал сэнсэй. – Я полностью согласен с вами, что мой ученик должен быть наказан за такой серьезный проступок. Однако, Изаму сказал правду, и мы действительно ожидали убийцу, который всё-таки сумел нас обмануть. Я несу ответственность за своего ученика и виноват не меньше, чем он. Изаму достоин наказания, но… прежде, прошу вас дать нам неделю отсрочки. Через неделю я или найду настоящего убийцу или лично отведу Изаму в полицию. Чтобы доказать всю серьезность своих слов, я…