Если обратится в диалектических экскурс по ретроспекциям антропосоциогенеза, то можно заметить интересный факт: именно производственные потребности внесли решающий вклад в очеловечивание и становление социальности. Но эти потребности исходили из более глубинных слоев развития еще с доисторических времен класса праобщества. Речь идет о сочленении атрибутов процесса мира в созидательной практике производства орудий. Возникает вопрос: "Объективны ли производственные потребности в социогенезе?" Понятно, что другие ветви биологической эволюции не могли привести к социальной эволюции. Скорее. это был метод проб и ошибок в ходе объективной направленности природы на созидание истории. Так возникала культурная и нравственная надстройка, начиная с жестких запретов и табу тех действий, которые мешали сосуществованию праобщества в мире и созидании. Потому в ту эпоху история оживлялась трудно, но оживлялась. Новейший кризис утверждает обратное.
Культура оправдывает саму себя перед историей уже в том отношении, что она не противостоит материальным интересам, а делает его социальным. То есть, она оживляет общество через актуализацию мирных инициатив даже в далеком прошлом. Например, дележ добычи охотниками уже производился на всех членов праобщества, независимо от их рода деятельности в нем. В этом заключается исторический парадокс диалектики мира, поскольку обычно материальный интерес отделяют от социальности. Он проявляется своим объяснением в категорической императивности необходимости оживление самой истории, чтобы она смогла оживить мир. Без этого невозможно образование целостности сообщества с миром.
Диалектика мира смеет утверждать, что история, к счастью, часто имеет не сослагательное, а повелительное наклонение. Хотя обычно принято считать даже серьезными учеными обратное, мол-де: история имеет лишь сослагательное наклонение. Однако при этом имеется в виду прошлое, которое даже нет необходимости оживлять. Плох тот, кто не видит этого и мчится к гибели в свое прошлое. В случае сослагательного наклонения история мертва, чтобы человеку и сообществу жить, они обязаны оживлять историю. Условное наклонение основано на условности или относительности мира. Такое качество присуще ему лишь в случае субъективного взгляда материалистического или дуалистического пошиба на мироздание и необходимость постоянной подпитки его оживлением прошлого во имя будущего.
Человеческое мышление рациональное, оно есть не исторический элемент, а попытка применения абстракции к настоящему мгновению жизни без оживления прошлого. Оно основано на сознании застывших доопытных логических схем и алгоритмов. Тогда как интуитивное мышление осознательное, опытное, когда сознание оживляют историей в осознание. Его следовало бы называть диалектическим мышлением, поскольку оно связывает прошлое и будущее в настоящее, оживляя историю как необходимое начальное кредо сосуществования сообщества с миром. При этом только может проявляться время как маркер исторического свойства оживлять мир. Время не сущность, а лишь маркер сопровождения процессов существования и продвижения их в истории. Именно такое продвижение осуществляет необходимое действо оживления самой истории.
Оживление истории необходимо даже в случае, если она не учит, как это обычно считается в кругу многих исследователей современных социальных отношений. В том числе причин кризисов, конфликтов и войн. При этом часто забывается непреложный парадокс истории: без труда ее оживления в своей практической деятельности не может быть прогресса мира. Причина банальная: под "оживлением истории" следует понимать сам процесс существования сущего. Которое может осуществляться лишь при условии сосуществования в качестве диалектической целостности. Поэтому оживление истории есть необходимое условие самого существования человеческой цивилизации.
3.2. Прошлое не история
Прошлое это не история, а букет разрозненных и омертвевших обрывков небытия, которые только и ждут, когда их оживят и станут использовать в деле. Понятно, что история оживляет мир через прошлое. Она не может не оживлять его, поскольку обязана связываться с будущим через процесс мира. Однако у самой истории своя нелегкая судьба. Настоящее материализуется в некоторую конкретную структуру небытия мира в виде фактов, событий прошлого.
Событийный калейдоскоп обычно не исчезают куда-то чудесным образом. Он долгие годы и даже века хранятся в виде артефактов или в памяти поколений людей и общества. Это есть субъективная история, которую не введешь в оборот действенной объективной истории, пока не востребуешь и не оживишь ее по заказу процесса мира. Объективная история и субъективная история должна находится в диалектической целостности. Поэтому оживленная история сама оживляет мир. Как оживляет? Для такого действа служит процесс настоящего, который связывает прошлое небытие и будущее бытие.
Прошлое не история. Для того чтобы состоялась и стала существовать целостность в виде диалектической связки, необходимо иметь равновесие между "полюсами" этой целостности. Вернее: направленное равновесие между историей и будущим. Тогда главная задача настоящего не только суметь оживить прошлое, но и уравновесить его с будущим, направить его на их диалектическую связь. Необходимо сразу отметить, что будущее это развертка прошлого. Оно не есть некий неизменный. застывший предмет или явление конкретности вообще, а лишь развивающаяся структура бытия в процессе мира. Да, будущее развивается, подобно истине или самоорганизации. Не развивается прошлое или явление конкретности вообще, против обратного, которое трактует диалектический материализм, оторванный от процесса мира и созидания..
Диалектика мира подразумевает изначальное оживление прошлого, поскольку будущее существует и не может не существовать. Эта изначальность есть лишь субъективный выверт, который свидетельствует о необходимости диалектического подхода к такому оживлению. Тогда само оживление должно представать в виде диалектизации типовой застывшей структуры в структуру динамическую, действенную. Диалектизация переводит прошлое в разряд истории. В случае прошлого человечества – в объективную историю мирового сообщества. .Недиалектизованное прошлое есть нечто непонятное. Хотя диалектическое: прошлое вроде бы имеется в памяти, но оно не связано с действием. Без этого не может существовать – оно мертвое. Вроде бы оно есть в виде артефактов как действительное, как действие былых годов. Но оно вряд ли связывается с настоящим, а тем более с будущим, поскольку не было оживлено действием мира.
Наверное, такова судьба прошлого: ждать когда оно станет востребованным. Однако при этом имеется одна опасность – прошлое может уйти от мира навсегда, если не останется в памяти или сотрутся от старости артефакты. Тогда будет жаль, что они не были в свое время невостребованы. Здесь встает во весь гигантский рост роль современной информации. Особенно в наш век цифровизации, когда все прошлое можно хотя бы запечатлеть до лучших времен в серверах связи. Когда сообщество соизволит обрести собственную субъективность для целостных действий. А пока – сколько много ценнейшей информации ушли от нас безвозвратно. По вине неразумия человеческого. Отсюда продолжаются конфликты и кризисы.
Диалектика мира утверждает, что прошлое это еще не активная история, которая есть инвариант актуализации процесса мира в связи с целостностью человеческого сообщества и его цивилизации. Такая обстановка сценария сосуществования исторической декорацией требует индукции фактов и событий прошлого в некую целостную систему сил и направленностей. То есть в рычаг движения безликой самоорганизацией бытия. Бытие само по себе постоянно требует оживления историей, которая призвана его учить. Но не учит, отсюда вытекают потоком все новые конфликты бытия.
Диалектика не считает прошлое за историю, как это не парадоксально может показаться. Поскольку существование это постоянное оживление себя, мира и его прошлого. Однако прошлое не может само по себе даже существовать как нечто живое и творящее от имени сущего. Оно мертвым спудом лежит в подземельях нежизни. Требуются немалые усилия, чтобы извлечь прошлое оттуда и связать его с существующим, заставив тем самым работать на будущее, на благо общества в качестве исторического инструмента диалектического сосуществования с процессом мира.
