Семья вампиров
От фаворитки Ленина Инессы Арманд перейдем к его законной жене — Надежде Крупской.
В 1923 году Максим Горький писал В. Ходасевичу:
«Из новостей, ошеломляющих разум, могу сообщить, что… в России Надеждою Крупской и каким-то М. Сперанским запрещены для чтения: Платон, Шопенгауэр, Вл. Соловьев, Тэн Рескин, Ницше, Л. Толстой, Лесков, Ясинский(!) и еще многие подобные еретики. И сказано: «Отдел религии должен содержать только антирелигиозные книги». Все сие — отнюдь не анекдот, а напечатано в книге, именуемой: «Указатель об изъятии антихудожественной и контрреволюционной литературы из библиотек, обслуживающих массового читателя»…
Первое же впечатление, мною испытанное, было таково, что я начал писать заявление в Москву о выходе моем из русского подданства. Что еще я могу сделать, если все это окажется правдой?»
Перед словами «отнюдь не анекдот» Горький поверх строки вписал: «Будто бы». Прокомментировал это так: «Сверх строки мною приписано «будто бы», ибо я еще не могу заставить себя поверить в этот духовный вампиризм и не поверю, пока не увижу указатель».
Таким образом, деятельность Крупской Горький назвал «духовным вампиризмом». В кровожадности ее супруга в наше время никто не сомневается.
Телеграмма в Саратов Пайкесу:
«…Расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты. Ленин. 22.08.1918».
В 1917 году в статье с невинным названием «Как организовать соревнование» Ленин предлагал: «Тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами должны быть выработаны и испытаны на практике самими коммунами, мелкими ячейками в деревне и городе. Разнообразие здесь есть ручательство жизненности, порука в достижении общей единой цели-, очистка земли российской от всяких вредных насекомых, от блох-жуликов, от клопов-богатых и прочее, прочее… В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы (как отлынивают от работы многие наборщики в Питере, особенно в партийных типографиях). В другом — поставят чистить сортиры. В третьем — снабдят их по отбытии карцера желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом — расстреляют на месте одного из десяти виновных в тунеядстве. В пятом придумают комбинацию разных средств».
В 1933 году морально сломленная и уже окончательно выжившая из ума вдова Ленина напечатала в «Пионерской правде» статью для детей: «Быть хорошо вооруженным» (одно название чего стоит!). Крупская объясняла, для чего это нужно: началась партийная чистка (а причем тут дети?). Из партии удаляли «классово чуждых людей»: оппортунистов, нарушителей дисциплины, бюрократов, лиц морально разложившихся и. т. д. Чистку предстояло пройти всем, кроме членов ЦК.
Заместитель наркома просвещения Крупская призывала детей выявлять вражеские элементы, обманом проникнувшие в партию. Идея с проверкой детьми членов партии была по своей сути преступной, однако она не встретила возражений. «Нужна большая бдительность, нужно уметь своевременно заметить врага, своевременно выявить его работу, вредящую делу, помешать этой работе».
«Пионерская правда» становится центром сбора доносов от своих читателей со всей страны. Здесь они обрабатываются, учитываются и передаются в учреждения, ликвидирующие врагов народа Пионерская организация становится филиалом секретной полиции, Всесоюзной школой стукачей. И сам призыв «Будь готов!», взятый у скаутов, приобретает зловещий смысл» — Пишет Юрий Дружников.
Призывы к доносительству — тоже «вампиризм», за каждым доносом — жертва. И цвет кремлевских стен напоминает о невинно пролитой крови.
«Москва. Красная площадь. Эту прямоугольную площадь, сердце Москвы, так называют вот уже тысячу лет из-за красной, выложенной вокруг Кремля зубчатой стены, — писал Стефан Цвейг. — Одной своей стороной площадь ограничена этой стеной. Противоположная сторона площади образуется фасадами торговых помещений и складов; некогда здесь стояли бесчисленные лавки купцов, создавших богатство и славу Москвы. Со стороны площади Кремль охраняют широкие сводчатые ворота, слева на узкой стороне площади поднимается пестрый пятибашенный храм Василия Блаженного из разноцветного камня со сверкающими луковичными крышами. — Поразительное сооружение, не имеющее себе равных, по-восточному — фантастическое, по-западному — продуманно архитектурное, храм этот представляет собой сочетание византийских, итальянских, древнерусских и даже буддистско-пагодистских форм. Он — ценнейшая жемчужина города, и ничто не славит его больше, чем страшная легенда о Иване Грозном, который в благодарность за высокое мастерство приказал ослепить строителя, чтобы он не смог построить второй такой храм. Площадь эта с древнейших времен была сердцем России. Здесь пересекались торговые пути из стран норманнов и Ингермаландии в Византию, сюда торговцы с Востока привозили пушнину и животных. Здесь гунны и татары взнуздывали коней на смотрах своих войск, здесь в торжественной процессии шествовали первые цари на коронацию в Кремль. Еще сохранилась круглая каменная площадка, на которой рубили головы восставшим стрельцам и где лежал окровавленный труп Лжедмитрия; и именно здесь, где из маленького городка, из ничтожного удельного княжества выросла и расцвела огромная, каких свет не видал, империя, — именно здесь советское правительство проводит свои тщательно подготовленные парады и демонстрации. Здесь стояла трибуна, с которой Троцкий трескучими словами призывал крестьян и солдат к отчаянной борьбе, здесь похоронены вожди народа, борцы за дело большевизма, а в «братских могилах» вдоль кремлевской стены — рабочие, павшие за него. Здесь же покоится в особом здании, в сердце этой площади, сердце русской революции, — Ленин.
Днем на площади множество людей и автомобилей, стоишь и взгляд твой не может насытиться видом этого сверкающего храма, строгими стенами Кремля, не оторвать его от потрясающе выразитель-ного ряда могил, расположенных здесь, в центре города, являющих собой великолепный символ благодарности и победы. Если в Вене или Берлине к могилам павших на баррикадах в дни мартовской революции следует добираться много часов, а в Париже могил народных вождей просто не разыскать, здесь и в Ленинграде вместо какого-нибудь каменного сооружения или патетических памятников могилы — на центральных площадях, самый могучий и благородный призыв к памяти, самая глубокая благодарность, какую только можно себе представить. Подобно тому как в прежние времена базилика или собор, теперь эти могилы без пафоса, без пышности свободно формируют под открытым небом религиозный центр города. Это гениальное понимание важности подать идею впечатляющим зрелищем присуще революционному правительству и используется им очень широко. Правительство предписало, чтобы во всех общественных местах, в театральных фойе, на вокзалах были огромные фотографии или скульптурные изображения непоколебимого Ленина: вот он говорит, выбросив руку вперед, словно слово — сгусток энергии, вот председательствует на ответственном заседании, вот сидит веселый или смеющийся в скромном пиджаке и крестьянской шапке среди своих сподвижников. Всюду и везде — красный жезл милиционера, красная фуражка трамвайного кондуктора, высеченный на камне серп — постоянно напоминают новое время. Но нет более величественного, более потрясающего зрелища, чем эта площадь. Даже тогда, когда тени смазывают все контуры, мавзолей Ленина стоит словно черный камень в ужасающе пустой темноте сентябрьской ночи, ты видишь там, высоко наверху, над прежней резиденцией царей, развевающийся яркий, пылающий красный флаг Советов. Гениальная находка художника — этот пурпурный колыхающийся кусок материи освещается снизу, и даже в непроглядной ночной темноте видишь лишь красное пламя, это красное пламя, светящееся высоко над безлюдной площадью, над могилами, над старой крепостью и торговыми рядами, и — далеко от Москвы — над всей русской землей — счастливая мысль руководства создать что-то эффектное, показное, обернулась созданием величественного символа — маяка, указывающего путь к новому времени».
