На рассвете король снова забрался в повозку и отправился в путь, следуя сначала по дамбе, а затем по отвратительным проселочным дорогам. После двух часов езды он въехал в деревню. Король выбрался из повозки, вошел в какой-то дом и, как и накануне, выдал себя за подручного мясника из Мариенбурга, намеревающегося покупать скот на другой стороне Ногата.
— Вы явились очень кстати! — произнесла хозяйка дома. — Вам не нужно переправляться через реку. У меня есть скот на продажу, и, поскольку я сговорчива, мы наверняка поладим.
— Это невозможно, — ответил король, — ибо мне предстоит делать покупки за те деньги, какие я получу от своих должников на другой стороне реки; как только эти деньги будут у меня, мы, вполне возможно, сумеем поладить, но теперь, как вы сами понимаете, для меня важнее всего получить мои деньги.
— Но как вы переправитесь на другую сторону, если тут нет ни одной лодки?
— Ба! — воскликнул король. — Что-то подсказывает мне, что вы найдете для меня лодочку.
— Что ж, — сказала она, — я вижу, что вы человек порядочный и что вам нужно переправиться через реку. Раз так, я дам вам в помощь своего сына, и он покажет вам одно место в четверти льё отсюда. Там, на другом берегу, живет знакомый мне рыбак, который держит возле своего дома небольшую лодку. По определенному сигналу он вас заберет. Ступайте, и да избавит вас Бог от того затруднения, в каком я вас вижу!
Король поблагодарил женщину. Узнала ли она его тоже? Это осталось ему неизвестно. Но, так или иначе, он сел вместе с ее сыном в повозку и добрался до того места на берегу Ногата, о котором она говорила.
Там юноша подал сигнал.
В ту же минуту рыбак вышел из дома и переправился через реку.
Король сел в лодку вместе с одним из своих провожатых, оставив другого в повозке и пообещав ему отослать обратно его товарища.
Прибыв на другой берег, король воздел к небу руки и глаза: он был спасен!
Там он отпустил своего провожатого, дав ему письмо к послу, г-ну де Монти, содержавшее просьбу выдать этим трем людям обещанное им вознаграждение, поскольку король прибыл целым и невредимым на другой берег Ногата.
Затем он направился к деревне, называвшейся Бяла Гора, и купил там новую повозку с двумя лошадьми.
В тот же вечер, находясь уже вне всякой опасности, Станислав въехал на этой повозке в Мариенвердер.
Что же касается французов, оставшихся в Данциге, то в тот день, когда город капитулировал, их храбрость была принята во внимание. От Венского и Санкт-Петербургского кабинетов пришли приказы обращаться с ними не как с военнопленными, а как со свободными иностранцами и союзниками. То ли вследствие подлинного восхищения этим блистательным безрассудством, то ли потому, что царица и император не желали ссориться с Версальским кабинетом, два этих государя оказали французским офицерам массу любезностей; особенно отличилась в этом отношении царица, приславшая каждому из них полный мундир из русского сукна, изготовленный, расшитый и скроенный в России.
Так закончилась эта экспедиция, столь роковая для короля Станислава Лещинского. Она забрала самую чистую из той благородной польской крови, которая на протяжении целого века явно не желает ничего, кроме как быть пролитой на всех европейских полях сражений.
Станислав Понятовский нанес ей последний удар, сделавшись приспешником Екатерины и в свой черед взойдя на трон тридцать лет спустя.
От пушек Данцига пожар заполыхал во всей Европе.
Русские и имперцы нанесли тяжелое оскорбление французскому оружию; добраться до русских, укрывшихся за Волгой и Неманом, возможности не было, однако с имперцами можно было встретиться лицом к лицу в Германии и Италии.
Испания, наша сестра, протянула нам руку помощи.
К этому времени не оставалось и малейшего следа разногласий между Филиппом V и Людовиком XV. Рождение у Людовика XV двух сыновей отстранило от престолонаследия Орлеанский дом и отняло у внука Людовика XIV всякую возможность грезить долее о соединении двух королевств.
К тому же Испания, как и Франция, была заинтересована в ослаблении Австрийского дома. Разве не было Неаполя и Пармы, на которые она могла притязать в Италии?
Был принят следующий план кампании.
Одна армия пройдет через Лотарингию и Три Епископства и возьмет в осаду Филипсбург, этот ключ к Германии.
Взяв Филипсбург, войска вторгнутся в самое сердце Швабии и двинутся через Германию, чтобы оказать помощь Польше.
Другая армия, при содействии пьемонтцев, наших союзников, преодолеет Альпы и пойдет на Милан; в это же самое время испанские войска, захватывая Итальянский полуостров с другого конца, высадятся в Неаполе и двинутся с востока на запад, тогда как мы двинемся с запада на восток.
Главнокомандующими этими двумя армиями были: Германской армии — герцог Бервик, Итальянской — маршал де Виллар.
Герцог Бервик, Джеймс Фиц-Джеймс, был побочным сыном короля Якова II и Арабеллы Черчилль, сестры герцога Мальборо; он родился 21 августа 1670 года, в семилетием возрасте был отправлен во Францию, воспитывался в Жюийи, Плесси и Ла-Флеше и свою первую кампанию проделал в Венгрии. В 1703 году он получил французское подданство, в 1704 году командовал войсками в Испании, в 1706 году стал маршалом Франции и воевал поочередно в Испании, Фландрии и на Рейне. В 1719 года мир позволил ему уйти на покой, но в 1734 году война снова призвала его на службу.
Ему было уже более шестидесяти четырех лет.
Это был человек неутомимый, храбрый и хладнокровный.
Нам уже знаком маршал де Виллар, которому в то время, к которому мы подошли, было более восьмидесяти лет; но, несмотря на свой изрядный возраст, это был все тот же человек, и груз его восьмидесяти одного года нисколько не отнял неистовства у его надменности и живости у его характера.
Назовем генералов, которым предстояло служить под началом герцога Бервика.
Шарль Луи Огюст Фуке, граф де Бель-Иль, внук знаменитого главноуправляющего финансами, о высокой карьере и ужасной опале которого мы рассказывали в нашем сочинении "Людовик XIV и его век". Ему тоже пришлось испытать на себе изменчивость судьбы, привычную для его семьи. Получив во времена Регентства чин генерал-майора, он воевал в Испании. Оказавшись причастным к опале Ле Блана, он был заключен вместе с ним в Бастилию в период министерства герцога Бурбонского и освобожден из нее лишь для того, чтобы отправиться в ссылку в свои поместья. Наконец, в 1732 году он был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командующим одним из четырех учебных лагерей, созданных в том же году.
Адриен Морис де Ноайль, родившийся в 1678 году. В нашем повествовании мы не раз встречали его под именем графа д'Айена, которое он носил в молодости. Он служил корнетом в кавалерийском полку маршала де Ноайля, в 1693 году получил роту, в 1695-м стал заместителем командира кавалерийской бригады, в 1702-м был произведен в бригадные генералы, затем, в 1704-м, — в генерал-майоры, а вскоре и в генерал-лейтенанты.
Клод Франсуа Бидаль, шевалье д'Асфельд. Будучи вначале командиром драгунского полка, он в 1694 году был произведен в бригадные генералы, в 1702-м — в генерал-майоры, а в 1704-м, — в генерал-лейтенанты.
И, наконец, граф Мориц Саксонский, молодой человек тридцати восьми лет, о котором мы уже говорили в связи со смертью актрисы Адриенны Лекуврёр; герой из породы бастардов, подобно Дюнуа и Бервику; сын короля Августа II, курфюрста Саксонского и короля Польского, незадолго до этого умершего, и Авроры фон Кёнигсмарк; Мориц Саксонский, у которого во время осады Турне, когда ему было двенадцать лет, убили находившуюся под ним лошадь и прострелили пулей шляпу; который в битве при Мальплаке, то есть в возрасте тринадцати лет, сохранил хладнокровие взрослого мужчины в разгар самой ужасающей резни из всех, какие упомянуты в анналах того века; который, наконец, в возрасте шестнадцати лет, будучи захваченным врасплох в селении Краснецы и находясь во главе горстки солдат, защищался столь решительно, что все историки сравнивают это с тем, как оборонялся Карл XII в Бендерах.
