И потому дело завоеваний, совершенных силой и талантом одного человека, будет погублено его наслед­никами, как только меч, которым он прорубил себе путь среди кельтов, аквитанов и бретонцев, попадет в слабые руки Хильдеберта^[42] и его преемников. Местное население стеснилось вокруг них, и франки оказались зажаты в завоеванных ими землях, словно железный клин, кото­рый надкалывает дубовую плаху, но не расщепляет ее. В конце концов в Галлии останутся ее прежние обитатели, однако они будут чувствовать себя в своих пределах более стесненно и не так свободно, ибо в них вклинилось и захватило значительную часть их земель чужое племя.

Хлодвиг умер в 511 году. Ему наследовал Хильдеберт. Мы полагаем, что именно в это время потомки Хлодвига окончательно избрали для себя и своих преемников титул королей как точное и отныне официально требуемое именование. Соответственно и мы будем далее применять по отношению к ним титул «король франков». Одон, или Эд^[43], который взойдет на престол в 888 году, изменит это именование на титул «король Франции».

Вместе с тем мы считаем необходимым сказать, что у наших читателей может сложиться чрезвычайно ложное представление об этом королевстве на первом этапе его существования, если при слове «королевство» у них воз­никнет мысль о могуществе, присущем монархии Людо­вика XIV или Наполеона. Изменился лишь титул вождей, а пределы их власти оставались прежними. В те времена, когда войско состояло из свободных людей, король был лишь первым из этих свободных людей, вот и все. Ему полагалась часть захваченной добычи, но не более того.^[44]Если его воины выступали против похода, ради которого он их созвал, они были вправе покинуть его^[45]; если же король не желал начинать войну, которая им казалась выгодной, они принуждали его к этому, причем не только угрозами, но и насилием.^[46]

Теперь, когда мы оценили это королевство по его истинному достоинству, посмотрим, как оно дробилось и становилось еще слабее.

Хлодвиг оставил после себя четырех сыновей; они раз­делили на четыре удела территорию, занятую меровиг- скими франками, а кроме того земли, которыми она приросла благодаря завоеваниям покойного короля; затем сыновья бросили жребий, и каждому из них достался один из этих уделов. Париж, Орлеан, Суассон и Мец были четырьмя важнейшими городами единого королевства, и каждый из них стал центром соответству­ющей части разделенного королевства. Хильдеберт полу­чил Париж, Хлодомер^[47] — Орлеан, Хлотарь^[48] — Суассон, а Теодорих^[49] — Мец.

Этот раздел стал причиной нового географического дробления. Вся область, расположенная между Рейном, Маасом и Мозелем, получила название «Остеррике», то есть «Восточное королевство», и, искаженное современ­никами, это название стало звучать как «Австразия»; те же земли, что простираются на запад и лежат между Маа­сом, Луарой и океаном, приобрели имя «Ниостеррике»^[50] — «Западное королевство», или «Нейстрия». Все те земли, какие не были включены в этот раздел, еще не принад­лежали меровигским франкам и сохранили свое прежнее название Галлия.

Таким образом, вторжение шло обычным ходом. Вна­чале завоевание, потом раздел завоеванных земель, а затем присвоение названий землям, возникшим при этом разделе.

Первым из четырех братьев умер Хлодомер. Он погиб в 523 году в битве при Везеронсе.^[51] Тем не менее Теодо­рих, его союзник в этой войне, сумел одержать победу: он разбил бургундов, захватил их земли и присоединил захваченные земли к своему королевству. Хлодомер оста­вил трех своих сыновей на попечение их бабки Хлодехильды.

«...И тогда Хильдеберт, король Парижский, заметив, что его мать относится к сыновьям Хлодомера с величай­шей любовью, проникся беспокойством, и, опасаясь, что благодаря сохранившемуся у нее влиянию ей удастся вызвать к ним сочувствие в королевстве, он тайно направил вест­ника к своему брату, королю Хлотарю, и велел сказать ему: “Наша мать держит подле себя сыновей нашего брата и хочет отдать им королевство. Надо, чтобы ты без про­медления прибыл в Париж и, посоветовавшись, мы решили, как нам следует поступить с ними: то ли обрезать им волосы^[52], как это принято у прочих людей, то ли убить их, а затем разделить между собой королевство нашего брата”. Одобрив этот замысел, Хлотарь направился в Париж. Между тем Хильдеберт уже распространил слух, будто он и его брат решили по взаимному согласию возве­сти этих сирот на трон. И потому, встретившись, они отправили вестника к королеве Хлодехильде, находившейся в том же городе, и велели сказать ей: “Пришли нам своих внуков, чтобы мы возвели их на трон”. Королева обрадова­лась и, не подозревая об их замысле, напоила и накормила детей, а затем отправила их к дядям, напутствуя внуков такими словами: “Идите, дети, и я буду считать, что не потеряла сына, если увижу, что вы унаследовали его коро­левство”. Как только дети вышли, их тотчас схватили, разлучили со слугами и воспитателями и заключили всех под стражу: отдельно слуг, отдельно детей; после этого Хильдеберт и Хлотарь послали к королеве сенатора Арка­дия, вручив ему ножницы и обнаженный меч. Придя к коро­леве, он показал ей эти ножницы и меч и сказал: “Твои сыновья, а наши господа-повелители, о славнейшая коро­лева, желают, чтобы ты изъявила свою волю по поводу того, как следует поступить с детьми. Прикажешь ли ты обрезать им волосы и оставить их в живых или же убить?” Пораженная этими словами и охваченная сильнейшим гне­вом при виде обнаженного меча и ножниц, королева дала волю своему негодованию и, не отдавая отчета в собствен­ных словах, настолько разум ее помутился от горя, опро­метчиво произнесла: “Если они не будут править, как пра­вил их отец, то для меня лучше увидеть их мертвыми, чем остриженными ”. И тогда Аркадий тотчас вернулся к тем, кто его послал, и сказал им: “Можете продолжать; коро­лева одобрила то, что вы начали, и ее воля заключается в том, чтобы вы исполнили свой замысел”. При этих словах Хлотарь немедля схватил за руку старшего ребенка, бросил  его на землю и, вонзив ему нож под мышку, жестоко его убил. Услышав крики несчастного, его брат бросился к ногам Хильдеберта, принялся целовать ему колени и, плача, умолять его: “Спаси меня, мой добрый дядя, не дай мне умереть так, как умер мой брат!” И тогда Хильдеберт, обливаясь слезами, обратился к Хлотарю: “О, прошу тебя, любезнейший брат, будь милосерден и подари мне жизнь этого ребенка, и, если ты согласишься не убивать его, я дам тебе все, чего ты ни пожелаешь”. Однако Хлотарь набросился на него с бранью и сказал ему: “Оттолкни этого ребенка подальше от себя или же непременно сам умрешь вместо него, поскольку именно ты подстрекал меня на это дело, а теперь не хочешь довести его до конца!” При этих словах Хильдеберт, испугавшись, оттолкнул от себя маль­чика и бросил его Хлотарю, который вонзил ему в бок нож и убил его так же, как и его старшего брата. Затем они умертвили слуг и воспитателей детей; когда же все они были убиты, Хлотарь, нисколько не взволнованный убий­ством племянников, сел на коня и вместе с Хильдебертом выехал за пределы города. А королева Хлодехильда велела положить тела обоих детей на погребальные носилки и, охваченная безмерным горем, следовала за ними под беспре­рывное пение псалмов до церкви святого Петра, где обоих мальчиков похоронили вместе. Одному из них было десять лет, а другому семь.

Третий сын Хлодомера, по имени Хлодовальд^[53], был спасен с помощью знатных людей, которых позднее именовали баронами. Отказавшись от своего земного царства, он соб­ственноручно обрезал себе волосы, сделался клириком и, усердствуя в совершении добрых дел, стал пресвитером.

А Хлотарь и Хильдеберт поделили между собой королев­ство Хлодомера».^[54]

Мы не сочли нужным что-либо менять в этом рассказе Григория Турского: он показался нам одновременно бес­хитростным, как глава из Библии, и драматичным, как сцена из Шекспира.