Поэтому он велел страже сопровождать его до самого дворца, где он был встречен с великой радостью.

Ну а молодая принцесса нисколько не усомнилась, что она видит перед собой своего мужа, и спросила у него, почему он так долго не появлялся.

— Я заблудился в лесу, — ответил Уилфрид, — и только сегодня смог вырваться оттуда.

Вечером пришельца проводили в спальню его брата и предложили лечь в королевскую постель; однако в постели он положил между собой и принцессой обоюдоострый меч; она совершенно не поняла, что это значит, но спросить не решилась.

В течение двух дней Уилфрид разузнавал обо всем, что было известно о заколдованном лесе, а на третий день заявил:

— Мне настоятельно необходимо вернуться в лес и там поохотиться.

Старый король и молодая принцесса всячески его отговаривали, но он настоял на своем и на следующий день отправился в лес с тем же самым эскортом, который сопровождал его брата.

На протяжении всего пути Уилфрид весьма умело беседовал с начальником эскорта, и тот не усомнился, что говорит с молодым принцем; неудивительно, что Уилфрид выведал у него все, что ему было нужно.

Доехав до леса, он увидел ту самую белую лань, которую увидел его брат, и так же, как его брат, сказал сопровождающим:

— Оставайтесь здесь, я хочу один поохотиться за этим прекрасным животным.

И он вошел в лес, сопровождаемый только своими зверями, и там преследовал лань, но так и не смог ее настичь; он увидел, как она исчезла в тот самый миг, когда ему, казалось, уже удалось затравить ее; с наступлением ночи Уилфрид так же, как его брат, был вынужден заночевать в лесу.

Когда Уилфрид так же, как его брат, разжег костер, он, как и Готлиб, услышал над головой какие-то стенания.

— Ай-ай-ай! — произносил чей-то голос. — Как же здесь холодно!

Он поднял голову и увидел старую колдунью с глазами совы.

— Если, матушка, тебе холодно там, наверху, — сказал он ей, — то спускайся и погрейся у костра.

— И не подумаю, — ответила колдунья, — твои звери меня съедят.

— Мои звери вовсе не злые, они тебя не тронут, так что спускайся.

— Сейчас я брошу тебе палку, — сказала она, — и если ты побьешь их этой палкой, они и в самом деле меня не тронут.

Услышав эти слова, охотник выразил некоторое удивление и сказал:

— Если я ручаюсь за своих зверей, тебе нечего беспокоиться; спускайся, иначе я сам стащу тебя с дерева.

— Ух ты! — хмыкнула старуха. — Стащить меня с дерева! Если ты захочешь это сделать, все равно не сможешь.

— Это мы еще посмотрим, — произнес Уилфрид, — а для начала я пошлю тебе пулю.

— Наплевать мне на твои пули, — заявила колдунья, — попробуй, и сам убедишься в этом.

Охотник прицелился и выстрелил в нее.

Но, будучи колдуньей, она была неуязвима для свинцовых пуль!

— Не очень-то ты удачлив! — насмешливо воскликнула колдунья.

И она швырнула в охотника его же свинцовую пулю.

Видя такое свое невезение, охотник, столь редко допускавший промахи, теперь уже не сомневался, с кем он имеет дело.

Ему пришлось прибегнуть к другому средству: перезаряжая ружье, он вставил в ствол одну из серебряных пуговиц со своей одежды, и, поскольку колдунья не была защищена от серебряных пуль, выстрелом ранило ее в бедро, да так, что она кубарем свалилась с дерева на землю.

Охотник поставил ногу на ее грудь и сказал:

— Если ты, старая мошенница, сейчас же не расскажешь мне, что ты сделала с моим братом, я своими руками брошу тебя в огонь.

Она испугалась и попросила пощады.

— Где мой брат? — еще требовательнее, чем в первый раз, спросил охотник.

— Твой брат находится в пещере, — отвечала колдунья. — Он превращен в камень, он и его звери.

Охотник заставил злодейку проводить его к пещере, что она и сделала, прыгая на одной ноге; когда они вошли в пещеру, Уилфрид потребовал:

— Теперь, старая колдунья, ты вернешь к жизни не только моего брата и его зверей, но еще и всех находящихся здесь людей, превращенных тобою в камень.

Колдунья, видя, что ей придется повиноваться, взяла свою палочку, коснулась ей каждого камня, и молодой принц с его зверями поднялись, а вместе с ними поднялась целая толпа путешественников, торговцев, ремесленников, солдат, которые горячо поблагодарили своего освободителя и отправились к себе домой.

Когда оба близнеца увидели друг друга, они крепко обнялись, от всего сердца радуясь тому, что столь чудесным образом снова встретились.

Затем они схватили страшную старуху и, чтобы она не смогла причинить другим такое же зло, какое она причинила им, бросили ее в огонь, где она сгорела в наказание за то, что была колдуньей.

Едва она испустила последний вздох, как заколдованный лес исчез, подобно пару, и с того места, где находились братья, они смогли увидеть не только город, но и королевский дворец.

В ту же минуту братья направились к замку и по дороге поведали друг другу о своих приключениях. Готлиб рассказал брату, каким образом он стал зятем короля и главным правителем всего королевства.

Когда он закончил свой рассказ, взял слово Уилфрид.

— Конечно же, я догадался об этом, — сказал он с улыбкой. — Ведь, когда я вошел в город, все принимали меня за тебя и оказывали мне королевские почести; даже твоя жена осталась в заблуждении, и мне пришлось сесть за стол рядом с ней и лечь в ее постель.

Когда молодой принц услышал такое, его охватила ревность, ослепившая его до такой степени, что он выхватил саблю и одним ударом отсек своему брату голову.

Но едва это убийство было совершено, он бросился к обезглавленному телу, стал рвать на себе волосы и проявлять глубочайшее отчаяние.

И тогда медведь, даже в самых трудных обстоятельствах никогда не терявший присутствия духа, подошел к нему и сказал:

— Не отчаивайся, хозяин, все можно поправить; отрезанную голову можно вновь поставить на место. Зайцу известен корень жизни, с помощью которого мы приставим голову к туловищу, и он, конечно же, с величайшим удовольствием окажет тебе услугу, отправившись за этим корнем.

— О мой зайчишка! — воскликнул Готлиб, умоляюще складывая ладони.

А заяц уже был далеко, он бежал так быстро, что за ним едва можно было уследить глазами.

Через сутки он вернулся, настолько велико было его усердие.

Тело Уилфрида поставили на ноги, голову водрузили на шею, корень жизни вложили в рот, и голова соединилась с туловищем так крепко, что старший брат остался в неведении о том, что с ним произошло, и полагал, что на время был погружен в сон, который он объяснял охватившей его сильной усталостью.

Однако, поскольку он был бодр и свеж, они тотчас пустились в путь и два часа спустя подъехали к окрестностям города.

И тогда Готлиб сказал брату:

— Ты настолько похож на меня, что я сам не могу разобраться, кто из нас кто; на тебе такие же королевские одежды, как на мне; тебя сопровождают такие же звери, как меня. Давай войдем в город каждый через противоположные ворота и одновременно вступим в королевский замок.

Такое предложение понравилось старшему брату; на этом они и расстались.

Добравшись до города, каждый из них, как и было условлено, появился у противоположных ворот.

Тотчас же начальник стражи тех ворот, где показался молодой принц, и начальник стражи тех ворот, где показался его брат, отправились во дворец, оба появились там в одну и ту же минуту и каждый из них объявил о прибытии молодого принца с его зверями.

— О, такое просто невозможно! — воскликнул старый король. — Каким это образом мой зять может быть одновременно и у северных, и у южных ворот?! Ведь между ними расстояние не меньше одного льё!

В это мгновение с противоположных сторон ко дворцу подъехали оба брата. Они спешились во дворе, каждый со своей стороны крыльца, и одновременно поднялись в приемный зал.

— Ну и ну, дочь моя! — воскликнул старый король, обращаясь к принцессе. — Посмотри, кто из них двоих твой муж; что касается меня, то я ума не приложу.