Ольга Николаевна показывает нам несколько движений. Мы пробуем их повторить, у нас получается с первого раза. Она становится более возбужденной, видя наши успехи, будто бы забывая обо всех остальных.

— А если мы сделаем вот так, — она начинает показывать. — Вы подходите друг к другу, ладонь к ладони на уровне головы и обходите в начале в одну сторону, потом в другую. И уже потом вальсируем.

Мы пробуем, я стараюсь смотреть в пол, куда угодно, только не на Соколовского.

— Ангелина, тут нужен зрительный контакт. Посмотри на Артема.

Я выполняю ее просьбу.

— Ну так же лучше. Да, ребят? — она спрашивает у остальных. А я, наконец, обращаю на них внимание. Одноклассники расселись по стульям, все сидят в телефонах и до нас им нет никакого дела, кроме Марьиной. — Давайте с музыкой.

Она включает вальс. Мы с Артемом начинаем танцевать, я смотрю ему в глаза и не могу оторваться от него, даже когда музыка заканчивается.

Звенит звонок.

— Ребята, будем собираться раз в две недели здесь же, — она еще объясняет нам, что нужно сделать, а я только сейчас понимаю, что мы с Артемом до сих пор держимся за руки. Не проходит и пяти минут, в дверях актового зала стоит Данил. Я рада его появлению, быстро хватаю сумку и бегу к нему.

НОВЫЙ СЕЗОН

Я держу Ангелину за руку и мне совсем не хочется её отпускать. Моё решение держаться от неё подальше рушится прямо на глазах. Пока я не видел её, мне казалось оно правильным. Но теперь, когда мы можем разговаривать, вот так запросто прикасаться друг к другу. Я понимаю, что больше так продолжаться не может. Сразу же после репетиции я поговорю с ней. Стоит мне только подумать об этом, как в актовом зале появляется ботаник Данил. Очкарик тут же подрывается и несётся к нему. Неужели они и правда не просто дружат? Я ловлю его торжествующий взгляд. Я своими собственными руками отдал ему то единственное, что дорого мне. Он оказался хитрее, чем я думал. И что Ангелина в нем нашла? А почему бы и нет, он умный, не такой, как я. Им точно есть о чем поговорить, и законы физики, наверняка он знает на зубок.

— Убежала твоя красавица к другому, — Лиза добивает мою и без того уничтоженную самооценку. — Как же так? Наш красавчик, мажор, хулиган и гроза всей школы уступил простому ботанику. Кто бы мог подумать.

— Отвали, — я беру свой рюкзак. Ещё посмотрим кто кого.

В коридоре мне встречается наш отличник Тимофей Митрофанов. Я знаю, что он боится меня. В позапрошлом году мы брали его на бои, он сам просился. После этого он старается обходить меня стороной.

— Митрофан, подойди-ка сюда. Куда идёшь?

— На факультатив по физике, — ему страшно не хочется это делать, но он выполняет просьбу.

— А ходит туда ботаник из Б класса? Данил, как его фамилия?

— Воробьев. Ходит.

— А наша Муромцева?

— Видел пару раз.

— Твоя задача сегодня посмотреть на факультативе и проверить куда он пойдет после?

— Мне что же надо за ним следить? — он нервно озирается по сторонам.

— Не следить. А просто посмотреть куда он пойдёт и позвонить потом мне. И никому не рассказывать. Ясно.

— Да. А что мне за это будет?

— Митрофанов, не наглей, — я делаю вид, что разминаю руки, Тимофея сдувает как ветром.

Следующий час я смотрю борьбу на ютубе, но в основном пялюсь на часы и прикидываю, сколько там можно заниматься этой физикой.

— Артем, я все выяснил, — Митрофанов звонит тогда, когда я уже теряю терпение. — Я сейчас стою у дома Муромцевой, на занятии они сидели вместе. А потом он пошёл её провожать и зашёл в подъезд. Мне нужно его ждать?

— Нет, Тимофей, спасибо за помощь, можешь идти домой, — Митрофанов отключается, а я со всего размаха бью грушу. Вот это я знатный дебил. Послушал тогда этого ботаника, ещё Кабан со своими речами, что мы не такие, как все. Сейчас я абсолютно точно осознаю, что все события последних месяцев были ошибкой, начиная с моего решения оставить Очкарика. Я сделал эту ошибку, я её и исправлю, пока не стало совсем поздно.

***

После уроков я стою на школьном крыльце и жду Ангелину, надеюсь, что домой она будет идти одна. На моё счастье так и происходит.

— Геля, подожди, — она останавливается и с удивлением смотрит на меня. — Можно тебя проводить?

— Зачем?

— Я хочу поговорить.

— Об учёбе?

— Не совсем.

— Хорошо, пошли, — она ведёт себя отстраненно. Весь мой запал, который я собирал весь день сходит почти на нет. Как когда-то в начале года она шла за мной, чтобы заниматься, теперь я так же иду за ней, только совсем с другой целью.

— Говори, что хотел. Или ты будешь молчать?

— Нет. Я хочу сказать, что ты мне нравишься, — она останавливается. В её глазах столько злости и боли ещё чего-то, что я не могу понять.

— Это мы уже проходили в прошлом году.

— Я знаю, ты можешь мне не верить, но это правда. Я и сам не знаю, когда наш прикол перестал быть приколом для меня.

— Для тебя это был просто прикол? Соколовский, ты мне чуть жизнь не сломал.

— Ты стала для меня чем-то большим, чем просто девушка. Я предупредил Лизу, что не хочу больше играть. Нужно было сразу во всем тебе признаться. Я не подумал, что она все расскажет тебе. Это была моя ошибка.

— Короче, виноваты все, кроме тебя, — она ускоряет шаг. Но для меня это ничто. Я догоняю её в секунду и поворачиваю к себе.

— Отпусти меня, — она вырывается. Мне приходится опустить, зато теперь она смотрит на меня. — Ты мог позвонить, написать, прийти ко мне. Ты не сделал ничего. А сейчас говоришь, что я тебе нравлюсь. Наверное, задумали новый прикол, чтобы поиздеваться? И думаете, что я как наивная дурочка снова поведусь на него.

— Это не так, — я вижу, как у неё по щеке течёт слеза. — Я звонил тебе и писал много раз. Ты не отвечала, я даже приходил к тебе, но твой друг Данил, сказал, что ты не хочешь меня видеть.

— Я не верю тебе.

— Очкарик, это правда, — как давно я не называл её этим прозвищем.

— Я не разрешаю тебе называть меня так. Мне показалось, что ты стал другим, но я ошиблась. Ты все тот же бесчеловечный и жестокий богатенький мальчик. Я ещё раз повторяю тебе, чтобы ты не приближался ко мне, — слезы текут у неё из глаз, она вытирает их рукой. — Отцепитесь от меня все со своими приколами и розыгрышами. Осталось три месяца до окончания школы, надеюсь потом не видеть вас никогда.

Она уходит. А я остаюсь стоять, чувствую острое желание подраться. Я набираю Серёге.

— Птица, в субботу после школы открываем новый сезон. Собирай ребят. А с Черепом я договорюсь сам.

РАЗГАДКА

Я прибегаю домой, меня всю трясёт. Если в прошлый раз я держалась, как могла, то в этот Соколовский увидел мои слезы. Плевать. Я больше не попадусь на эти разводы. Стоило только расслабиться и поверить, что все будет хорошо. Наверное, они с Лизой не оставят меня в покое, пока мы учимся в одной школе.

Одна маленькая частичка моей души верит Артему. Возможно все, что он сказал правда. Я же чувствовала это на репетиции. Безразличный человек не будет так смотреть, как смотрел он. Почему тогда он молчал все эти месяцы? Я не понимаю.

Я решаю воспользоваться своей возможностью не ходить в школу.

— Мам, я что-то не очень хорошо себя чувствую. Можно я останусь завтра дома?

— Геля, с тобой все в порядке? Ты заболела?

— Всё нормально. Просто чувствую, что устала. Ты же разрешишь?

— Конечно. Хочешь останусь с тобой?

— Это лишнее. Я посплю и буду заниматься. Тем более, папа завтра дома, — никогда раньше я не прогуливала школу. Но я просто не хочу видеть Артема и Лизу, да и всех остальных. Мне нужно время, чтобы успокоиться.

***

Вместо того, чтобы выспаться я встаю в шесть утра. Самое время для пробуждения в субботу. Я быстро умываюсь, готовлю завтрак и сажусь за информатику. Это то самое лекарство, которое должно обязательно подействовать. Мама уходит на работу, папа занимается своими делами, а я сижу перед ноутбуком. Фраза "Смотрю в книгу, вижу фигу," в данном случае компьютер, становится очень актуальной. Даже информатика не позволяет мне выкинуть слова Соколовского из головы.