Дорогая моя девочка, пережившая потерю беременности или смерть ребенка после родов!

Мне очень жаль, что это случилось именно с тобой и именно сейчас. Но знаешь, горе никогда не бывает вовремя. Оно всегда некстати и ни за что. Ты не заслужила смерть ребенка, как не заслужил ее никто. Но она сделала тебя намного сильнее тех, кто расслаблен счастьем.

Знаю, сейчас ты так не думаешь. Смотришь в зеркало и видишь затравленное, испуганное, выпотрошенное существо. Когда-нибудь это изменится.

А пока просто плачь. Плачь как никогда. Если надо, вой, кричи, бей подушку, можешь что-нибудь разбить.

Или не плачь, молчи и часами смотри в одну точку. Ни с кем не общайся и не выходи из дома, если не хочется. Избегай тех, у кого все хорошо. Не смотри на чужих детей. Или смотри и завидуй их родителям.

Радуйся солнцу и смейся над чужими шутками. Делай всё, чего просит душа. Ты имеешь право на любые эмоции, даже самые «плохие». И даже на радость и счастье.

Только не прячь горе, не делай вид, что его нет. Не слушай тех, кто считает, что у тебя нет повода для страданий. Он есть. И горе есть. А ребенка нет. И это нужно пережить.

Пережить, слышишь? Разреши себе горевать любым способом.

И, ради всего святого, заботься о своем теле. Корми его регулярно, пей чистую воду, дыши свежим воздухом. Сначала на автомате, просто потому что так надо. Когда-нибудь тело оживет, и ты будешь готова впустить в него новую жизнь.

Совсем-совсем новую, а не замену ушедшему малышу. Потому что его никто не заменит, он единственный, его уже не вернуть. Но можно продолжать помнить его и любить. И рассказывать о нем тем, кто готов это принять.

Потому что потеря на любом сроке или уже после родов не отнимает у наших малышей звания человека. Они имеют право на память, даже если мир так не думает.

Когда-нибудь горе отступит. Ты поймешь, что научилась с ним жить. Возможно, даже сама не заметишь, как это произошло. Просто однажды сможешь говорить о малыше без слез и боли, спокойно и с любовью.

Обнимаю тебя!

– У тебя месячные!

Я лежу в гинекологическом кресле и непонимающе смотрю на врача.

– В смысле? У меня пятый день задержки. Пять положительных тестов. Это не могут быть месячные!

– Ага, ну да.

Врач, бабулька лет 70, брезгливо снимает перчатки. На них и правда кровь. Я все еще ничего не понимаю.

Она садится снова за свой стол и смотрит на меня. В ее взгляде смесь раздражения и презрения.

– Че пришла-то вообще?

– Так тесты же… Положительные… – блею я.

– Ну, задержка, и что? Положительные! Ты зачем вообще их делала-то, тесты эти?

– Мы хотим ребенка, мы готовились… – продолжаю блеять, беспомощно глядя на двух бабулек в белых халатах.

Врач переглядывается с медсестрой, они синхронно, как-то снисходительно, усмехаются.

– Ты не можешь так быстро забеременеть, тебе ж 35, и ты не рожала. Мало ли почему они положительные. Не беременная ты, иди домой. И да, я взяла анализ на рак. Через две недели придешь за результатом.

Она смотрит на меня поверх очков, в ее взгляде появляется удивление:

– Да ты чего, расстроилась, что ли? Да хоро-о-ош тебе, это все ерунда.

Я выхожу из районной поликлиники в слезах. Я взрослая сильная женщина, но сейчас плачу навзрыд, как когда-то в детстве.

Фармакология XXI века ошиблась и, возможно, у меня рак. А мы с мужем уже всей семье рассказали о двух полосках. Идиоты.

Так началась моя беременность. Примерно так же она продолжится. И закончится через 20 недель.

Эта книга – дневник моей перинатальной потери. Я посвящаю ее своей боли и своему сыну Саше, который не смог родиться живым. Расскажу о том, как все происходило и что я делала и продолжаю делать, чтобы справиться с этим и предотвратить рецидив.

Кстати, такого исхода можно было бы избежать при правильных врачебных назначениях. Но я узнала это слишком поздно. Впрочем, об этом потом.

А пока…

Статистика – бессердечная сука. И я попала в ее жернова.

В среднем каждая пятая женщина узнает на своем опыте, что такое выкидыш, замершая беременность, антенатальная (внутриутробная) гибель плода или смерть ребенка вскоре после родов.

Совсем недавно я об этом не знала. Возможно, вы тоже.

Если подумать, наверняка у каждого в окружении найдется семья, пережившая перинатальную потерю. У меня таких родственников оказалось более чем достаточно.

Но вот узнала я об этом только после того, как потеряла своего сына.

А все потому, что «в приличном обществе» не принято об этом говорить. Сами родители, пережившие такую потерю, зачастую не хотят об этом рассказывать и даже между собой не обсуждают. Потому что слишком больно, стыдно, физиологично.

Тема горя вообще табуирована, а тема неудачной беременности – тем более. Считается, что это слишком личное. К тому же почти никто не знает, какими словами поддержать женщину после потери. Проще промолчать, чтобы не елозить лишний раз самосвалом по больному.

Проще. Только вот полезнее ли?

Когда я пишу этот текст, идет двадцать шестой день с момента моей потери. Сына нет почти четыре недели, и мне хочется кричать об этом на весь район как минимум. А лучше на всю вселенную.

Но я не могу.

У нас не принято открыто обсуждать больные темы. Мы не умеем.

Я чувствую, что это неправильно. Молчанием я как будто предаю память о своем мальчике. А я не хочу его забывать. Кроме того, проговаривание своей истории снова и снова имеет целебный эффект. Так я справляюсь с бедой. И это нормально.

А еще нормально в XXI веке – предавать огласке острые темы. Не молчать, когда происходит что-то плохое. Лучше всего теперь для этого подходит интернет, соцсети, но я по старинке выбираю книжный формат.

Возможно, мои записки кому-то помогут пережить потерю. Или дадут понять, как все грустно в российском акушерстве. Или и вовсе помогут изменить ситуацию к лучшему. Очень хочется в это верить.

Конечно, таких историй уже много и моя – очередная капля в море. Но тут как на выборах – важен каждый голос. И я присоединяюсь к этому печальному хору.

Следующая неделя проходит в панике. Лихорадочно читаю интернет, бесконечно что-то гуглю.

В итоге узнаю, что кровотечение на 4-5 неделе может быть нормой. Что месячные могут быть во время беременности, и это не страшно. А положительный тест может означать как беременность, так и тяжелые диагнозы типа рака.

Легче не становится. Я по-прежнему не знаю, что со мной.

Начинается поиск хороших врачей и клиник. Заглянув в кошелек, понимаю, что медицина по ОМС – наш единственный вариант. Осталось только решить, к какой женской консультации прикрепиться. В итоге выбираю ЖК в самом центре города. Кажется, когда-то я слышала, что там прекрасные врачи.

И это становится моей первой большой ошибкой.

Проблемы начались в регистратуре. Я записалась к врачу наугад, через госпортал. Измученная регистраторша говорит, что моя прописка странная и не имеет отношения к их ЖК. Что у них участковость, и я должна идти куда-то еще, но куда, она не знает, ей все равно. Что я вообще непонятно, беременна ли, и что поэтому они не поставят меня на учет.

Я бьюсь до последнего. Я знаю, что по закону могу наблюдаться в любой больнице своего региона. Я говорю, что есть подозрение на беременность и мне нужно, чтобы врач это подтвердил.

Ведь именно так делается в цивилизованном мире грамотными людьми?

В итоге очередная бабулька сдается. Заводит мне карточку и сквозь зубы называет номер кабинета. Плетусь туда.

Первый вопрос врача, уставшей тетеньки с добрыми глазами: