Мама встретила его на веранде. Младшая сестра с разбегу просто влипла в Идлана, искренне радуясь его появлению. Иток целовала брата и смеялась. Мать аккуратно «рассоединила» детей и обняла сына. Она была спокойна, во взгляде читалась радость и любовь: красивый добрый мальчик, ее сын, вырос в такого крепкого мужчину, глаз не оторвать. Атрони накрыла на стол, и они, как раньше, ужинали семьей. Не хватало только отца. Несколько лет назад его не стало. Когда Иток отправили спать, Идлан и Атрони перебрались в беседку. Мать села слева от юноши и обняла его одной рукой так, что его голова оказалась у нее на плече. Атрони вспомнила, как в детстве сын прибегал со словами: «Мааам… надо поговорить», – и вот это его «Мааам» мгновенно выбивало из равновесия. Несмотря на то, что в большинстве случаев проблема была легко решаемой и вызывала улыбку. Наверное, эта материнская опция – «кнопка тревожности» – встроена в большинство женщин с рождения. И крайне сложно ее отключать осознанным подходом к воспитанию, где у твоего ребенка есть право на жизнь и право на смерть, право на радость и право на боль. И от этой дуальности никуда не деться. Об этом Атрони читала еще в юности в литературном разделе «продвинутого материнства», изучая ПОД. Но сегодня сын не начал с многозначительного «мааам», и это пугало.
– Помоги мне, – еле слышно произнес юноша и разрыдался. Атрони только крепче прижала его голову к себе и была рядом. Ни утешений, ни советов, ни движения. Она просто дышала, сохраняя спокойствие. Конечно, она была в курсе драмы с расставанием Оосы и сына. Но что могло так сильно выбить Идлана из равновесия, пока не понимала. Когда юноша успокоился, то рассказал об услышанном в Шатре. И о том, что его последние надежды рухнули. Поведал Идлан и о гелиоссе. Мать слушала и кивала головой. Потом заговорила:
– Уверена, ты справишься. Давай начнем сначала. Ты сделал выбор: выбрал девушку, выбрал – быть с ней. И вы принимали решение быть вместе каждый день, пока не настал момент, и Ооса перестала тебя выбирать. Почему же ты не принимаешь в итоге последствия своего решения? Начни сначала. Пройди до момента сейчас, а потом я спрошу тебя, чем я могу помочь? – Атрони дала понять, что оставит его на некоторое время и ушла в дом.
Идлан сидел в одиночестве и смотрел в темноту. Из дома доносились приглушенные звуки. Мама всегда давала поддержку, но учила справляться самостоятельно. Он обдумывал сказанное. Юноша проживал свою боль, на которую имел право и которую выбрал, когда решил быть в отношениях. Это казалось таким простым. Но принять и прожить, конечно, это было тяжело. Погруженный в раздумья, он не заметил, как вернулась мать:
– Ты хочешь, чтобы я провела тебя? – Атрони внимательно наблюдала за сыном. Он опустил глаза и ответил, что не должен ее просить, потому что это неправильно. Стало прохладно, влажный воздух ледяными потоками атаковал беседку. Они перебрались на веранду, обсуждали последние новости Раддоса матери и пили чай. И уже перед самым уходом Идлана мать вернулась к его запросу:
– Я помогу тебе. Приходи завтра вечером, но подумай и сформулируй вопрос, как я учила. Уверена, ты можешь это сделать и сам, – она обняла его и осталась стоять на улице, пока силуэт Идлана не растворился в ночной тьме.
Утро выдалось довольно прохладным. Ооса спешила в Купол, но дорогу продумала так, чтобы навестить деревце, спасая которое, она встретила Дааса. С растением все было хорошо, время развивало его гармонично. И девушка направилась к Куполу. Аннели сидела около Линзы. Она вглядывалась, привычно щурясь из-под ладони в сторону, откуда обычно появлялась девушка. Увидев гостью, она заулыбалась и махнула рукой. Приблизившись, Ооса заметила рядом с бабушкой Проводника. Он предложил изучить правила пребывания, отобразив их на специальном экране Линзы, и подтвердить согласие. Рядом с бабулей наша героиня заметила незнакомую ей девочку, лет пяти, которая то радостно подпрыгивала, то крепко сжимала руку Аннели.
Когда с обязательными процедурами было покончено, Ооса подошла вплотную к Линзе, через которую происходило общение. В толстой прозрачной стене образовалось некое подобие прохода овальной формы, и девушку втянуло в Купол. Создалось ощущение, что она застряла в бело-голубом пространстве. Через некоторе время Ооса отключилась, а когда пришла в себя, оказалась в комнате рядом с Аннели и девочкой. Проводник исчез. Наша героиня улыбалась, она была рада наконец-то обнять Аннели. А та целовала и гладила ее по голове: «Солнышко мое, как же я рада тебя видеть!» Когда эмоции улеглись, бабуля познакомила с девочкой. Ками жила по-соседству и часто наведывалась к бабуле в гости, приходила дружить. Так и называла ее «моя подружка». Что-то милое и трогательное было в этих отношениях с разницей в возрасте в восемьдесят лет. Ками обладала потрясающим воображением. За полчаса общения она столько всего успела рассказать и описать. Она объяснила, что когда вырастет, будет сочинять книги о фантастических существах, похожих на людей, только очень высоких и с прозрачной кожей. Ооса слушала дитя и улыбалась, вдруг вспомнился Даас, и ей представилось, что это он – то самое фантастическое существо с прозрачной кожей, которое описывала девочка.
После получасового общения Аннели попросила внучку выслушать Проводника, который к этому времени вернулся в комнату. Суть была такова. Оосу приглашали провести сутки в Куполе, пройти собеседование, частичное обследование, кроме того, девушка получит ответы на вопросы, которые возникнут. Сотрудничество с представителями Купола поощрялось и являлось интересным опытом. Наша героиня согласилась, не раздумывая. Проводник передал Оосе прозрачный пластиковый браслет, без коего перемещения по Куполу невозможны. Местным жителям чиповая часть браслета вшивалась с рождения. Напомним, что это было первое знакомство с Куполом нашей героини. И сейчас ей предоставлялась уникальная возможность лицезреть, как все устроено изнутри. Ками ушла, и Ооса с Аннели остались одни. Модуль представлял собой две небольшие комнаты и спецпомещения, как их называла бабуля. Стены имели свойство становиться прозрачными. Одна из них сейчас выглядела как огромное панорамное окно с видом на долину. Но при приближении к «окну», вернее, при соприкосновении с ним, становилось понятно, что это проецируемое изображение. Старшая Мать решила удивить ее еще больше, переключив что-то на небольшом брелоке. Противоположная стена растаяла, и перед ними открылась грандиозная по своему масштабу картина. Если бы нашу героиню попросили описать представшее взору, скорее всего, она выразила увиденное двумя словами – бесконечность и свет. Именно так и не иначе. Потому что охватить и осознать весь этот объем одновременно, было почти невозможно. Дело в том, что при рассмотрении снаружи Купол имел свои границы: видимые и предполагаемые. А вот изнутри он представлялся поистине безграничным.
Над головой в небесной лазури сияло Солнце. Модульные жилые части расходились в стороны, вверх и вниз, прерываясь парковыми зонами отдыха и различными центрами. Система перемещения отвечала запросам. Мобильные сферы передвигались по заданной пассажирами траектории. Возможно, раньше так выглядели мегаполисы с уходящими в небо высотками, о которых Ооса читала в исторической справке. Воздушность и невесомость общей картине придавала прозрачность стен и перекрытий. Такой эффект наблюдаем при постановке друг напротив друга двух зеркал – возникает целый ряд, уходящий в бесконечность. Подобная иллюзия присутствовала и здесь. Жилая модульная зона была основной видимой частью этого мира. С остальной этажностью нашей героине еще предстояло познакомиться. Но как бы ты ни перемещался, по вертикали, по горизонтали – небо постоянной величиной оставалось на своем месте, днем заливая все солнечными лучами, а ночью радуя звездами.
Ооса вернулась к своим размышлениям о причине визита. Она решила посоветоваться с Аннели. Та, почувствовав озабоченность внучки, заговорила первой:
– Думаю, ты здесь из-за гелиосса, – она говорила медленно, словно, обдумывая каждое слово, – странно все это, ты не первая, кто заводит подобные знакомства, однако, чуть ли не единственная, кто вызывает подобный интерес.