Она обладала всевозможными дарованиями, и у нее был дивный голос; она великолепно танцевала, играла на клавесине и удивляла всех, кто ее видел, грацией и изяществом.
Власть была ее единственной страстью, единственной мечтой; она стремилась всюду повелевать и обладала неуемной гордыней. Имея столь же легкий нрав, как и ее мать, она заводила любовников по собственной прихоти, в то время как ее сердце всегда оставалось холодным. Она легко переходила от любовной беседы к деловому разговору и была одновременно обворожительной и расчетливой, — два этих главных женских качества способны заставить мужчин делать все, что угодно.
Госпожа де При вышла замуж в пятнадцать лет, последовала за мужем в Турин и вздумала руководить там посольством. Маркиза растратила все оставшиеся у мужа деньги, и супруги были вынуждены довольствоваться шести-семитысячной рентой, так что ей, в свою очередь, пришлось бы носить платья из баркана, если бы она не отыскала средство поправить семейное благосостояние.
Она убедила бедного посла отправить ее в Париж, обещая раздобыть какую-нибудь пенсию или привилегию, благодаря чему они смогли бы уладить свои дела. Муж согласился. В ту пору этой особе было восемнадцать лет.
Прибыв в Париж, маркиза прежде всего сняла небольшую квартиру возле монастыря Непорочного Зачатия и внесла за нее годовую плату в размере пятисот ливров. Затем плутовка взяла к себе свою тетушку, г-жу Сешель, в качестве ширмы; после этого она обратила свои взоры на господина герцога Орлеанского и начала ездить во дворец с единственной целью — стать любовницей регента и управлять Францией от его имени.
Для начала маркиза подстерегла регента в галерее Пале-Рояля вдень аудиенции и была представлена ему г-ном де Носе, с которым она была знакома. Регент нашел даму красивой и сказал ей несколько слов.
На следующий день она без труда узнала его на бале-маскараде в Опере. Он был пьян, что не облегчало ее задачи. Тем не менее маркиза стала без всякой досады говорить с кавалером, забавлять его, терпеть его хмельные ухаживания, всячески ему угождать и в конце концов последовала за ним в Пале-Рояль, полагая, что она уже достигла вершины своих желаний.
Господин герцог, нетвердо стоявший на ногах, привел свою спутницу к какой-то двери, которая вела отнюдь не в дом Нанетты; при их приближении дверь отворилась, и они увидели большую, ярко освещенную обеденную залу. Госпожа герцогиня Беррийская, г-жа де Фаларис, г-жа де Парабер и все сотоварищи регента по оргиям были в сборе. Посудите, как удивилась красавица, рассчитывавшая остаться с герцогом с глазу на глаз!
Собравшиеся решили поиздеваться над маркизой, но она была такой же умной, как они, и не теряла хладнокровия; ответы г-жи де При красноречиво свидетельствовали о том, что, если бы ей позволили посещать дом герцога, она всех бы оттуда выжила.
И тогда они поклялись, что ноги этой особы здесь больше не будет. Господина регента принялись вводить в заблуждение и уговаривать; ему начали рассказывать всяческие небылицы о маркизе, доказывать, что она будет ему надоедать, что она станет посягать на государственные дела, чего регент отчаянно не любил; в итоге он не захотел ее больше видеть.
Госпожа де При затаила на него злобу и впоследствии отомстила за свою обиду.
За исключением господина герцога Орлеанского, во Франции был только один мужчина, достойный маркизы, единственный, в любовной связи с которым дама могла бы открыто признаваться, не нанося ущерба отношениям с любовниками, которых она так или иначе скрывала. Госпожа де При развернула все свои батареи в эту сторону и оказалось, что новую крепость взять легче. Господин герцог был молод и не был красавцем; он не обладал достоинствами, благодаря которым принц становится выдающимся человеком, но он был первым принцем крови, а поскольку их всего лишь горстка, то человек, находящийся в таком положении, неизбежно подчиняет себе обстоятельства и государство.
Маркиза проникла к госпоже герцогине — не к матери, которую она инстинктивно опасалась, а к юной мадемуазель де Конти, добродушной и вялой девице; та приняла ее очень любезно и вскоре включила в число своих близких подруг.
Господин герцог увидел маркизу и влюбился в нее. Он очень часто навещал ее в жалкой квартирке возле монастыря Непорочного Зачатия, откуда она не желала уезжать под предлогом экономии.
В ту пору у нее было два любовника: г-н д’Аленкур, тот самый, которого г-жа де Парабер так долго держала при себе, и посол Англии лорд Стэр. Маркиза дала отставку обоим и решила всерьез воспользоваться улыбнувшейся ей удачей.
Однако господин герцог, как я уже говорила, был уродлив; он вызывал у нее почти непреодолимое отвращение. Бедняжке пришлось бороться с собой больше месяца, прежде чем она решилась принять герцога, после того как сумела распалить его.
Когда все свершилось, маркиза потребовала награды. Теперь она подчиняла своей воле господина регента в большей степени, чем если бы ей удалось стать его любовницей, ибо она внушала господину герцогу мысли о власти и желание, чтобы с ним считались. Такие притязания надоели кардиналу Дюбуа; чтобы свести их на нет, он начал с того, что попытался убрать г-жу де При.
Вследствие этого на господина герцога натравили г-жу де ла Врийер, мать юного Сен-Флорантена, которого хотели сделать герцогом и женить на мадемуазель де Платен.
Она была из рода Майи. Любовника г-жи де ла Врийер Нанжи удалили, как прежде д’Аленкура, и настал ее черед попытаться покорить эту крепость. Дама неоднократно подступалась к господину герцогу; уже немолодая, она оставалась грациозной и прелестной. Госпожа де При, которой мутили голову ее восемнадцать или девятнадцать лет, не опасалась женщины, которую она считала старухой, вдобавок зная, что ее сердце не свободно. Таким образом, г-жа де ла Врийер сильно продвинулась вперед, и, возможно, ей удалось бы одержать победу, если бы пришедшая кстати смерть господина герцога Орлеанского не опрокинула эти расчеты.
Я подразумеваю под победой изгнание г-жи де При, а что касается тайного успеха, я полагаю, что г-жа де ла Врийер его обрела, и никто в этом не сомневался. За подобный успех, если это можно назвать успехом, у такого человека, как господин герцог, приходится слишком дорого платить. Я бы, клянусь, ни за что на такое не пошла.
Между тем эта связь шла ни хорошо, ни плохо; когда с господином герцогом Орлеанским случился удар, аббат де Брольи, друг господина герцога, являвшийся для него тем же, кем был Бонно для Карла VII, поехал за молодым человеком к г-же де ла Врийер, где тот безмятежно ужинал, и сообщил ему о несчастье. Господин регент (который уже не был регентом, так как король достиг совершеннолетия) к этому часу еще не умер.
— Монсеньер, вам надлежит сделать лишь одно, и если вы упустите этот случай, то погубите все свое будущее. Немедленно ступайте к королю, не дожидаясь, пока начнут действовать влиятельные люди, и прямо потребуйте должность первого министра, притязать на которую вам дает право ваше происхождение. Король будет захвачен врасплох и не посмеет вам отказать. Если вы будете медлить, должность отдадут другому.
— Однако, аббат…
— Однако, монсеньер, ваша судьба будет в ваших руках еще полчаса, а затем вы упустите ее.
— Монсеньер, — присоединила свой голос г-жа де При, чье сердце трепетало, — не отказывайтесь.
— Вы этого хотите?
— Я вас провожу, сейчас благоприятная минута: король один с господином Фрежюсским; этот человек имеет на него полнейшее влияние… Бог весть, какие мысли он вынашивает и кого он хочет определить на это место! Если вы не опередите его неожиданным ходом, то завтра после пробуждения узнаете, что у вас появился господин.
— Что ж, пойдем, раз так надо!
Герцог позволил отвести себя к дверям королевского кабинета, куда аббат, можно сказать, его втолкнул. Войдя, он застал молодого монарха со своим наставником; король сидел, обхватив голову руками и был очень удручен.
— Государь, — обратился к нему герцог, — я прошу у вашего величества должность первого министра, которую господин герцог Орлеанский скоро освободит; я не думаю, что кто-нибудь может ее у меня оспаривать; знатное происхождение приближает меня к вашему величеству; герцог Шартрский по своей молодости не способен управлять таким государством, как Франция; я участвовал в государственных делах во время Регентства; надеюсь, все эти соображения побудят ваше величество не пренебрегать моей просьбой.
