— Я чуть с ума не сошёл, а вы молчком….

Он притянул сестру к себе, уткнулся лицом ей в волосы с закрытыми глазами

— Ты не обижайся, что не сказали. Зато она теперь может отпор дать- улыбнулся я.

— Спасибо, Рома- немного подумал и протянул мне руку для пожатия.

Молодец какой, помнит и чтит чужие традиции. Я от души пожал ему руку.

— А ты почему здесь оказалась? — это уже Миле.

Девушка кивнула на противоположную сторону поляны. Там стояло нужное нам дерево.

— И эти выскочили. Я может и убежала бы, да волосы на кулак намотали, вот и попалась.

И тут она сделала то, чего я никак не ожидал. Быстро протянула руку и вытащила меч брата, наклонилась вперед, собрала волосы в пучок и, одним движением, отрезала их.

— Зачем- одновременно простонали мы, смотря как волосы падали на снег черным покрывалом.

— А чтобы не хватали кому не попадя- твердо сказала она. — Отрастут. Жизнь новая не отрастет, а волосы отрастут.

Так-то она права, конечно, но жалко, блин.

Мила покрутила головой, потрогала и добавила:

— Ну что, теперь и выдумывать не придется. Что стоим? Пошли копать корни.

Домой вернулись грязные, но довольные.

Варвара всплеснула руками, увидев Милу, но я покачал головой и Варя мудро промолчала.

Зато, благодаря Доре, у нас была куча еды. Над потолком висела самодельная колбаса, на которую ажарийцы поглядывали с недоумением, а Сафрон с откровенной брезгливостью. Ага, понятно, видел из чего она готовиться, усмехнулся я.

Мы обсуждали свою наглую вылазку, когда ко мне медленно подошла тамориха. Теперь она твердо стояла на ногах. Я протянул ей большой кусок сырого мяса, она без раздумий взяла и оттащила детенышам.

Мелкотня, рыча рвали мясо маленькими зубками.

— Думаю, их можно отпускать на природу. Да и таскать их теперь небезопасно, не известно, как у нас сложиться. Так что, милая, завтра утром, ты уходишь к своим- я погладил мамашу и она прикрыла глаза, принимая мои прикосновения.

— Ну, что. Едва встанет солнце, выходим. Да сопутствуем нам удача.

* * *

Я проснулся раньше всех. Утерся снегом, отгоняя остатки сна и пошел будить остальных. Блин, все тело чешется, как только представится возможность- первым делом помоюсь.

— Это что у тебя? — хлопал глазами Всеволод, прищуривая подслеповатые глаза.

— Ёксель- моксель- присвистнул Кир, едва увидев меня.

— Что? — я видел взгляды, устремленные на меня.

Мила подошла ко мне, распахнула шкуру на груди и нахмурилась.

Я опустил глаза и офигел. На коже расплывалась многочисленная сыпь разных размеров. Теперь понятно, что чесалось.

Мила сложила руки на груди, посмотрела на меня пристально:

— Кое- кто не слушает, что ему говорят. А я ведь говорила не трогать ветки дерева- они ядовиты.

Я виновато опустил голову, засунул руку за пазуху и достал веточку, с маленькими шишечками меж листьев.

— Думал, что пригодится.

— Так и пригодилось. Просил язвы на теле- пожалуйста.

А ведь действительно, просил.

— Это не очень ядовито? Жить буду?

Мила закатила глаза вверх, вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Так, братцы, натритесь этим тоже.

И как они не сопротивлялись, я добился нужного эффекта.

Затем я аккуратно побрил Киру лицо и незаметно для всех растер подушками пальцев одну шишку из ветки и провел по его лицу.

Спустя некоторое время, пятна прочно обосновались на его лице.

Кир хмурился, чесался и многозначительно смотрел на меня. Ничего, главное чтобы прокатило. Что бы еще придумать? Вышел на улицу, содрал с коры несколько капель черной смолы.

— Кир, открывай рот.

— Не буду- шарахнулся от меня он.

— Ты своими белыми зубами нам весь план поломаешь. Смотри- я смолой замазал передние зубы и улыбнулся.

— Ох ты. Мажь коли так.

С таморихой распрощались прямо в пещере, оставив ей на пропитание большой кусок мяса, и двинулись в путь. Но перед этим, она, стоя на еще дрожащих лапах, медленно склонила голову, смотря мне в глаза. Я воспринял это как благодарность за спасение, хотя Всеволод и Варя смотрели на нее широко открытыми глазами от удивления.

Дорогой, я видел, как все волнуются, если честно и мое сердце стучало словно в набат, но обратной дороги уже нет. Перед самыми воротами, обернулся.

— Значит так. Ничего не бояться, наглость второе счастье. От каждого из вас зависит жизнь каждого из нас, и спасение девочки к тому же, поэтому вперед, да понаглее.

Каждый из нас откусил по кусочку корня, разжёвывая во рту. Я мысленно застонал, сдерживая рвотный позыв. Что за мерзость? Мне казалось, что во рту сдох скунс и теперь медленно разлагался.

— Дора, встретимся на той стороне. Если нет, то жди сигнала.

Она кивнула и исчезла с малышней в предрассветной мгле.

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, взлохматил волосы, прижал букетик с мечом к груди, скосил глаза и скомандовал

— С богом, братцы.

Сафрон требовательно постучал в ворота и, когда они открылись, мы с шумом ввалились в город.

Сонные охранники смотрели на нас подозрительно.

— Чево вам?

— Мир вам, добрые ажарийцы. Есть ли в этом славном городе лекарь? А то сынок жениться собрался, да напасть какая то нас охватила, боюсь, что заразная она. Ну и жениться заодно- чего два раза ноги топтать.

Я улыбался словно дебил, бережно прижал букетик к себе и почесал живот.

— Этот что ль сынок твой? Странный он чего- то.

— Так народился таким, милок. Чево это странный? Две руки, две ноги, посередине гвоздик.

Раздался смешок.

— А невеста чего не пришла? — усмехнулся охранник.

— Посему не пфишла? — старательно картавил я.

Наши ряды отшатнулись от твердой руки Вари и она выступила вперед

— Здеся я- пробасила она хриплым голосом, потупив глаза в землю, словно стыдливая девица. На её шее кольцами висела сырая колбаса, натыканная ей собственноручно, с которой она расставаться категорически отказалась.

Охранники стояли с открытыми ртами.

— Твою мать! Это баба вообще?? — в тишине этот вопрос прозвучал очень громко.

Варя с хрустом выпрямила спину, выставляя на показ необъятную под одеждами грудь.

— Ага- прохрипела она.

— Позво-о-ольте- вышел вперед Всеволод.

— Я бы попросил без оскорблений в присутствии отца- погрозил он пальцем, сильно щурясь.

— Что ж ты, отец, за дебила дочь отдаешь?

— Како-о-о-го дебила? — совершенно искренне удивился Всеволод.

— Та-а-ак- Всеволод угрожающе повернулся к нам, поставив руки в боки.

— Меня обманули??? Меня? Порядочного ажарийца? — он шарил слепыми глазами, сильно щурясь, пытаясь выискать Сафрона.

— Да как можно! — так же искренне сказал Сафрон.

— Да разве бы я мог обмануть такую семью. Да вы сами убедитесь, милейший- старик повернул Всеволода к ближайшему охраннику.

Всеволод протянул руки к обалдевшему бойцу и начал ощупывать

— Какой же тут обман. Не мужик, а скала, вот честнейшее моё слово. А мышцы, мышцы, а? Быть твоей дочери, как за каменной стеной! — комментировал Сафрон.

Я расплылся в улыбке и даже приосанился, наслаждаясь «своим» описанием, и хлопал косыми глазами.

— Любит народ наговаривать почем зря- бормотал Всеволод, продолжая ревизию «жениха».

— Нормальный мужик, прямо красавец. Хорошую партию доченьке нашел. Просто замеча-а-ательную.

— Дай пофалую- лыбился я, шагнув к охраннику.

— Крафивая- мечтательно сказал я и потянулся губами. Ну и дыхнул для порядку.

Мужики отшатнулись, скривив лица.

— Фу-у-у. Мерзость- скривились они, отходя подальше.

— Это меч у него? А с оружием сюда нельзя.

— Так разве настоящий мужчина может в нынешнее время без средства защиты? У него ведь теперь невеста имеется, защищать ее будет- солидно объяснял Сафрон.

Один их охранников беспардонно выхватил мой меч и понес другим на потеху. Они смеялись над ржавым мечом, подшучивая на до мной и моей мужской силой.