— Ты будешь двигаться? — резко и повелительно обратился он к Ивонне.

— У меня… голова… кружится, — отвечал бедняга, выбивая дробь зубами.

— Будешь двигаться? — повторил виконт д’Эксмес.

— Не могу… — лепетал Ивонне. — У меня руки и ноги… отрываются от ступенек… Вот-вот упаду…

— Посмотрим, — проронил Габриэль.

Он выхватил кинжал, потом, действуя ногами и левой рукой, дотянулся до поясницы Ивонне и приложил острие кинжала к его спине.

— Чувствуешь мой кинжал? — спросил он.

— Ох, господин виконт! Пощадите!..

— Клинок тонок и остер, — продолжал Габриэль с поразительным хладнокровием. — Стоит тебе откинуться назад, он сам собою пронзит тебя. Теперь слушай меня хорошенько. Мартин Герр пойдет перед тобою, а я позади. Если ты хоть вздрогнешь, клянусь Богом, ты не упадешь вниз! Я пришпилю тебя кинжалом к этой каменной стене, и все пройдут дальше через твой труп.

— О, смилуйтесь, господин виконт! Я пойду! — испуганно воскликнул Ивонне, избавившись от прежнего страха.

— Мартин, — сказал виконт, — ты слышал? Подымись выше.

Мартин тем же способом, что и его хозяин, через мгновение очутился первым на лестнице.

— Вперед! — произнес Габриэль.

Мартин ловко полез по лестнице, а Ивонне, забыв про свое головокружение, двинулся за ним, ибо Габриэль в правой руке держал кинжал, грозивший Ивонне смертью.

Так все четырнадцать прошли последние сто пятьдесят ступенек.

"Черт возьми! — весело размышлял Мартин Герр, видя, что стена почти рядом, — господин виконт нашел превосходное средство от головокружения…"

Развить эту мысль ему так и не удалось, ибо голова его вдруг вынырнула над краем крепостной площадки.

— Это вы? — обратился к Мартину незнакомый голос.

— Черт возьми! — только и сказал оруженосец, переводя дыхание.

— Давно пора, — заметил часовой. — Через пять минут пройдет дозор.

— Ладно, мы сумеем его встретить, — отозвался Мартин и уперся холеном о каменный выступ.

И в эту минуту часовой, пытаясь разглядеть его в темноте, спросил:

— Как тебя зовут?

— Мартин Герр…

Не успел он закончить фразу, как Пьер Пекуа (это был именно он) изо всех сил толкнул его в грудь, и МартинГерр полетел в пропасть.

— Господи! — падая, воскликнул бедняга.

На площадку уже взбежал Ивонне и, ощутив под ногами твердую почву, немедленно обрел свое хладнокровие и смелость; вслед за ним появились Габриэль и все остальные.

Пьер Пекуа не оказал им ни малейшего сопротивления. Он стоял словно окаменевший.

— Несчастный! — вскричал виконт д’Эксмес, тряся его за плечи. — Что с вами случилось? Что вам сделал Мартин Герр?

— Мне? Ничего, — глухо ответил оружейник. — Но Бабетте! Моей сестре!..

— Да, я и забыл совсем! — вскричал пораженный Габриэль, — Бедный Мартин… Но это же был не он! Неужели его не спасти?

— Спасти от падения с высоты двухсот пятидесяти футов на голый камень! — зловеще рассмеялся Пьер Пекуа. — Полноте, господин виконт, подумайте лучше о том, как бы вам спастись самому вместе с вашими людьми! Сейчас не время жалеть преступника!

— Преступник! Он неповинен, говорю я вам! И я это вам докажу! Но сейчас не время, вы правы. Что же нам теперь предстоит?

— Сейчас пройдет ночной дозор. Надо связать четырех человек, заткнув им рты… Но нам не придется их ждать, вот они!

Едва Пьер Пекуа проговорил эти слова, как действительно показался ночной патруль, направившийся по внутренней лестнице на площадку. Если бы они подняли тревогу, все бы, наверное, пропало. Но, по счастью, Шарфенштейны, дядюшка и племянник, люди от природы любопытные и дотошные, как раз оказались рядом с ними. Поэтому никто из патруля не успел даже и пикнуть. Мощные ладони зажали им рты и мгновенно прижали к земле. Подбежавшие Пильтрусс и еще двое волонтеров тут же обезоружили и связали четырех ошарашенных городских стражников.

— Здорово получилось! — заметил Пьер Пекуа. — Теперь надо захватить врасплох остальных часовых, а потом уж ринуться в караулку! Мы с братом обработали чуть ли не половину стражников, и теперь они ждут не дождутся французов. Я сам схожу и сообщу им о нашем успехе. А вы тем временем займитесь часовыми.

— Я крайне вам благодарен, Пекуа, — сказал Габриэль, — и если бы не гибель Мартина Герра!..

— Еще раз прошу вас, господин д’Эксмес, предоставьте это дело Богу и моей совести, — сурово ответил непреклонный горожанин. — Я ухожу. Делайте свое дело, а я займусь своим.

Все дальнейшие события развернулись именно так, как предсказывал Пьер Пекуа. Большинство часовых перешли на сторону французов. Один вздумал было сопротивляться, но был мгновенно обезоружен и связан. Когда оружейник возвратился в сопровождении Жана Пекуа и нескольких верных людей, вся крепостная площадка форта Ризбанк была во власти виконта д’Эксмеса.

Теперь предстояло завладеть караульным помещением, и Габриэль решил не медлить. Нужно было скорее воспользоваться первым смятением и нерешительностью врага.

В этот ранний утренний час сменившиеся с постов караульные спали праведным сном младенцев. Не успели они даже проснуться толком, как были уже связаны по рукам и ногам. Словом, до битвы дело не дошло, ибо вся эта суматоха длилась всего несколько минут. Не было еще и шести часов, как весь форт Ризбанк — ключ к гавани и к городу — принадлежал уже французам.

Итак, вся операция прошла необычно быстро и удачно. Форт Ризбанк уже был взят, виконт д’Эксмес успел расставить новых часовых и сообщить им новый пароль, а в городе обо всем этом даже и не догадывались.

— Но раз Кале еще держится, значит, и нам рано складывать оружие, — говорил Пьер Пекуа Габриэлю. — Поэтому, господин виконт, советую поступить так: вы с Жаном и половиной наших людей будете удерживать форт, а я — во главе с другими — вернусь в город. Если потребуется, мы там лучше поможем французам, чем здесь.

— А вы не боитесь, — спросил Габриэль, — что лорд Уэнтуорс разъярится и сведет с вами счеты?

— Будьте покойны! Не такой уж я дурак. Если надо, я обвиню Жана в предательстве. Мы, дескать, были застигнуты врасплох и, несмотря на яростное сопротивление, вынуждены были сдаться на милость победителя. А тех, кто отказался подчиняться вам, попросту прогнали с форта. У лорда Уэнтуорса теперь дела невеселые, так что он не усомнится в наших словах и еще поблагодарит нас!

— Ладно, — согласился Габриэль, — идите обратно в Кале. Я вижу, вы не только смельчаки, но и большие хитрецы. Вы и мне сумеете помочь, если я рискну на вылазку.

— Ох, не рискуйте, господин виконт! — воскликнул Пьер Пекуа. — С такими силами многого не добьетесь, а потерять можете все! Оставайтесь уж тут!

— Значит, пока герцог де Гиз и все остальные бьются, рискуя жизнью, я сложа руки буду здесь бездельничать? — возмутился Габриэль.

— Их жизнь принадлежит только им, господин виконт, а форт Ризбанк — Франции, — возразил благоразумный горожанин. — Послушайте: в решающий момент я подниму всех, кто одних со мной убеждений. Вот тоща-то вы и явитесь, нанесете сокрушительный удар и передадите город герцогу де Гизу.

— Но кто же меня предупредит, что пора действовать?

— Вы мне вернете тот рог, что я вам вручил. Кстати, зов его оповестил меня о вашем прибытии. Когда до форта Ризбанк снова донесется призыв, смело выходите и во второй раз добейтесь победы!

Габриэль сердечно поблагодарил Пьера Пекуа, отобрал вместе с ним людей, которые должны были вернуться в город, и проводил их до ворот форта.

Было уже половина восьмого. Светало.

Габриэль сам проследил, чтобы над фортом водрузили французские флаги: ведь они должны были успокоить герцога де Гиза и отпугнуть английских капитанов. Потом он прошелся по площадке, которая была свидетельницей событий этой ужасной достославной ночи.

Побледнев, он подошел к тому месту, где был сброшен в пропасть Мартин Герр, несчастная жертва рокового недоразумения, и наклонился над скалой. Сначала он ничего не увидел, но, приглядевшись, заметил у края водосточной трубы распростертое тело Мартина Герра. Видимо, именно труба и смягчила силу страшного падения.