— Теперь мне пора.

— Как? Уже?

— Да, ваша светлость, я узнал все, что хотел знать. Мне нужно было убедиться, что честолюбие герцога де Гиза еще не очнулось от спячки. Прощайте, ваша светлость!

— До свидания, друг мой.

И, опечаленный, растревоженный, Габриэль покинул Турнелльский дворец.

"Ну что же, — подумал он, — из двух земных союзников, на которых я рассчитывал, навстречу мне не пошел ни один. Кто остается? Бог!"

VII

ОПАСНЫЙ ШАГ

Диана де Кастро, вновь обосновавшаяся в Лувре, жила теперь в постоянной и смертельной тревоге. Она тоже выжидала, но это вынужденное гнетущее ожидание девалось ей, пожалуй, еще труднее, чем Габриэлю. Однако у нее сохранилась еще возможность получать некоторые сведения о Габриэле: раз б неделю паж Андре являлся на улицу Садов святого Павла и расспрашивал Алоизу о молодом графе. Правда, полученные вести не радовали Диану: граф де Монтгомери был молчалив, мрачен и подавлен. Рассказывая о нем, кормилица невольно бледнела и заливалась слезами.

Диана просто жаждала покончить с этими постоянными страхами и опасениями. Она долго колебалась, но в конце концов решилась.

В одно прекрасное июньское утро, закутавшись в простой плащ и скрыв лицо под густой вуалью, она вышла из Лувра и в сопровождении Андре направилась к Габриэлю.

Пусть он избегает ее… пусть!.. Она сама идет к нему, первая! Разве не может сестра навестить брата? Разве долг не велит ей предупредить его или утешить?

К сожалению, все ее мужество ни к чему не привело. Габриэль для своих одиноких прогулок избирал обычно ранние часы, и, когда Диана, робко постучала в ворота, оказалось, что его уже не было дома. Подождать? Но никто не знал, коща он вернется, а долгое отсутствие Дианы тотчас же заметили бы в Лувре.

Ничего! Она будет ждать столько, сколько нужно! А пока непременно повидает Алоизу и сама обо всем ее расспросит.

Андре провел свою госпожу в уединенную комнату и побежал за кормилицей.

За все эти годы Алоиза и Диана — дочь народа и дочь короля — ни разу не встречались. Поэтому, войдя в комнату, Алоиза хотела было низко поклониться г-же де Кастро, но Диана бросилась к ней, обняла и воскликнула, как в те далекие блогословенные времена:

— Дорогая кормилица!

— Как, сударыня, — робко спросила Алоиза, тронутая до слез, — вы помните меня? Вы меня узнаете?

— Конечно, помню! — засмеялась Диана и, слегка покраснев, добавила: — Я, кормилица, пришла не ради праздных разговоров…

— Вы хотите поговорить со мной о нем?

— Конечно!.. Как жаль, что я его не застала! Я бы и его утешила, и сама бы утешилась. Как он? Такой же мрачный, такой же угрюмый? Почему он ни разу не навестил меня в Лувре? Что говорит он? Что делает? Говори, говори же, кормилица!

— Вы же сами знаете, что он тоскует… Вы только представьте себе…

— Погоди, Алоиза, — перебила ее Диана, — ровно через час я должна уйти. Я не хочу, чтоб в Лувре заметили мое отсутствие. Так вот, через час выпроводи меня отсюда.

— Это не так легко, сударыня… да и время пробежит незаметно. Нужно, чтоб кто-то нам об этом напомнил.

— Верно! И это сделает Андре!

Паж, находившийся в соседней комнате, обещал ровно через час постучать им в дверь.

— А теперь, — сказала Диана, усевшись рядом с кормилицей, — никто и ничто не помешает нам поговорить по душам…

В этой затянувшейся беседе опечаленная кормилица поведала Диане все, что знала, или, вернее, все, что видела. Диана и радовалась, потому что ей рассказывали о ее Габриэле, и печалилась, потому что слышала столь грустные вести.

В самом деле, откровения Алоизы не только не успокоили г-жу де Кастро, а, наоборот, еще сильнее ее растревожили. И с каждым мгновением, с каждым сказанным Алоизой словом она все больше и больше убеждалась, что если она хочет спасти своих близких, то время пришло.

Так в горестных признаниях промелькнул час, и, когда Андре постучал в дверь, Диана и Алоиза несказанно удивились:

— Как! Уже?

Потом Диана нерешительно проговорила:

— Как хотите, я еще побуду у вас хоть четверть часа!

— Будьте осторожны, сударыня!

— Да, кормилица, ты права, мне нужно идти. Одно только слово… Скажи, неужели он ни разу не говорил обо мне?

— Ни разу, сударыня…

— Что ж… Он правильно поступил… — вздохнула Диана.

— Ему бы лучше вообще не думать о вас…

— А по-твоему, он все-таки думает обо мне?

— Наверняка.

— Однако он избегает меня, избегает Лувра!..

Кормилица только покачала головой:

— Если он и избегает, так вовсе не из-за тех, кто ему дорог.

Диана поняла: "Из-за тех, кто ему ненавистен", — и вслух сказала:

— Нет, все-таки я должна его видеть! Непременно!

— Хотите, я скажу ему, что вы просили его прийти к вам в Лувр?

— Нет, нет, только не в Лувр! — отчаянно замотала головой Диана. — В Лувр пусть не приходит. Я подожду… Я сама к нему приду!..

— Но если его опять не будет? В какой день вас ждать? Скажите хоть приблизительно!

— Я этого не знаю… Я ведь не вольна в своих поступках. Но если я смогу, то пошлю Андре, он предупредит.

В эту минуту паж вторично постучал.

— Иду, иду! — крикнула ему Диана и обратилась к кормилице: — Пора расставаться. Обними меня покрепче, как в те далекие, счастливые времена.

И когда взволнованная Алоиза молча прижала ее к своей груди, она шепнула:

— Заботься о нем!.. Береги его!

С этими словами Диана покинула особняк и через полчаса была уже в Лувре. Последствия опасной вылазки ничуть ее не беспокоили, ее терзало другое: каковы же тайные намерения Габриэля?..

Габриэль вернулся домой поздно. День выдался жаркий, и он изрядно устал. Но коща Алоиза произнесла имя Дианы и рассказала о ее посещении, всю его усталость как рукой сняло.

— Чего она хотела? — забросал он вопросами кормилицу, даже не давая ей возможности ответить. — О чем говорила? Что делала? Ах, почему меня не было!.. Ну говори же, Алоиза! Она хочет меня видеть? Она не знает, когда сможет прийти сюда снова? Я не могу оставаться в неизвестности, Алоиза! Я немедленно иду в Лувр.

— В Лувр? О Господи! — ужаснулась Алоиза.

— Конечно, — спокойно ответил Габриэль, уже овладев собою. — Почему бы и нет? Путь в Лувр мне не заказан, я полагаю, что спаситель госпожи де Кастро имеет полное право выразить ей свое уважение.

— Разумеется, — пробормотала Алоиза. — Но госпожа де Кастро очень просила, чтобы вы не навещали ее именно в Лувре.

— Не грозит ли мне там опасность? — надменно спросил Габриэль. — Если так, тем лучше.

И он приказал принести ему другое платье. Бедная Алоиза тщетно пыталась отговорить его:

— Вы же сами избегали Лувра, госпожа де Кастро так и сказала. Вы ни разу не пожелали ее видеть после вашего возвращения.

— Я не хотел ее видеть, пока она сама меня не позовет, — возразил Габриэль. — Я избегал Лувра, потому что мне нечего было там делать. Но сегодня все переменилось. Я направляюсь в Лувр!

Так предостережение Дианы привело к противоположному результату.

VIII

ЗЛОПОЛУЧНОЕ ПИСЬМО

В Лувр Габриэль прошел беспрепятственно. Со времен взятия Кале имя молодого гарфа де Монтгомери произносилось так часто, что никому и в голову не пришло не допустить его к герцогине де Кастро.

Диана в то время сидела за пяльцами с одной из своих камеристок. Но рука ее часто застывала в неподвижности: задумавшись, она снова и снова принималась распутывать клубок утренней беседы.

Вдруг в комнату ворвался Андре.

— К вам, герцогиня, виконт д’Эксмес! — Мальчик еще не привык по-иному называть своего бывшего господина.

— Что? Виконт д’Эксмес?

— Он идет за мной, — сказал паж. — Вот он!

На пороге, тщетно пытаясь скрыть свое волнение, показался Габриэль. Он низко поклонился Диане, а она, растерянная, ошеломленная, даже не сразу ответила ему на поклон. Потом она отпустила пажа и камеристку.