По знаку королевы герцог Бургундский встал с места и, в свою очередь, сказал:

— Мы получили условия английского короля. Они состоят в следующем: выполнение договора, заключенного в Бретиньи, отказ французов от Нормандии и абсолютный суверенитет английского короля в отношении земель, которые отойдут к нему по договору. Вот какие возражения к этому имеет Совет Франции.

С этими словами герцог передал бумаги графу Варвику.

Король Генрих попросил день сроку, чтобы ознакомиться По этому договору король Иоанн был выпущен на свободу. с возражениями французов и сделать свои замечания. Потом он встал, подал руку королеве и принцессе Екатерине и проводил их до самого шатра, выказывая всяческое почтение и нежнейшую вежливость, красноречиво говорившие о том впечатлении, какое произвела на него дочь французских королей.

На другой день состоялась новая встреча, но принцесса Екатерина на ней не присутствовала. Король Генрих, казалось, был недоволен. Он вернул герцогу Бургундскому бумаги, полученные от него накануне. Встреча была короткой и прошла весьма холодно. Под каждым возражением Совета Франции английский король собственноручно вписал столь тяжкие дополнительные условия, что ни королева, ни герцог не осмелились взять на себя их принятие[25 - Ниже приводятся возражения французов и дополнительные условия, вписанные английским королем,1. Английский король откажется от французской короны.Король согласен при условии, что будет прибавлено: это не относится к тому, что отойдет к Англии по договору.2. Он откажется от Турени, Анжу, Мзна и от верховной власти над Бретанью. Этот пункт король отклоняет.3. Он примет обязательство, что ни он сам и никто из его преемников никогда не допустят передачи французской ьсороны ни одному лицу, которое претендовало бы на то, что имеет на это право.Король согласен, однако при пюм условии, что и другая сторона сделает то же самое по отношению к областям и владениям Англии.4. Он запишет свои отказы, обещания и обязательства в той форме, в какой король Французский и его Совет пожелают, чтобы это было сделано.Этот пункт король не принимает.5. Взамен Понтье и Монтрея королю Франции будет позволено уступить что-либо равноценное в том месте его королевства, в каком он сочтет удобным.Этот пункт король отклоняет.].

Они отправили эти условия королю в Понту аз, настойчиво прося его на них согласиться, поскольку мир любой ценою, говорили они, — единственное средство спасти королевство.

Король Франции находился как раз в том состоянии умственного просветления, которое можно сравнить с предрассветными сумерками, когда дневной свет, еще не победив ночного мрака, позволяет различить лишь смутные и зыбкие очертания предметов, когда лучи солнца осветили вершины только самых высоких гор, но долина еще тонет во тьме. Так и в больном мозгу короля Карла первые проблески разума коснулись своими лучами лишь самых несложных мыслей, самых простых побуждений; к соображениям же государственным, к рассуждениям о политической выгоде его помраченное сознание было не способно. Такие минуты, обычно следовавшие у короля за периодами глубокого физическою упадка, всегда сопровождались вялостью ума и воли, и тоща старым монарх уступал любым требованиям, пусть даже они вели к результатам, совершенно несообразным с его собственными интересами или с интересами королевства. В такие минуты просветления король нуждался прежде всего в ласке и покое, только они могли дать его организму, ослабленному междоусобными распрями, войной, народными возмущениями, тот целительный отдых, в котором так нуждалась его до времени наступившая старость. Конечно, если бы он был обыкновенным парижским горожанином, если бы до того состояния, в котором он находился, его довели другие обстоятельства, то тоща любящая и любимая семья, душевный покой, уход и забота могли бы еще на многие годы продлить жизнь этого слабого существа. Но он был королем! Соперничающие партии рыкали у подножия его трона, как львы вокруг пророка Даниила. Из трех его сыновей, составлявших надежду королевства, двое старших преждевременно умерли, и он даже не смел доискиваться причин их смерти; один только младший, белокурый мальчуган, и остался у него. И часто в припадках безумия, среди злых демонов, терзавших его воспаленный мозг, младший сын представлялся Карлу ангелом любви и утешения. Но и этого сына — последнее дитя его, последний отпрыск старого корня, сына, который тайком, по ночам приходил иногда в мрачную одинокую комнату отца, покинутого слугами, забытого королевой, презираемого могущественными вассалами, и утешал старика ласковым словом, дыханием своим согрева,! его руки, поцелуями разгонял морщины с его чела, — этого сына тоже безжалостно увлекла и разлучила с ним междоусобная война. И с тех пор всякий раз, если случалось, что в борьбе души и тела, разума и безумия разум одерживал верх, все как бы стремились к тому, чтобы сократить те недолгие минуты просветления, коща король снова брал бразды правления из рук людей, злоупотреблявших доставшейся им властью; и, напротив, едва только не до конца побежденное безумие одолевало разум, оно сразу же находило себе верных помощников и в королеве, и в герцоге, и в вельможах, и в слугах — словом, во всех тех, кто управлял королевством вместо короля, коща сам король управлять им уже не мог.

Карл VI одновременно и чувствовал беду, и осознавал

6. Поскольку в Нормандии остаются еще различные крепости, которые английский король не захватил, но которые должны быть ему уступлены, он, приняв это во внимание, откажется от всех других завоеваний, сделанных им в других местах; каждый вернется в свои владения, где бы они ни находились; кроме того, между обоими королями будет заключен союз. Король одобряет это при условии, что шотландцы и бунтовщики в этот союз включены не будут.

7. Английский король возвратит 600 000 экю, врученных королю Ричарду в приданое за принцессой Изабеллой, и 400 000 экю в возмещение стоимости драгоценностей принцессы, оставшихся в Англии.

Король согласен удовлетворить это требование, выплатив то, что еще остается уплатить за выкуп короля Иоанна, но он просит учесть, что драгоценности принцессы Изабеллы не стоят и четвертой части того, что за них требуют.

свою беспомощность перед ней; он видел, что королевство раздирают три партии, совладать с которыми может лишь твердая рука; он понимал, что здесь необходима воля короля, а он, несчастный, безумный старик, едва ли был даже тенью настоящего правителя. Как человек, внезапно застигнутый землетрясением, Карл видел, что рядом с ним рушится огромное здание феодальной монархии; и, сознавая, что у него нет ни сил поддержать его свод, ни возможности бежать, он покорно опустил седую голову и, смирившись, ожидал конца.

Ему подали послание герцога и условия английского короля, слуги оставили его одного в комнате; что же до придворных, то их у него давно уже не было.

Карл прочитал роковые слова, вынуждавшие законное право идти на соглашение с силой. Он взял в руки перо, чтобы поставить свою подпись, но в ту минуту, коща он уже готов был написать те несколько букв, которые составляют его имя, он вдруг подумал о том, что каждая из них будет стоить ему французской провинции, Тоща он отбросил перо, в отчаянии схватился за голову и горестно воскликнул:

— Милосердный Боже! Смилуйся надо мною!..

Уже около часа его одолевали бессвязные мысли; он пытался ухватиться за что-то, хотя бы отдаленно напоминающее определенное человеческое желание, но его возбужденный мозг не в силах был ни на чем сосредоточиться: одна мысль, ускользая от него, будила тысячи новых мыслей, никак с нею не связанных. Карл чувствовал, что в этом кошмарном бреду остатки разума вот-вот покинут его, и он сжимал голову обеими руками, словно силясь его удержать. Земля уходила у него из-под ног, в ушах шумело, перед закрытыми глазами мелькали огни; он чувствовал, как на его лысеющую голову обрушивается адское безумие и уже грызет череп своими беспощадными зубами.

В эту страшную для Карла минуту дверь, охранять которую было доверено де Жиаку, тихонько отворилась, и в комнату бесшумно, как тень, проскользнул молодой человек. Опершись на спинку кресла, где сидел старик, он сочувственно и с почтением посмотрел на него, потом склонился к его уху и прошептал всего два слова: